Дитя среди чужих

Затем приходит осознание. Черт.

– Видимо, они остановились,– тупо отвечает он.

Губы Джима сжимаются в полосу, его глаза наливаются кровью вокруг угольной радужки.

– Джим… стой…

– Грег! Дженни! На кухню! Живо! – Джим бьет кулаком по столу.– Живо, черт вас дери!

Лиам встает со стула и отходит от газеты, как будто она сделана из ядовитого плюща. Когда он проходит вглубь кухни, немного позади Джима, раздается звук, который он едва может разобрать. Сначала он думает, что это нервы, пульсирующая кровь гудит в мозгу. Но нет. Это что-то другое.

Несмотря на то, что его не звали, первым входит Пит, его черные волосы спутаны на затылке, тонкая футболка натянута на жилистое тело. Мешковатые спортивные шорты и босые ноги придают ему мальчишеский вид, и впервые с момента встречи Лиам на мгновение задумывается, сколько Питу лет.

Прежде чем он успевает потратить хоть сколько-то времени на раздумья, Грег и Дженни, спотыкаясь, входят вместе. Дженни в одних трусах и обтягивающей, почти прозрачной майке, Грег без рубашки, но – слава Богу – по крайней мере в спортивных штанах и белых спортивных носках.

– Господи, чувак, горим, что ли? – спрашивает Грег, а затем замечает руку Джима, лежащую на газете. Сон уходит из глаз Грега, как будто его смахнули. Когда он начинает объяснять, Дженни закатывает глаза, поворачивается и выходит из комнаты.

– Ты куда пошла? – грубо требует Джим.

– Надеть хреновы штаны. Если на меня будут орать перед кучкой мужиков, я хочу быть одета.

«И, возможно, захватить свой нож»,– думает Лиам и смотрит на Джима, который, встречаясь с ним взглядом, очевидно думает о том же. Почти не отдавая в этом отчет, Лиам тянется за спину и кладет руку на ручку своего «Глока». Он почти небрежно облокачивается о дальнюю стену и ставит железную чашку с кофе на гниющий стол.

– Джим, слушай, чувак, тут ничего такого. Газета лежала на тротуаре, вот и все. И мы ее взяли.

– На тротуаре,– повторяет Джим.

Дженни возвращается, теперь в джинсах и фланелевой рубашке поверх майки-алкоголички.

– Господи, да что в этом такого? – недоумевает она.

– Вы где-то останавливались? – спрашивает Джим теперь спокойнее, возможно, предугадывая спор. Лиам наблюдает, как Дженни скрещивает руки на груди, пальцы ее правой руки болтаются в опасной близости от того места, где находится рукоятка ножа, готового вылететь из потайных ножен.

Дженни начинает отвечать, но Грег поднимает руку, останавливая ее, и смотрит Джиму в глаза.

– Нет, Джим. Не останавливались. Мы оставили посылку у дома доктора. На тротуаре лежала газета. Я чуть не споткнулся о нее. Потом подобрал и взял с собой. Хотел посмотреть, может, о парне начали писать. Я думал, ты это оценишь. Прости, если ты этого не хотел, но, чувак, мне кажется, в этом ничего такого. Все же и так поняли, что мы там были.

Сосредоточенность Лиама ослабевает. Жужжание в голове теперь кажется громче, и он видит, как Пит оборачивается, его внимание тоже перескакивает с драмы на… что? Электрический ток? Лиаму казалось, что звук очень похож.

«Может, это мне и не чудится»,– думает Лиам и отступает на шаг от стены, ослабляя хватку на пистолете. Он наклоняет голову, подходя к столу. Мгновение они с Питом смотрят друг на друга, затем оба поворачивают головы к кухонной двери.

Той, что ведет в подвал.

– Нет, мы не останавливались,– повторяет Грег, четко выговаривая слова, как будто разговаривает с недоразвитым ребенком. «Ошибка»,– рассеянно думает Лиам, приближаясь к двери. Той самой, которую они забаррикадировали. Той, на которую натянули одеяло, чтобы запах тела не распространился по кухне – еще до того, как они поняли, что это.

Пит подходит ближе, когда Лиам протягивает руку – медленно – и осторожно касается кончиками пальцев старого дерева. Он со вздохом отдергивает ее и снова встречается взглядом с Питом.

«Что?» – одними губами произносит Пит, но Лиам только качает головой и кладет руку – теперь уже полной ладонью – обратно на дверь.

– Она… вибрирует,– шепчет Лиам и переводит взгляд с Пита на остальных, которые заметили что-то неладное и теперь все смотрели на него. «Наверное, мы по-идиотски выглядим»,– думает Лиам, скривившись от картины в голове, как они с Питом нависли над дверью, склонив головы, рука Лиама дрожит на дереве двери.

– Что это с вами? – спрашивает Джим. Лиам замечает напряжение в его голосе. Не остатки гнева, который он вымещал на Греге и Дженни, а что-то более глубокое, что-то похожее на страх. Эмоция, на которую, по мнению Лиама, Джим был не способен.

– За дверью что-то есть,– говорит Лиам, убирает руку и делает два шага назад.– Вы не слышите?

Все замирают. Перестают спорить, переступать с ноги на ногу, даже дышать. В комнате царит полная, абсолютная тишина.

Из-за двери из подвала доносится звонкое жужжание, глубокое жжжжж. Джим вытаскивает из-за пояса пистолет и подходит к двери. Он не прижимается к нему ухом, не дотрагивается кончиками пальцев, как Лиам. Вместо этого он одной рукой направляет туда дуло пистолета и прижимает носок черного военного ботинка к основанию двери. Он оттаскивает бочку с керосином – ту, из-за которой дверь была плотно закрыта,– и берется за дверную ручку свободной рукой.

Лиам отступает еще на шаг, с удивлением ощущая стену за спиной и жалея, что не может отступить еще дальше. Грег и Дженни же наоборот придвигаются ближе к Джиму, желая раскрыть тайну, скрывающуюся в темноте.

Пока Лиам наблюдает, что-то тонкое и черное выползает из-под одеяла под дверью. Оно дергается, словно проверяя свое тело, затем поднимается в воздух и начинает кружить над головами ничего не подозревающей группы преступников и убийц. Лиаму кажется, что время замедляется, зрение сужается до почти сверхъестественной фокусировки, чувства обострены до предела – воздух причиняет боль коже, свет слепит глаза, звуки эхом отдаются в ушах.

Оса зависает в воздухе, поворачивается и приземляется на столешницу в нескольких футах от того места, куда Лиам положил руку. Он поворачивается, чтобы рассмотреть повнимательнее, и чувствует холодок при виде мерцания антенн, глянцевого блеска длинного тела и черного свисающего жала. Кажется, оса наклоняет к нему голову, и он встречается взглядом с ее инопланетными глазами.

У Лиама складывается впечатление, что эта тварь взбешена.

Джим у двери колеблется.

– Открывай, чувак,– говорит Дженни, ухмыляясь.– Если боишься, давай я.

Темные глаза Джима метнулись к Дженни, обещая медленную смерть.

– Подожди,– слабо просит Лиам, беспомощно наблюдая, как пальцы Джима сжимают старую хромированную дверную ручку.– Джим, стой! – кричит он, обретая дар речи.

– Ну на хрен,– бормочет Джим и дергает дверную ручку.

Сначала Лиаму кажется, что другую сторону двери накрыли черным одеялом. Потом его мозг придумывает новую теорию – это плесень, черная и пушистая, полностью покрывающая каждый дюйм облупившейся белой краски, которая должна быть там.