Дитя для двух королей

Витало что-то тяжелое в воздухе. В глазах правителей плескалась магия. Они оба были не в духе. Столько потратили сил, но вмешалась я. Признаться, еще имелось непонимание, почему драться не продолжили, хотя могли смело поубивать друг друга, как хотели изначально. Окончательно избавились бы от конкурента.

– Смерть арда как-то влияет на его пока не родившегося ребенка? – озвучила я внезапную догадку.

Они одновременно посмотрели на меня. На лицах сожаление. В глазах затихающая магия, хотя так называла ее лишь я. Дегра и арис, следовало бы привыкнуть.

– Между одаренным человеком и его развивающимся в утробе ребенком присутствует незримая связь, – пояснил Давир. – Поэтому ваше предположение верно, моя леди, повлияет не лучшим образом. И на мать.

– Поэтому вы прекратили драться? Значит, ближайшие девять, хотя нет, уже восемь месяцев я могу быть за вас спокойна?

– Сладкая, сейчас мы выясни, что ребенок мой, и тогда ничто меня не удержит.

– А если общий? Если монахини как-то намагичили, справились с задумкой? Может, как раз в этом заключался их план? Они ведь говорили, что дитя должно помирить вас.

Аделар засмеялся, Давир стал мрачнее тучи – тоже не в восторге от услышанного. И ладонь мою сильнее сжал, будто демонстрировал, кричал: «моя, не отдам!»

Блондин тоже это заметил, вырвал мою руку, потянул на себя и даже меня за свою спину попытался спрятать. Будто зверушку какую, ей-богу.

– Лапы свои держи при себе, не на ней, скотина.

– Ты слишком многословен, – пробасил в ответ брюнет и сжал кулак, в котором недавно находилась моя ладошка. – У меня терпение не каменное. Будь любезен и прикрой рот, когда нормальные люди разговаривают.

– Ты-то нормальный? Еще и человеком себя считаешь? Открытие! Нет, в самом деле, а я-то думал скотина редкостная. И как так мог ошибаться?

– Хватит, – вздохнула я. – Хватит, хорошо?

Обошла Аделара, встала между ними, посмотрела каждому в глаза. Настолько разные. Пламя и камень. Безудержная энергия и тщательно подавляемая ярость. И ведь нравятся оба. Безумно, до боли где-то в груди, где сейчас билось сердце. Нет, вряд ли любовь, но привязанность, симпатия, нечто особенное и неповторимое. К каждому по отдельности.

– Мне нужно к сестре, она умирает, – сказала четко, громко, чтобы каждый услышал и понял. – Она сейчас в другом мире, ее заразили бледной смертью те самые монахини, которые призвали меня сюда. Призвали для того, чтобы переспала с каждым из вас и забеременела. Все, теперь я рассказала. Можете злиться, негодовать. Да, Аделар, я шлюха, которая легла в один день под каждого из вас. Прости, Давир, что не открылась тебе сразу. Хотела, признаюсь честно. Еще в той библиотеке, когда одежда загорелась сама и оставила меня перед тобой голой.

Слева хмыкнул блондин. Я не стала реагировать и продолжила, потому что нужно закончить, раз уж начала:

– Мне казалось, что ты в состоянии справиться с моей проблемой. Но согласись, было бы странно, если бы к тебе прицепилась какая-то незнакомка с мольбой о помощи.

– Зато переспать с ней оказалось вполне закономерным, одобряю, – сыронизировал правитель Эндарога.

– А с тобой, – повернула я к нему голову, – помнишь? Я сама попросила отказаться от меня, но потом мне приставили нож к горлу. Увы, я не хотела с тобой… трахаться!

Звонко, словно пощечина. Сокрушительно. Оглушающе.

Он качнул головой, на скулах заиграли желваки.

– Лекарство у них, я видела пузырек. Наверное, меня снова выкрадут монахини. Скорее всего, вернут домой. И я готова, хочу. Потому что не переживу, если Вика умрет – она моя сестра, мой единственный близкий человек. Ребенок немного не вписывается в эту картину, у него должен быть отец. Но если так случится…

– Нет! – заявили сразу оба.

– Но если так случится, – повторила я, – то постараюсь вырастить его достойным человеком и расскажу о вас двоих. Или мы сейчас поедем в Эндарог, проверим наличие у моего ребенка арис, потом здесь проверим наличие дегры, и решим, что делать дальше. Можете отдельно друг от друга, можете вместе, но при этом решении должна присутствовать я, потому что это моя жизнь, мое тело, мой… ребенок, – тут голос надломился от вспыхнувшей внутри надежды, что все может получиться, и у меня будет сын.

Аделар среагировал моментально, притянул меня к себе, обнял. И еще по голове погладил, утешая.

– Я все улажу, не переживай. Найду способ, как забрать твою сестру, приведу ее сюда. Не нужно никаких ритуалов, слышишь? И ребенок будет, как ты хотела. Живой, здоровый. Арис поможет, не сомневайся. Веришь?

Я закивала, утыкаясь носом ему в плечо. Хотела верить, очень хотела.

Но еще присутствовали монахини, и у них точно имелся какой-то план.

А пока…

– Едем? – подняла я голову и заглянула в ясные голубые глаза. Какой красивый! От его чертовской улыбки все внутри заклокотало, в груди зародился трепет от собственнических движений рук на моих плечах, шее.

Откуда это? Почему рядом с ним все иначе, особенно? Мне очень нравился Давир, мои ощущения рядом с ним, чувство безопасности. А тут… стихия, ураган, необузданное желание, непреодолимое влечение.

И ведь злилась. Негодовала по поводу недосказанности, некой лжи, из-за слов гадких, которыми он назвал наш «процесс соития».

– Поехали, сладкая, – тихо, с обещанием, от которого во рту почему-то скопилась слюна.

Сглотнуть бы, но не сгладывалось. Потому что рядом, близко, почти у самых губ. Как напоминание, приказ, подчинение. Совращение!

Меня выдернули из рук Аделара, и я не сразу очнулась. Моргнула растерянно, сбрасывая морок, в непонимании посмотрела на полыхающего яростью Давира и моментально бросилась к нему в объятья. Потому что надо, иначе не поймет. Чтобы успокоить, дать понять, что ничего не поменялось. Его леди, только его. Трепетная и жаждущая внимания, заботы, нежности. Шлюшкой я была для другого человека.

Глава 16

Аделар прожигал меня взглядом. Сжимал кулаки. Вроде улыбался, но получалось у него слишком хищно.

В ответ я просто молчала. Поглядывала в окно, за которым постепенно сменялись виды, поглаживала своего маленького линая – не захотела с ним расставаться.

– Сними, – указал мужчина на кольцо, затем на ногу, где под многослойным платьем скрывалась цепочка на щиколотке.

– Нет.

– Хочешь, чтобы сделал это сам?

– Я не сниму, это подарок. Я вправе носить то, что захочу.

– Ты вправе носить то, что я разрешу, уясни раз и навсегда. Мне не нравятся эти побрякушки.