ДК

– Шекспир, Шиллер… О, я гляжу, у тебя так ниче конкуренты.

– Все прям, как в анекдоте: собрал король как-то раз англичанина, немца и русского… Концовку все знаете?

– А то, русский в концовке всех наебывает и полцарства от короля получает.

– А евреи? – Подвыпив, Серега берет себя в руки, паника на лица сменяется решимостью.

– А евреи? – Сыч важно поправляет очки. – А евреи, да у них и так все заебись.

– Ну, у одного точно не так.

Когда является Петр, мы уже доедаем остатки закуси. В соевом соусе плавают крошки панировки. Лица разрумянены и улыбчивы – усталость отступила, мышцы расслаблены, мысли стремительны.

– Привет. – Кукловод чинно со всеми здоровается за руку и оглядывает наше застолье, одобрительно улыбается. Ростом он невелик, лицом неприметен, одет в стиле, я так характеризую, свой в доску парень: кеды, штаны с десятью карманами, футболка с зарубежным городом на груди.

– О, еще один директор, – допив стакан пива, непонятно к чему вставляет Сыч.

– Почему? – Петр навалился всей своей невозмутимостью.

– Не задавай сложных вопросов, Петь, присаживайся.

– Я не люблю, когда называют меня Петей!

– А как же… – Сыч уже перепил, размашистые жесты его сдают с потрохами.

– Ладно, тише, – вмешивается Серега. – Петр, садись, дело есть.

Замечаю нарукавнички, потом всего официанта целиком.

– Хотите что-нибудь сразу?

– Мне, пожалуйста, кофе с сахаром. – Кукловод мягким голосом сказочника озвучивает заказ, слово «сахар» произносит особо сладко. – Можно?

– Конечно. Какой кофе предпочитаете?

– А ты что, пить не будешь? – возмущается Сыч.

Серега легонько пихает его в бок.

– Американо, только, будьте любезны, можно ли мне к нему сливки?

– Конечно.

– А чизкейк у вас свежий есть?

– Конечно. – Улыбка официанта тягуча, как сыр на бутерброде, разогретом в микроволновке.

– Тогда будьте добры.

– Вам в общий счет или отдельный?

– Отдельный.

Серега, дав мне передохнуть, рассказывает Петру о наших планах. Предлагает ему принять участие в «Марше одноногих». За повествованием мы успеваем выпить еще по кружке пива, что окончательно вселяет в нас уверенность – у нас все получится.

– Очень, – дослушав все до конца, начинает Петр, поднося к тонким губам чашечку – на удивление, она еще наполовину полна. – Очень интересно вы придумали. Ребята, нет, правда, вы молодцы. Свой театр – класс!

Сыч просит ближе сидящего к проходу Серегу пропустить.

– Я покурить, дурная привычка такая имеется, вы уж меня извините…

Вдохновленный Кукловод продолжает:

– Молодцы, в нашем болоте, как раз не хватало таких, как вы. С радостью к вам присоединюсь. Вот только бы время найти. Пьеса, говорите, «Марш одноногих»? Это прям по-довлатовски… Классно. Платон, скинешь мне?

– Конечно.

– Я прочту и поделюсь своим мнением, может, чем и помогу. У меня спектакли детские только утром, вечерами я свободен, но… Но есть проблема, скоро гастроли в Питер. Я туда поеду со своими моноспектаклями… Меня сам Леонид Кузьмичев позвал, понимаете?

– Понимаем. – Серега переглядывается со мной.

– Ну, еще на май у меня поэтических вечеров много назначено.

– А ты пишешь стихи?

– Да. – Петр расправляет грудь, что на футболке отчетливо вырисовывается город и надпись: «Манхэттен». – Я поэт… И у меня еще свой поэтический театр – «Под деревом».

– А. – Серега кивает, делает вид, мол, все понимает. А сам весь в себе – подбирает слова.

– Но я очень постараюсь вам помочь. Вы большие молодцы.

– Так что, по рукам, – опережает события Серега, запустив пальцы в свою кудрявую голову.

– Да, конечно… Но просто поймите, у меня тоже много разных проектов… интересных.

– Но мы на тебя рассчитываем?

– Да, я думаю, я вам смогу помочь. Театр для меня – дело святое.

– Так ты с нами?

– С вами. – Сиюминутное раздражение озаряет Петра, но тут же гаснет. Бесцветное спокойствие закрывает лицо.

И вот, актеров уже трое. Сейчас подойдет Колдай, и если он согласится, то мужской состав спектакля будет полностью укомплектован, нужна будет только одна актриса – и можно начинать!

Петр допил вторую чашку кофе очень быстро, распрощался и ушел, перед этим раз десять отблагодарив нас за приглашение. С Колдаем он разминулся в минуту-другую. Этот же, перед тем как войти, с улицы выследил меня, сидящего за стеклом, настучал в окно: «Тын-тын, тын, тын-тын» – лейтмотив из «Терминатора», и скрылся. Через считаные мгновения шумно ворвался в кафе, втащив на своей черной одежде сумрачную прохладу.

– Васька. – Он с ходу здоровается со всеми, оглядывает опустевшие остатки ужина и опечаленное от внезапно закончившейся водки лицо Сыча, садится возле меня. – Ну, как дела, театрал? Читал сегодня про тебя уже…

– Да это старое, что ли?

– Не, свежак. Вон. – Лезет в сотовый. – Опубликовано после шести.

– Дай. – Беру телефон вместе с его тяжелой рукой, читаю заголовок:

«Безумие становится нормой»… А дальше тянется текст про новый театр – сдержанный, интригующий – все, как надо. Мерцает соскальзывающая вниз инфа, проклятый сенсор – Колдай все время поднимает ее пальцем наверх. Ну, Библиотекарь – «неугомонный дух» просто… Машина по имени Алексей запущена. Держитесь. А тому, кто хочет выучиться на завлита, следите за ним и записывайте.

– Ну, заценил? – Васька подмигивает.

– Слушай, дай мне, – просит Серега.

– Да, братан, без проблем. Читай и развивайся. – Васька доброжелателен.

Сыч молча наблюдает за новым гостем. В голове его ворочаются мысли, это видно по его задумчиво-слепым глазам.

– Как? Как? Так быстро? – Серега раздражен, удивлен и доволен – все сразу.

– А ты что хотел? – Пододвигаю меню к Колдаю. – Это же Библиотекарь.

– Только мы еще людей не набрали, а он уже вон как расписал!

– А что делать? Его уже не остановить.

– Бля, у него реально машинка с интернетом, что ли? – Серега давится неожиданным смехом.

– Вась, – хочу спросить я, но официант перебивает. Явился, словно из-под земли восстал.

– Хотите что-нибудь сразу?

– Хочу, да, дружище, ты абсолютно прав. Жуть, как водку хочу. – Колдай оглядывает наши согласные лица. Вопросов лишних не задает.

– Во. – Сыч выходит из коматоза. – А он мне нравится.

– Взаимно, – сигнализирует пальцем ему командир отряда специального назначения. – Итак, можно бутылку «Хаски», четыре стакана сока? Ну, и закусить к ней что-нибудь.