Дитя для двух королей

Все это под пристальным взглядом, который я тоже чувствовала. Не могла не замечать. Словно Аделар тоже меня касался, но на расстоянии. Полосовал, словно лезвием своих ножей, сразу всех, обнажал незажившие раны. Добавлял горечи, каплю страха с примесью невесть откуда взявшегося адреналина.

Мы словно находились на вершине скалы, над самой пропастью. Из-под наших ног вниз срывались камни, в спину бил ветер. И не было ни единого шанса устоять. Только вниз, падать.

И я вдруг упала.

Давир сам толкнул меня, позволил оказаться прижатой к раскаленному телу другого мужчины, оказался рядом, начал зацеловывать каждую выступающую косточку позвоночника. А потом вдруг шлепнул по ягодице. Да так звонко, неожиданно, что я прогнулась и не сдержала стон.

Между ног шевельнулось чужое достоинство. Я испугалась, встала на корточки, решила выбраться из неприятных объятий, чтобы оказаться в безопасности, далеко от Аделара, но снова раздался шлепок, и я уткнулась носом в загорелое плечо, задрожала.

И ведь приятно осознавать, что моя глыба льда на такое способен. Почему раньше не делал? Боялся, сдерживался?

Я охнула от укуса сзади, почувствовала скольжение пальцев между ягодиц, невольно подумала, что он снова засунет их в анус. За всем этим не заметила, что рук стало больше. С грудью уже играли, кто-то гладил шею, спину, кто-то сжимал мою талию.

Приятно, да, но сознание уже противилось, выло, подбрасывало страшные видения.

– Не трогай меня! – воскликнула и резко села.

Уперлась взглядом в Адерала, который уронил руки над головой и застыл, показывая, что вообще не собирается ничего делать.

– Тогда сама, дорогая, – рычащие слова у шеи, очередные укусы, которые он зализывал. – Опустись на него.

– Давир, ты с ума сошел?

– Выполняй, – негромко, со слышимым удовольствием от своей власти, с пониманием, что не смогу воспротивиться, сделаю. Потому что мне невероятно нравилась эта игра.

Я старалась не смотреть на мужчину подо мной, чуть привстала, сама дотронулась до его уже готового орудия. Прикрыв глаза от неправильности происходящего, села на него и охнула от прострелившего тела разряда тока.

– Умница, двигайся, – говорил Давир, до сладкой боли сжимая мою грудь.

Прокручивал соски, пропускал между пальцами. Показывал, насколько сейчас безвольна, возбуждена, чувствительна. В какой-то момент обхватил ладонью мою шею и впечатал в свою грудь.

– Двигайся, дорогая!

– Сукин сын, у меня от этого вида уже в яйцах звенит, – сиплый голос снизу, который еще больше подлил масла в огонь.

Я привстала, опустилась. Прикусила губу, потому как все было остро, невыносимо.

Слишком для меня одной!

– Не останавливайся, маленькая, – грубость голоса Давира кружила голову, лишала меня воли.

Я слушалась. Приподнималась и опускалась на чужое достоинство, задыхалась. Внутри было тесно, влажно, горячо. Я чувствовала каждую венку растянутыми мышцами, не могла найти, куда деть свои руки. Самым правильным было бы положить на мужчину подо мной, но я не хотела. Потому хваталась за мужа, царапала его. Цеплялась, хотя меня надежно держали.

А Давир не переставал удивлять. Прикусил мочку моего уха, сильно оттянул сосок. Прошептал хрипло:

– Открой глаза и смотри на него.

«Не могу, не хочу. Нет, нет, нет!»

Я снова послушалась. От вида лица Аделара мной завладела паника, сильная, одуряющая. И с ней не справиться доводами разума.

Я развернулась, начала высвобождаться, потянулась к Давиру, чтобы спрятаться в его объятиях, скрыться от этого всего, но он впечатал меня спиной в свою грудь и произнес:

– Нет? Тогда продолжаем, моя леди. Позволишь?

– Ты что еще уду… Ах, – вырвалось у меня, когда Аделар сам вскинул бедра.

Глубоко, до упора. Словно до самого сердца, в легкие, выдалбливания воздух из них. И снова. Чтобы не успела очнуться, чтобы не противилась.

– Позволишь?! – громко, властно.

– Да! – выкрикнула я со следующим стоном и подалась за рукам, утянувшим меня вниз.

И ведь снова закрывала глаза, отворачивалась. Не хотела видеть, но сознание почти успело…

Что-то теплое потекло по моим ягодицам. Я напряглась, прислушалась.

– Расслабься, – шлепок, заставивший вздрогнуть и сжавшимися мышцами сильнее прочувствовать медленно проникающее в мое лоно достоинство.

– Расслабься, сладкая, – теперь уже нежно на самое ушко. И поцелуй в макушку, короткий, осторожный.

Я попыталась, правда. Но память не подводила. В прошлый раз было больно, неприятно. Сережа использовал смазку, вроде бы старался быть осторожным, но мне не понравилось настолько, что я зареклась себе не повторять.

Вот только горячие руки уже гладили позвонки, сминали бока. Лоно пылало от скопившегося в нем напряжения. Ноющие соски терлись о чужую грудь. И шлепки терзали мои ягодицы.

Так, что звенело в ушах, а перед глазами взрывались искры.

Больно.

Возбуждающе.

До неприличия пошло.

Между моих ягодиц уперлось что-то большее, чем обычные пальцы. Растянуло, проникло.

– Расслабься, малышка, – уговаривал Аделар, поглаживая мое лицо, плечи, порой обнимая и прижимая к себе, будто теперь он дарил мне защиту.

Ведь не поспоришь. Нападал Давир…

Я зажмурилась, сжалась. Уже хотела закричать и остановить все это безумие, но муж потянул меня вверх, обхватил рукой горло, зарычал:

– А теперь смотри на него, дорогая.

Движение одного – и меня прошибло током. Второго – тупой болью. Потом по кругу. Словно на качелях, когда вверх до предела и сокрушающее вниз, чтобы разбиться там в лепешку. Но снова вверх.

Горячо и больно.

И все глядя в голубые глаза. Долго, испепеляя изнутри, невыносимо. Безумно.

С пугающим ощущением заполненности, будто меня раздирали на части.

Остро.

Вверх и… вниз? Или опять вверх, вверх, вверх?

Давир сжимал горло, сдавливал обручем своей руки грудь, плотнее прижимая к себе. Аделар придерживал бедра, помогал, направлял. Тоже смотрел.