Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

– Ну, хоть контингент свой посмешишь, - хихикнула Оля и наконец-то застегнула джинсы.

– И кем же ты хочешь там работать?

– Юристом. Теперь в каждой хорошей фирме есть свои юристы, иногда даже - целый отдел. А что? Без блата в нормальное место не попадёшь. Засунут куда-нибудь в полуподвал, консультировать насчёт маткапитала и больничных. Бумажный клещ, чай с мухами, тётки в растянутых кофтах, а в коридоре очередь злая орёт. Крутяк, а? Нет, я хочу нормальное место, а не в отстойник, а для этого надо с кем-то законтачить и площадку себе забить. Сама же говоришь, что мне надо в люди выходить.

– Смотри, чтобы твой кузнечик тебя не надул, - напомнила Тася.
– А то поматросит и бросит, и поминай как звали.

Сама она вышла замуж, не окончив даже школу. Пока ее одноклассники сдавали выпускные экзамены, Тася лежала на Фурштатской улице с новорождённой Олей. Молодые супруги решили, что первые три года новоиспечённый отец Гена будет учиться и работать, а потом Тася тоже трудоустроится, когда Олю можно будет отдать в садик.

Через три года двадцатилетняя Тася засела за компьютер в поисках подходящей работы или курсов. Она наткнулась на объявление с длинным списком вакансий в местное управление ФСИН. "А что, учиться недолго, зато потом зарплата хорошая, льготы, соцпакет, - подумала Тася и тут же заполнила форму резюме.
– Все лучше, чем несколько лет киснуть над учебниками или, как Генка, задрав штаны бежать с работы на лекции и зарабатывать три копейки".

Но для Оли Тася хотела другой участи и радовалась, что дочь растёт очень прагматичной и руководствуется рассудком, а не чувствами. В школе девочка была одной из лучших учениц в классе; поступила в Университет Запесоцкого и уже имеет чёткие планы на будущее, а не выскочила замуж со школьной скамьи. Но поможет ли ей устроиться этот свистопляс Дэн? Тася скептически относилась к этому расфуфыренному и болтливому парню. "Тарахтит, как сорока в "Цыпе", а будет ли из этого толк?"

– Не волнуйся, мама, - Оля проверила, хорошо ли закреплены накладные ногти с "френч-маникюром", - у меня есть голова на плечах и есть цель. Я всегда об этом помню.

Когда Оля убежала со своим ненаглядным Дэном, Тася вышла покурить. В номерах первого этажа курить не разрешалось, и для любителей сигарет установили навес во дворе.

Там уже стоял один человек, один из жильцов бельэтажа, в черных джинсах и белой футболке, и неспешно курил сигариллу с ароматом кофе. Тася зачиркала зажигалкой над своим "Петром Первым", но огонёк никак не высекался. "И барахло же эти местные зажигалки по пять рубасов! Только купила, и уже не работает. Эх, пожадничала, лучше бы за тридцать взяла!".

Парень в футболке молча щёлкнул своим "Ронсоном" и поднёс огонёк к ее сигарете.

– Спасибо, - улыбнулась Тася. И ощутила аромат парфюма, исходящий от мужчины.

Тем же самым парфюмом пахло от человека, которого она встретила на аллее турбазы. Тогда Тася возвращалась в банкетный зал, распалённая стычкой с Ольминским, которого она даже приложила и усадила в грязь. Навстречу ей по аллее спускался высокий мужчина в джинсах, куртке и сером свитере. От него тянуло шлейфом парфюма. Тася не успела рассмотреть, кто это был потому, что ей в лицо ударил одуревший после зимней спячки жук. Но аромат она запомнила ОЧЕНЬ хорошо и сразу узнала его.

Она обернулась и посмотрела на мужчину. Да, тот самый силуэт, посадка головы, линия плеч...

Тася вспомнила свою беседу с майором Перовым. Получается, что человек, которого она встретила на аллее, оказался последним, кто видел Ольминского в живых. А может, это он и расправился с аферистом. Тася ни минуты не жалела Ольминского - она ненавидела мужчин, которые обирают и подставляют влюблённых в них женщин. И тем более - тех, кто зарабатывает на проститутках и вовлекает девушек в этот "бизнес", порабощая их и ломая им жизнь. Но в убийстве Ольминского сначала подозревали ее, потом - Диму, а теперь - Гершвина. Вся турбаза видела, как он схлестнулся с этим слизняком у фонтана. А этого прохожего видела только она, и то всего пару секунд - если бы не этот жук!

Мужчина вышел из-под навеса и сел в подъехавшее к отелю такси. "В ресторан "Ладога", - услышала Тася прежде, чем он захлопнул дверцу. Машина отъехала.

