Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

– Видал. А я в двадцать лет подрабатывал репетитором, чтобы при стипухе от голода не пухнуть, и даже родителей у меня не было. Все, что я сейчас имею, мне никто на подносе не подал, - парировал Виктор.
– Да, и я тоже не безгрешен. Но я ни одну девушку на панель не отправил и наркотиками не промышлял даже когда жизнь закручивала гайки. Мне противно этим зарабатывать, такие деньги грязные, что бы там ни говорил Веспасиан.

– Это ещё кто?
– вытаращил глаза Бубликов, силясь припомнить всех известных ему "авторитетов", сколотивших капитал на секс-бизнесе или наркотиках.

– Римский император, который был убеждён, что деньги не пахнут, - пояснил Виктор.

– Второй вариант, - продолжал Наум, - ты идёшь к следователю с повинной, пишешь чистосердечное признание о том, какой проект вы с Ольминским разрабатывали здесь и что за "они" хотели вам перебежать дорожку. Получаешь за помощь следствию хорошую скидку, отрабатываешь где-нибудь в Забайкалье, на Брянщине или на Камчатке сколько положено и идёшь на свободу, как говорится, с чистой совестью, а мы тем временем разбираемся с вашими антагонистами и отшибаем им все лишние детали...

– С нашими кем?
– переспросил Бубликов.
– Говорите попроще, а то получается, будто вы стебетесь, самого умного из себя строите.

– Вашими противниками, - перевела Вероника.

– О, - благодарно улыбнулся ей автомеханик, - можете же по-нормальному, по-русски, и на фига выпендриваться?

– Мы и матом можем, и по фене, если тебе так проще, - хмыкнул Наум, - я ведь по своей работе часто и в СИЗО езжу, и в колонии, и всю тамошнюю лексику уже в совершенстве знаю. Разговор могу поддержать в любой компании.

– Чистуху написать?
– потёр лоб Бубликов.
– И весь сервис спалить? А ну как спросят, а где я бабла наварил, чтобы с Вадькой в долю войти? Да вы че, со мной тогда всех ребят закроют, и знаете, что они со мной сделают? У нас за такое строго: кто своих слил, того могут и придавить и... э... при дамах говорить неудобно, - сконфузился он.

– Ясно, - скривился Морской.
– Могут сделать с тобой то же самое, что вы делали с девушками!

– Да я-то че?!
– жалобно посмотрел на него Бубликов.
– Я первый раз в это дело впрягся! Это Вадька всю жизу на телках зарабатывал, а я только по тачкам! Баблосов накопил и думал, куда бы их пристроить, чтобы оборот хороший давали, а тут Вадька приезжает и в долю зовёт, говорит, тут чисто, бабки за год отобьются и начнут навар давать...

– Крутые у вас бабки, - развеселилась Вероника, - нет чтобы на лавочке у парадного сидеть с вязанием, отбиваются, как Брюс Уиллис!

– Ну, деньги это, - обиделся Бубликов, - сами ведь втыкаете, про что я толкую, а сами... э... в общем, подкалываете!

– И два варианта по-плохому, - откашлялся Гершвин, - первый: ты посылаешь нас по пешему маршруту в эротическое путешествие, ничего не рассказываешь, возвращаешься в свой автосервис, и в тот же день врывается ОМОН и кладёт вас мордами в грязный пол...

– Че грязный?
– обиделся Бубликов.
– Вы там внутри были, что ли?! Чё наговариваете? У нас, небось, не хлев и не сортир, мы же с понятием, в грязи работать не станем!

– Ладно, кладёт вас мордами в ЧИСТЫЙ пол, - поправился Наум.
– Обыскивают весь ваш сервис от крыши до фундамента, находят все ваши нычки, все ваши секреты-секретики, подшивают к делу ваш с Ольминским стартап... Ольминского-то уже к суду не привлечёшь, так что крайним тебя назначат. И загремишь ты, Федя, по полной, куда-нибудь на "строгач" в Якутию или на Кольский полуостров. Конечно, там ваши враги тебя не достанут, зато лучшие годы прокукуешь ты в тундре. Ты молодой, крепкий - скорее всего, отсидку переживёшь, но выйдешь уже развалиной - лысый, беззубый, с цингой и туберкулёзом и весь остаток жизни только на аптекарей работать будешь. Ты, балда, со своим автосервисом давно уже у полиции на карандаше, Только и ждут возможности прихватить тебя на чем-нибудь, а тут ещё и особняк вырисовывается, который ты для борделя покупал!

