Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

– То ли дело я, - весело заключил Лёня, - лишний пирожок съел и на девушек заглядываюсь. Вот и все.

– Хотя бы с девушками повремените в эти дни, - тоже улыбнулась Вероника. Увидев через стекло, что Морской уже вышел и запирает номер, девушка помахала Лёне рукой и вышла.

У столика сидел с планшетом один из товарищей Леонида. Он поднял голову, кивнул Веронике и Морскому и снова углубился в чтение почты.

– Надо подарить тебе духи на день рождения, - на лестнице Морской галантно приобнял Веронику за талию.
– А то нашими парфюмами уже весь этаж пропах, а у тебя вообще ничего нету.

– А сейчас все наоборот, Витя, - сказала Вероника, у которой от прикосновения Виктора по спине разлилось приятное тепло, - это вы, ребята, парфюмитесь без передышки, а многие женщины считают, что достаточно регулярно мыться и не забывать об антиперспиранте.

– И все же я подарю тебе самый дорогой парфюм! Большой флакон за то, что ты все время препираешься, - сурово сказал Морской.
– А будешь спорить - куплю два!
– расхохотался он и увернулся от шутливого Вероникиного замаха.

*

Иван Игнатьевич приказал накрыть стол для гостей на открытой веранде. Выйдя на неё, Вероника восторженно замерла. прямо за перилами она увидела озеро, безупречно гладкое, зеркально отражающее небо, облака и ажурные балясины веранды. Все было словно нарисовано на водной поверхности. Напротив протянулась лесополоса, и сосны и берёзы тоже, словно нарисованные, повторялись на воде. Деревья были очень высокими, но тонкими, как девочки-подростки, измученные вечными диетами. Желая получить хоть немного солнечного света, деревья все силы тратили на рост, а не на пышность.

"Кстати, о диете, - Вероника окинула взглядом стол, - ну как тут удержаться?.."

Благоухали сразу четыре пирога - мясной, сырно-грибной, рыбный и сладкий. На тарелках раскинулись бутерброды. Да ещё и огромное блюдо кремовых трубочек...

– Жена любит печь, - пояснил мэр, - конечно, в эту неделю ещё нужно поститься, но у нас как-то так сложилось, что постов никто не соблюдает.

– И я тоже, - Морской наполнил тарелку выпечкой.
– У меня такой активный образ жизни, что на постной пище я свалюсь от истощения.

"Глупо как-то, - подумала Вероника, - за столом, уставленным такими вкусностями, демонстративно жевать стебелёк сельдерея. И остальных буду смущать, и сама ни о чем другом не смогу думать кроме того, как мне хочется есть..."

Когда гости утолили первый голод, Иван Игнатьевич перешёл к делу.

– Я выделил вам в помощь своих людей, - сказал он, - все православные культовые учреждения в городе взяты под контроль. Но мне все равно неспокойно, Виктор Ильич. Не лучше ли было бы отменить праздничные мероприятия?

– Это не лучшая идея, - ответил Виктор, доедая бутерброд с сёмгой, - террорист догадается, что засветился, уедет, и мы его потеряем. А он выпустит вирус в другом месте. А сейчас есть шанс не только предотвратить теракт, но и обезвредить преступника.

Удивительно, как умел Морской даже на чужой территории оставаться хозяином положения и убеждать в своей правоте.

– Кстати, - сказал он, - даже если террористы не осуществят свои намерения в Синеозерске, нет гарантии, что он останется в стороне. Эпидемия может легко охватить всю область. А отменив пасхальные службы и празднества, вы только посеете недовольство среди верующих. А вам это нужно перед выборами?

– Виктор Ильич прав, - поддержала Морского Вероника, - пока преступник не догадывается, что ему сели на хвост, у нас есть преимущество. Мы идём по его следу и уже разработали план перехвата. Он ещё не знает, что засветился, а мы - начеку.

– Кстати, Вероника Викторовна, это правда, что человек, которого вы подозревали, на самом деле оказался агентом разведки, выполняющим задание?
– спросил губернатор.

– Да.

– И это тоже было связано с Ольминским, - подхватил Виктор, - он не брезговал никакими заработками, и дошёл до того, что начал продавать закрытую информацию государственной важности.

Губернатор побарабанил пальцами по столу.

– Вы правы насчёт того, что Синеозерск не будет в безопасности, если мы упустим или спугнём злоумышленников, - сказал он после паузы.
– И я с вами согласен. Но вы можете гарантировать успех своего плана? Поймите, я очень рискую. Ведь я в ответе за этот город, и на Пасху в монастырь приедут такие персоны...

– На это и делается расчёт, - ответила Ника, - если кто-то из них заболеет, виноватым объявят вас.

– А что это за затея с переодеванием в монахов? Почему вы хотите лично этим заняться?

– Мы убеждены: Ольминского убил кто-то из людей, находившихся в тот день на турбазе, - пояснил Морской.
– А у Вероники Викторовны очень хорошая память на лица. Вот мы и решили устроить засаду возле источника. Если там появится кто-то из наших соседей по банкетному залу, Вероника сразу его узнает в любой маскировке.

– А как идёт официальное расследование убийства?

– С Янина сняты все подозрения. Сегодня опрашивают сотрудников "Фарма-Нева", которые арендовали соседний банкетный стол.

– Подозревают Гершвина, Лапина и Никодимова, - добавил Виктор, - исходя из того, что убийца, по словам Свиридовой, был рослый и в сером свитере.

– Вилами по воде, - развёл руками губернатор, - это только предположение, что человек, которого она встретила - убийца. Может, он просто мимо проходил.

Зазвонил Вероникин телефон. Извинившись перед хозяином дома и Морским, девушка спустилась на берег озера.

Звонил майор Перов.

– Вероника Викторовна, - сказал он, - мне может снова понадобиться ваша помощь.

– Да, слушаю вас, Роман Валерьевич, - Ника присела на скамейку, закурила и сбросила тесные туфли. Поставив босые ноги на прохладный песок, она прикрыла глаза от удовольствия. "Вот так всегда, после зимних сапог и ботинок ноги отвыкают от узких ботиков туфелек, и первые дни весенняя обувь давит и натирает нещадно!"

– До нас дошло, - сказал майор, - что на окраине города, в Вишневском районе, был найден выброшенный серый свитер с замытыми пятнами крови на груди.

Вероника навострила уши.