Дизель и танк

Бережной виртуозно маневрировал между штабелями леса, едва не касаясь бортами сложенных бревен. Его любимая довоенная фуражка намокла от водяной взвеси, но он, казалось, не замечал этого, полностью сосредоточившись на работе.

— Давление масла четыре и две десятых, — докладывала Варвара, не отрывая глаз от приборов. — Температура стабильная, восемьдесят три градуса.

Велегжанинов с секундомером в руках засекал время каждого рейса, что-то записывая в блокнот. Звонарев и Руднев помогали грузчикам с креплением бревен.

Неожиданно случилось происшествие. При развороте у самого трапа парохода заднее колесо соскользнуло в выбоину, заполненную водой. Машина накренилась, бревна начали сползать. Несколько грузчиков отскочили в сторону.

— Держи левый борт! — крикнул я Бережному.

Тот молниеносно среагировал, чуть прибавив газу и повернув колеса влево. Дизель отозвался ровным гулом, машина медленно выровнялась. Варвара, вцепившись в приборную доску, продолжала докладывать показания:

— Давление в норме, обороты устойчивые…

Велегжанинов уже бежал к нам с толстыми досками, которые тут же подложил под колеса. Звонарев и Руднев помогли перетянуть крепления груза.

— Однако! — присвистнул Седов, наблюдавший за происходящим. — А ведь груз могли потерять.

— Тяги хватило, — довольно кивнул Лазарев. — В акте отметим способность машины выходить из критических ситуаций.

После этого случая портовые грузчики зауважали «Полет-Д» еще больше. Бригадир Мокрушин даже попросил разрешения самому сесть за руль на несколько минут.

— Словно живой, — говорил он потом. — Как лошадь умная, чувствует груз и сама знает, как вывезти.

К вечеру были готовы предварительные результаты. За двенадцать часов непрерывной работы «Полет-Д» перевез более ста кубометров леса, израсходовав всего сорок литров топлива. Ни одной технической проблемы не возникло.

Седов собрал итоговое совещание в портовой конторе:

— Что ж, товарищи, результаты впечатляющие. Особо отмечаем экономичность, надежность и хорошую тягу на малых оборотах. Для портовых работ это то, что надо.

Лазарев тут же начал составлять телеграмму в Москву:

— Орджоникидзе будет доволен. Такая машина действительно нужна флоту.

На следующий день мы получили официальное заключение морского ведомства Архангельска с рекомендацией о принятии «Полета-Д» на снабжение портовых служб.

Выезд из Архангельска наметили на раннее утро. Еще не рассвело, когда наша колонна выстроилась у здания городского совета. Впереди шел наш «Полет-Д», за ним «Форд» Джонсона, итальянский «Фиат», замыкали колонну грузовики с Ярославского и Коломенского заводов.

Бережной в последний раз обошел машину против часовой стрелки, что-то бормоча себе под нос. Велегжанинов придирчиво проверял крепление инструментов. За время стоянки он успел все тщательно вычистить и разложить по своей особой системе.

Варвара разложила на капоте новые карты, которые нам передали в штабе Северного флота. К ней подошли представители всех команд — Джонсон с переводчиком, эмоциональный Марелли, руководители ярославской и коломенской групп.

— Я тут проработала оптимальный маршрут, — она провела карандашом линию. — Если идти через Киров и Пермь до Свердловска, сэкономим почти четыреста километров. К тому же там есть приличный тракт, а не просто лесные дороги.

Джонсон что-то отметил в своем блокноте и кивнул:

— More rational way. Better roads.

— Si, si! Дорога — хорошо! — поддержал Марелли, активно жестикулируя.

Ярославец Прохоров, опытный водитель, тоже одобрил план:

— Через Киров правильно. Там купеческий тракт исстари проложен, да и заправиться будет где.

— Значит, решено, — я свернул карту. — Идем через Киров и Пермь. В Свердловске сделаем большую остановку перед перевалами.

Варвара быстро сделала пометки в путевом журнале:

— От Архангельска до Свердловска примерно тысяча сто километров. Если повезет с погодой, за шесть дней дойдем.

На прощание собралась внушительная делегация — представители морского ведомства, портовики, рабочие лесозаводов. Седов лично пришел проводить нас:

— Доброго пути, товарищи! Ждем серийные машины для нашего порта.

Взревели моторы. «Полет-Д» первым тронулся с места. Позади остались портовые краны, корабельные мачты, старинные особняки Архангельска. Впереди лежал долгий путь на юг, к суровым Уральским горам.

— Давление масла четыре атмосферы, температура семьдесят градусов, — привычно доложила Варвара. — Можно постепенно увеличивать скорость.

За городом дорога пошла через сосновые леса. Мартовское солнце уже заметно пригревало, с еловых лап срывались капли подтаявшего снега. Весна неторопливо вступала в права даже здесь, на севере.

За городом дорога пошла через сосновые леса. Мартовское солнце уже заметно пригревало, с еловых лап срывались капли подтаявшего снега. Влажный морской воздух постепенно сменялся более сухим, континентальным.

Первые пятьдесят километров преодолели легко. Тракт хорошо укатан лесовозами.

Но чем дальше мы углублялись на юг, тем сложнее становилась дорога. Начавшаяся оттепель превращала снег в кашу, колеса то и дело буксовали.

— Давление масла стабильное, — докладывала Варвара, не отрываясь от приборов. — Но расход топлива увеличился из-за постоянной пробуксовки.

Бережной вел машину уверенно, словно чувствовал каждый метр дороги. Его старая фуражка совсем промокла от тающего снега, но он, как обычно, не обращал на это внимания.

К полудню сделали остановку у небольшой деревни. Пока механики проверяли машины, я наблюдал, как меняется природа. Если в Архангельске еще стояла настоящая зима, то здесь уже чувствовалось дыхание весны. На пригорках появились проталины, в воздухе звенела капель.

— Mamma mia! — воскликнул Марелли, когда его «Фиат» основательно забуксовал в раскисшем снегу. — Questo fango! Эта грязь!

Пришлось всем вместе вытаскивать итальянскую машину. Джонсон молча взялся за лопату, показывая пример. Его «Форд» тоже с трудом справлялся с весенним бездорожьем.