– Да чего я-то?!
– взвыл Бубликов.
– Вадька покупал! Его нет, так вы и рады на меня все навесить?!

– Ещё скажи, что мы тебе чужое дело шьём, - усмехнулся Наум, - знаю, слышал, и не раз, и даже в более качественном исполнении. И истериками меня тоже не проймёшь. Тоже видел-перевидел.

– Ну а четвёртый варик какой?
– понуро спросил Фёдор, рассматривая носы своих ботинок так, будто видел их впервые.

– Опять же ты нам ничего не рассказываешь, посылаешь нас прогуляться по тому же маршруту и сваливаешь. А эти самые "они" отправляют тебя вслед за Ольминским, - Гершвин достал сигареты, прикурил.
– Так, на всякий случай: вдруг ты тоже начнёшь у них под ногами путаться или лишнее болтать. Ты уже видел, как легко они решают проблемы. Прямо по-сталински: нет человека, нет проблемы. Ты хоть знаешь, Федя, кто такой Сталин?..

– По-моему, это не Сталин говорил, - заметила Лиля.
– Сейчас считают, что ему ошибочно приписали эти слова.

– Ладно, главное - суть передана правильно, - махнул рукой Наум.
– И надеюсь, что Федя все понял.

– Совсем за дурака меня держите?
– обиделся Бубликов.
– Ясное дело, знаю. У меня дед - коммунист, все на ихние сходняки партийные ходит, нет бы зубы себе вставить - скинулся с остальными на типографию, газету выпускать, листовки всякие, которые на стены клеют или в ящики суют - люди их тут же и выкидывают, смотришь, вокруг подъездов мятые и рваные валяются, дворники матерятся... Так все орёт на меня: "Сталина на вас нет" за то, что я номера на тачках перебиваю... Я ему зубы оплатил, и он же меня хает. Нормально, а?

– Пожилые люди часто бывают категоричны и думают, что со своим житейским опытом знают жизнь лучше молодых, - заступилась за незнакомого ей дедушку Бубликова Вероника. Временами и ей приходилось выслушивать упрёки и поучения от мамы. Татьяна Ивановна Орлова замуж вышла поздно, недавно ей исполнился 81 год. Дочери Вероника и Виктория, 36 и 34 лет, казались ей ещё несмышлёными малышками, нуждающимися в наставлениях. Но в то же время сестры знали, что никто на свете не любит их так, как мама.

– И чего?
– спросил притихший Фёдор.
– Если я все вам расскажу по чесноку, вы правда дадите мне слиться? И перед ментами прикроете то, что я с Вадькой в долю войти хотел?

– Тебе на самом деле лучше аннулировать покупку особняка, закрыть сервис и мотать подальше от Синеозерска хотя бы на два-три месяца, - повторил Наум.
– Если ты не хочешь подставлять своих сослуживцев, то это для тебя единственный выход.

– А если ЭТИ меня найдут?
– сомневался Бубликов.
– Я вам их сдам, а вы их прохлопаете, а они меня потом за болтовство того, как Вадьку. А может, это ваще вы?
– у него округлились глаза.
– Я слыхал, что Святоша всю дорогу воюет с теми, кто тёлок пасёт...

– Надоело, - махнул рукой Морской.
– Ладно, ребята, сворачиваемся. Пусть валит в свой сарай, и будь что будет. Сами видите, с ним невозможно договориться. Дубовая голова, солдат Урфина Джюса!

– Ничей я не солдат, - обиделся Бубликов, - и сервис мой - не сарай! Мы там и "бэхи" чиним, и джипаны! И никакого Урфина я не знаю, че вы на меня тень наводите? Если у вас с ним счёты, с ним и разбирайтесь! Я-то че?

Все четверо дружно расхохотались.

– Нет, ну это похлеще той гламурной мамочки, которая не знала, кто такая Агния Барто, - простонала Лиля.