Дисгардиум 13. Последняя битва. Том 1

– Это легионер Мерихим, центурион, – пояснил Горвал. – Из него слова не вытянешь, но дерется как одержимый!

Последним из запомнившихся представился жутковатый демон, при одном взгляде на которого стыла кровь.

– Легионер Ницал, центурион! Инкуб. – Когда я удивленно поднял бровь, он преобразился, представ в образе слащавого красавчика, и тут же вернул прежний облик. – Специализация – психологическое воздействие на противника. Пока он пускает слюни, ближний бой!

– В такие моменты Ницал орет «кончайте их!», центурион, – встрял Жег. – Ну, мы их и кончаем, кто рядом.

Когда последний легионер назвал свое имя, я кивнул, удовлетворенный докладом. Передо мной стояла разношерстная, но, несомненно, опытная когорта.

– Вольно, легионеры. Опцион Горвал, выполняй команду сворачивать лагерь и готовиться к бою.

– Так точно!

– И не забудьте накормить бойцов.

Отдав распоряжение, я оседлал Ночь. Нужно было встретиться с Азмоданом и выяснить, действительно ли мы собираемся действовать по обнародованному князьями плану и почему меня не оказалось в списке участников Игр.

– Эй, центурион! – окликнул меня Горвал. Когорта уже выдвинулась к лагерю, но старый демон задержался. – Не расстраивайся.

Я поднял бровь, и он пояснил:

– Ты не подал виду, но я все равно заметил, что ты сильно разочарован. Великий князь не назвал тебя в списке участников Игр, но знаешь что? Чтобы стать участником, не обязательно быть отобранным.

– Советуешь поговорить со Славикусом, чтобы он взял меня с собой?

Этого демона единственного из моей когорты выбрали участником.

– Можно и так. В конце концов, не князьям решать, кто станет боссом уровня Провала, а кто будет ему помогать. Это сделает распорядитель Игр. По крайней мере, так было раньше. К тому же есть и другой способ. Нужно просто оказаться в нужное время в нужном месте. Смекаешь?

Усмехнувшись, он бросился догонять когорту.

Второй способ, упомянутый Горвалом, был предельно ясен. Неважно, в списке я или нет, главное, оказаться там, где Диабло откроет пространственную формацию, а потом просочиться в портал, ведущий на Игры. Ведь потери во время прорыва неизбежны, наверняка будут свободные места.

Но прежде я собирался пообщаться с Азмоданом.

Оседлав Ночь, я направился к центру лагеря, где располагались шатры великих князей. Повинуясь команде, Древняя мать инраугов неспешно продвигалась между рядами палаток, и я внимательно осматривал роскошные шатры, украшенные гербами и знаменами доминионов.

Прирученный инрауг притягивал взгляды и при других обстоятельствах вызвал бы множество вопросов, но не сегодня. Каждый легионер думал только об одном: как выжить, и, судя по отдельным репликам, на победу никто не надеялся. Попадание на Игры хотя бы кого-нибудь стало бы уже успехом.

Наконец мой взгляд остановился на огромном шатре из черного шелка, расшитом золотыми нитями, – главный штаб объединенной армии Преисподней.

Спешившись, я направился ко входу. Два краснозвездных демона-стражника, увидев меня, скрестили алебарды.

– Стой! – прорычал один. – Кто такой?

– Ааз, сын Азмодана. У меня срочное дело к отцу, – твердо сказал я.

Стражники переглянулись, но не сдвинулись с места.

– Великий князь Азмодан покинул штаб. Скорее всего, он в своем личном шатре и не желает, чтобы его беспокоили, – ответил второй страж.

Первый смягчил тон и добавил:

– Ааз, нам скоро выступать. Не отвлекай отца, ему сейчас не до тебя.

Кивнув, я вернулся к Ночи и направил ее к шатру Азмодана. Он был меньше главного, но все равно впечатлял размерами и богатым убранством. Возле входа стояла еще более грозная охрана, тут же скрестившая алебарды, чтобы загородить мне вход.

– Великий князь не желает никого видеть, – прогремел демон, чьи доспехи были покрыты шипами.

– Я его сын, и у меня важное дело.

«Черт, знали бы они, насколько важное», – подумал я, но стражи колебались, сомневаясь. Смерив меня взглядом, один из них все же скрылся в шатре. Через минуту он вернулся и неохотно отступил в сторону со словами:

– Великий князь примет тебя.

Глава 10. Тринадцатая когорта

Войдя в шатер, я увидел Азмодана, склонившегося над огромным столом, заваленным картами и свитками. Великий князь даже не поднял головы, продолжая что-то быстро писать, одновременно раздавая команды через неизвестный вид коммуникаций: не привычный мне амулет связи, а что-то вроде маленького кристалла. По всей вероятности, помимо общей стратегии, у каждого князя отдельный фронт задач.

Договорив с генералом Агваресом, чей голос я узнал, он поднял голову и раздраженно спросил:

– Чего тебе?

– Отец, я хотел обсудить план действий. Разумно ли было его обнародовать? Или это было намеренно, чтобы ввести врага в заблуждение?

– Ты прав, настоящий план другой, – ответил он. – Но тебе не следует о нем знать. У врага есть инквизиторы, которые читают мысли. Все рухнет, если враг узнает наши истинные намерения.

– Мы ударим в одном месте сразу всеми силами? – предположил я. – Это позволит создать численный перевес, прорваться и поставить пространственную формацию за пределами Очага Пустоты? Таков план?

Вспышка удивления в глазах князя быстро погасла. Он покачал головой и повторил:

– Тебе не следует о нем знать, Ааз.

Настаивать я не стал, понимая и его опасения, и то, что мой опыт не чета коллективному стратегическому уму великих князей и их генералов.

– Отец, есть и другой вопрос, который меня волнует. Почему меня нет в списке участников Игр? Я хорошо изучил смертных и то, как они думают. Я бы не осрамил твое имя…

– Дело не в этом! – оборвал меня Азмодан. – Вернее, не только в этом. Ты не только слаб, но и неопытен. Еще вчера на твоем роге была лишь одна желтая звезда! Когда-нибудь, не сомневаюсь, ты прославишь свое имя, но сейчас, Ааз… Нет, нет, даже не проси.

Меня чуть не стошнило от услышанного. Он же сам говорил: «Ааз, сын мой, даже не будь ты Скифом, я бы все равно тебя отправил! Ты же мой сын! Кому, как не детям великих князей защищать честь Преисподней?» И что теперь? После ритуала забвения забыл свои слова и сломал к чертям собачьим все наши планы? Жаль, что я не мог напомнить ему его же обещание.

– Отец, у меня две красные звезды, и после битвы будет еще больше!

Все что мне оставалось, это давить на здравый смысл и убеждать, но даже Убеждение было бессильно перед отцовским инстинктом.