"И что делать? Звонить Вероничке? Или в УВД, Перову? Или самой скатать в эту "Ладогу", может, он туда не просто пожрать поехал?.."

*

Зная, что гости из "Фарма-Невы" всегда спускаются в бар, когда проходит уборка номеров, Ника все же подстраховалась. Воспользовавшись тем, что Лапин и Никодимов где-то гуляют, она попросила Олю на всякий случай увести и Дениса Василькова. Парни могли забежать из бара в номер за какой-нибудь забытой и срочно понадобившейся вещью, а девушки заказывали себе латте или коктейли и забывали обо всем, весело щебеча о косметических процедурах, курортах, моде и планах на отпуск, а заодно сладострастно перемывали кости коллегам.

Горничная согласилась одолжить популярной петербургской журналистке форму и инвентарь за вознаграждение и автограф на брошюре с "Пешками". И вот Вероника в темно-синем платье до колен, фартуке с бейджем на груди и наколке на голове поднялась в бельэтаж. Белокурые париковые локоны все время рассыпались и падали на лицо. Вероника чертыхалась, пытаясь собрать их за спиной и радовалась, что сама с двадцати лет носит короткую стрижку. "Что за радость от длинных волос, если они все время лезут в глаза!". Но сейчас ей нужна была маскировка - на всякий пожарный случай.

Только что она вернулась из Вишнёвки, где очень подробно побеседовала с участковым Артёмом Марковым и бездомным Евгением Кирилловым, отбывающим пятнадцать суток за распитие спиртного в парке. В прошлом преподаватель античной философии, Евгений покатился по наклонной после того, как потерял престарелую мать, а на сороковой день жена объявила, что уезжает в Москву с другом детства, который стал состоятельным человеком - "он это, с нефтью теперь работает, деньги получает - куда уж там мне!", и увезла с собой детей - "оно конечно, при нем они будут как сыр в масле, но все равно, барышня, обидно) - Евгений не смог пережить эту лавину потрясений и начал попивать, все чаще и больше... Кончилось все тем, что он лишился работы и квартиры и выживал за счёт ночлежек на северной окраине, благотворительных столовых и "халтурки" - "там поднесу, там разгружу, глядишь, и на хлебушек набежало".

Результаты экспертизы уже пришли. Да, так она и думала. На сером свитере, который Кириллов нашёл на свалке, оказались пятна крови четвертой группы, с отрицательным резусом. Как была у убитого Ольминского.

А Кириллов повторил ей рассказ о рваном и испачканном ржавчиной платке. "Ну, если бы я только догадался!
– виновато разводил руками он.
– Да разве б я выбросил?.."

Ника вспомнила обрезок трубы, брошенный возле тела Ольминского под кустом. Ее восприятие тогда обострилось до предела. Девушка заметила чешуйки старой синей краски в волосах Вадима, крупинки ржавчины на его лбу, шелушащуюся от давности внутреннюю поверхность трубы на срезе... "А остатков синей краски на платке не было?" - спросила она. "Диоген" покачал головой: "Уж извиняйте, барышня. Врать не буду: не помню!". А участковый Марков был явно раздосадован тем, что такое интересное дело забирают в центр. Но Вероника заверила его, что и его вклад в расследование обязательно зачтётся, тем более что Артём Николаевич нашёл ключевую улику. Это слегка приободрило Маркова.

*

Толкая перед собой тележку с моющими средствами, метёлками и щётками и катя пылесос, Ника подошла к первому люксу и отпёрла дверь. Белокурые локоны снова рассыпались и запрыгали перед глазами, и Вероника раздражённо отмахнулась. Нет, ей положительно не нравилась причёска "в стиле Барби".

Номер был таким же, как у неё с Виктором: двухкомнатный, с гостиной и двумя ванными комнатами. Одну спальню занимали девушки, вторую - парни. Для отвода глаз Вероника включила в гостиной моющий пылесос, отметив для себя, что "фармацевты" не относятся к тому типу туристов, которые руководствуются принципом "я заплатил и имею право делать что захочу, а вы утритесь и заткнитесь!". Из-за таких граждан русских туристов на мировых курортах встречают настороженно, и не зря. Увы, немало таких людей, которые, приехав в Турцию, Египет или даже на Мальдивы начинают активно "отдыхать", оставляя за собой грязь, кучи мусора, битые бутылки и разгромленные номера и ресторанные залы. Не редкостью стали фото и видео "отдыхающих", спящих на дорожке поутру или грубо пристающих к местным жительницам. "А что?! Мы отдыхать приехали, деньги платим! А они пусть делают так, чтобы мы были довольны! Не нравится - пусть идут...!". А потом удивляются, почему "люди такие злые, волками смотрят"...