Дитя Меконга

Вот на этот раз Нок всё-таки поднимает взгляд от колена и растерянность в нём постепенно сменяется пониманием, а губы искривляются в улыбке.

— Это была плата за то, что я тебя облил. Надеюсь, рубашка не сильно пострадала. Она ведь была форменной.

— Всё в порядке, Кхун, вам не стоило беспокоиться.

— Хорошо.

Нок, наконец, убирает ватную палочку в сторону и накладывает на рану марлевую салфетку, осторожно закрепляя её кусочками пластыря.

— Скажи мне, — нарушает образовавшуюся тишину Нок, приглаживая последнюю полоску пластыря на коже и обращая на Тонга испытующий взгляд тёмных глаз. — Почему тот человек ничего тебе не сделал?

Сердце Тонга от этого вопроса бухает о рёбра, будто в попытке вырваться. Перед глазами снова предстаёт случившееся. Однако на этот раз кадры совсем другие: чёрная рука, в которой появляется искрящийся в свете фонарей клинок, лезвие, что летит в их сторону, напряжённые, будто каменные плечи под рукой и страх. Страх сковавший самого Тонга и заставивший его двигаться на инстинктах. И купол…

Тонг хмурится, вспоминая, как рассыпалось на части, так и не коснувшись их, будто столкнулось с какой-то преградой, странное лезвие. Лишь палец с кольцом обожгло болью…

Он тянется к пальцу, осторожно, но привычно проворачивая тонкоё тёмное кольцо, чтобы проверить, и прикусывает губу изнутри. Движение отзывается болью. Там действительно что-то есть и это «что-то» непременно нужно будет тоже обработать.

«Потом» — решает Тонг, возвращаясь из воспоминаний обратно к разговору:

— Я не знаю, Кхун Нок. Когда я крикнул и побежал к вам, он, видимо, испугался. Или ему не нужны были свидетели… Не знаю…

Тонг сочиняет на ходу, ведь точный момент исчезновения человека в чёрном он не отследил.

— Что с рукой?

— Всё в порядке, — врёт Тонг, за что получает недовольный взгляд и поджатые губы. — Правда, ничего особенного. Просто, видимо, натёр.

— Снимай кольцо, — требует Нок, беря в руки новую ватную палочку, и Тонг подчиняется, снимая амулет и пряча его в кулаке.

* * *

— Ложись, — командует Нок, удобно устроившись на одной половине кровати под одеялом и осторожно пристроив пострадавшую ногу на сооружённом из ещё одной подушки возвышении.

Тонг непонимающе смотрит на Нока и тот со вздохом поясняет, хлопнув ладонью по второй половине кровати:

— Не хочу быть виноватым, если ты простынешь, проведя ночь на полу. Тем более кровать большая. Поместимся.

— Но…

— Не поверю, что ты ни разу не спал ни с кем на одной кровати. Друзья наверняка с ночёвками бывали или ты у них.

— Но вы не друг, — резонно замечает Тонг, однако шаг к кровати всё-таки делает. Спать на полу, тем более, когда приглашают в более комфортные условия, ему совсем не хочется.

— Но и не враг. Ложись, давай, — Нок снова хлопает по кровати, а затем и вовсе тянется и отгибает край одеяла. — Ты мне помог, и позволять тебе спать на полу неправильно, но и сам я на пол не пойду. Так что давай ложись и выключай свет. Тебе утром ещё в университет. Хотя тренировку придётся пропустить.

Тонг всё-таки сдаётся, послушно забираясь под одеяло, и, под насмешливое: «Вот умница, Нонг», выключает светильник. Следом гаснет и второй, погружая комнату в темноту.

— Спокойной ночи, — желает Нок и Тонг отзывается таким же тихим: «Спокойной ночи», повернувшись на бок и закутавшись, привычно подтягивая колени к груди.

В сон он проваливается под тихое шуршание работающего кондиционера.

Глава 5

Он выскакивает из машины, громко хлопая дверцей и даже не обращая на это внимания. Так же как не обращает внимания на сильный дождь и на промокшую до нитки одежду, что неприятно липнет к телу. Всё его внимание отдано одной единственной цели — невысокой, вымокшей худощавой фигуре в синих шортах и белой рубашке с коротким рукавом.

— Нонг, вернись в машину, — требует он, быстро нагоняя фигурку мальчишки и ловя пальцами мокрое запястье.

«Нужно уходить!» — бьётся в голове мысль, когда он, подняв взгляд, обнаруживает идущих в их сторону мужчин.

Две неброско одетые фигуры, будто не страшатся дождя или и вовсе его не замечают. Слишком уж медленно и спокойно они приближаются. Он пытается разглядеть их лица или хотя бы детали, но фигуры будто размывает дождём. Не понять, не рассмотреть…

— Не хочу, — мальчишка дёргает рукой и запястье выскальзывает из мокрых пальцев, только не убегает, а разворачивается.

Вот его лицо он прекрасно видит, оно кажется до странного знакомым, только вспомнить, кому принадлежит, никак не получается.

— Не пойду, пока не пообещаешь, что пойдёшь в университет… И имей в виду, тебе придётся выполнить обещание, потому что…

Мальчишка не успевает договорить, а он пообещать или отказать. Ведомый каким-то шестым чувством, он вновь вскидывает взгляд на размытые невзрачные фигуры. Одна из них замахивается, будто собирается кинуть камень, и в чёрной кисти что-то сверкает.

Его сердце в испуге заходится от одного взгляда на пущенный чёрной рукой клинок. Сейчас он не переливается, не искрится, потому что нечему отражаться от светлой, будто бы полупрозрачной поверхности.

Схватить за руку и дёрнуть к себе, прикрывая…

Он действует не думая, и лишь успевает выставить вперёд руку, будто это сможет остановить летящий на них клинок. Будто…

Его, как от толчка, ведёт в сторону мальчишки, а следом приходит боль, срывая с губ глухой стон. Она разрастается, пронизывая тело насквозь, а по инстинктивно приложенной к животу ладони струится что-то горячее…

Ноги подводят, подгибаясь в коленях и единственным, что удерживает его от падения, оказывается мальчишка.

— Пи!..

Вдох — как глоток воды для мучимого жаждой. Тонг хватает ртом воздух и никак не может надышаться, будто и не дышал до этого вовсе.

Утопающий в сумраке потолок выглядит незнакомо. Сквозь плотные шторы проглядывает призрак начинающегося утра и Тонг постепенно начинает понимать, где находится. Вернее вспоминать.

«Гостиница…»

Тело кажется одеревеневшим, будто затекло от долгого лежания в неудобной позе, хотя он лежит на спине. Лишь рука… Только сейчас он понимает, что сжимает левой рукой футболку, будто обнимает живот, и кулак его прижат именно в этом месте где…

Тонг сглатывает, вспоминая приснившийся сон.

Пальцы разжимаются с трудом, будто нехотя отпуская футболку: чистые, сухие, без единого следа крови, что он видел во сне…

«Приснилось. Просто навеяло случившимся. Ведь если…»