ДМБ-2010
Шрифт:
– Я всегда была ужасно стеснительной. Так ты придешь измерять меня? Ты помнишь, что для точных измерений я должна...
– Завязать глаза?
– Не надо, Кот... Ведь с тех пор...
Ну вот, до слез довел. Свинья я, однако, а не Кот...
– Лелка, Лелушка, не плачь, я куплю тебе калач!
– Не называй меня так - на моем родном языке это звучит почти нецензурно. Последний раз спрашиваю, что тебе надо?
– К тебе ведь заехали э...э... как бы туристы, дай мне их установочные.
Заплаканное чудо протянуло мне плотно исписанную маленькую розовую картонку. В ней больше
– А фотографии?
– Тетенька, дайте воды напиться...
– А то так есть хочется, что и переночевать негде!
Рассматриваю тоненькую пачку фотографий. Лела помогает мне:
– Вот эта. Специалист по радиооборудованию.
Ай да я! Интуиция, однако! Но будет нам трудно, ой, как трудно!
Лела что-то тихо спрашивает у меня.
– А? Что ты говоришь?
– Я спрашиваю, куда ты полезешь в этот раз.
– А у тебя можно говорить?
– Обижаешь! Конечно, можно!
– На этот раз я полезу... в гору.
– Где это будет?
– Вижу по твоим прекрасным глазам, что ты примерно знаешь, где.
– Да, знаю. Но у вас... четыре точки.
– А дорога отсюда - одна.
– Я поняла. Иди скорее, а то я опять расплачусь...
Ухожу. Не могу сказать, что и мое настроение сильно улучшилось.
От очередного тура патологического программирования меня отвлек шум у двери. Похоже, в наш номер упорно пытаются затащить что-то тяжелое...
Я встал из-за клавиатуры и вышел в прихожую. Дверь раскрылась. На пороге стояли Павел и Сергей и ... та особа, которую я назвал радисткой.
– Вот, копалась у нашей машины, - сказал Павел, совершенно невежливым пинком направляя девушку в номер.
Да, судя по румяному лицу, растрепанной прическе и расстегнутой молнии на брюках, ребята славно ее потискали. Я посмотрел на них. По-видимому, строгое лицо сделать мне не удалось, поскольку парни синхронно ухмыльнулись, а Сергей сказал:
– Сопротивлялась, однако...
– А вы, небось, схватили без предупреждения за ... что попало. Что покраснели? Сереж, взгляни, не пожаловал ли еще кто-нибудь. Паш, помоги девушке в кресло сесть, она устала...
– А я тебя узнала. Ты ведь Кот, точно?
Ну что же, неплохо. Но кое-что за пазухой и мы держим.
– Да, Джули, я Кот и есть. Скажи пожалуйста, ты уже поставила маяк или только собиралась?
Николай Васильевич Гоголь неплохо придумал про немую сцену. Смотрим сумасшедшими глазами и ничего не говорим.
– Не скажу, - и подбородок гордо поднимает, просто Зоя Космодемьянская. Значит, поставила. Плохо!
Но каков, однако, Василич, распевая дурным голосом, он продолжает что-то паять и ничего не слышит.
Что он поет, о, ужас:
– В Красной Армии штыки, чай, найдутся-а... Без меня больше-евики, без тебя-а больше-евики, без нее большевики обойду-утся...
Что-то новое в его репертуаре.
Тут пение замолкает. На пороге появляется суровый Василич... с паяльником. Хорошо хоть дверь закрыл, фигов конспиратор.
Джули пытается встать с кресла, Паша держит за ее плечи... Горячий паяльник в хилых руках Василича впечатляет, девушка безуспешно пытается вырваться, слезы потекли ручьем. Теперь
самое время сказать, что Василича из гестапо за зверства выгнали.– Так, оставьте нас, - это я, уловив благоприятный момент. Василич элегантно берет Пашу под руку и уводит в комнату. Радистка наша Кэт горько плачет на кресле, свернувшись калачиком.
– Ну-ка, хватит, - я крепко встряхиваю ее.
– Давай, Юлька, рассказывай. Не бойся, ничего я тебе не сделаю. И вы, и мы на работе. Через пять минут отпущу тебя...
– Юлька... Меня так бабушка называла... Кот, а ты все-все про меня знаешь?
– Ничего я про тебя не знаю и знать не хочу... Мне интересно только, насколько серьезно настроены твои командиры.
– Очень серьезно. Нам очень нужно то, что вы привезли. Особенно софт.
– А иначе?
– На поражение...
– Понятно. Тогда не обижайтесь - я уже сказал - у нас своя работа, у вас - своя, как вы говорите - бизнес - ничего личного...Теперь иди.
– На, возьми, - на ладошке хорошенький маленький слоник-брелок. Елки-палки, талисман ведь свой отдает - никогда женщин не поймешь...
– Ты что, не возьму никогда!
– Он твой теперь. Бери, - и тихо - Ты же меня спас. У нас по твоей книжке курс был - вот я и знаю тебя.
– По красной?
– Да.
Опять задрала голову и сощурила глаза. Сейчас скажет чего-нибудь. Хохлушки, даже канадские, всегда оставляют последнее слово за собой. Точно!
– Так вот, коммендор. Скажите своим подчиненным, что они могут довести до конца то, что они начали делать со мной у машины - либо вдвоем, либо по очереди.
– Иди-иди, мы не по этой части. Плотней, плотней дверь закрывай. Штаны не забудь застегнуть. Сереж, проводи ее.
Закрыв входную дверь, я кричу в комнату:
– Василич, помнишь у Евгения Шварца в "Драконе" - Бургомистр: "...Маразм, эротомания. Идите, девочки"? Ну, ты дал с паяльником!
– Не, Кот, ты путаешь, про эротоманию - это в захаровском фильме.
Мы весело смеемся. Паша и Сергей явно разочарованы и смотрят на меня глазами ручных тигров, у которых отняли добычу.
Маленький деревянный слоник мирно лежит у меня в кармане.
А ведь правда - спас девушку. Сейчас ребята стали бы ее трясти и минут через сорок... Я помотал головой - богатое воображение всегда мне мешало.
Проскочившее "Коммендор" - пожалуй, самая важная информация для меня. Военно-морская разведка. Чего им надо здесь? Радует одно - это не горно-стрелковые подразделения, не альпинисты, не... не... Впрочем, не знаю. Брюсов Ли среди нас нет. Придется умом выделяться.
Что мы можем сделать? Устроить стрельбу по дороге - это ума не надо, ребята сделают. Но здесь мы явно проиграем. Любители почти всегда проигрывают профессионалам. Тут бы здорово помог гранатомет, которого у нас, конечно же, нет. За ненадобностью. Оторваться от них мы не сможем - мы идем с грузом, а они - нет. Задача... Но у Василича с собой Inmarsat. Так-так, уже лучше. Во всяком случае, можно позвонить домой, попрощаться... Станция спутниковой связи плюс ноутбук - это уже нечто. А еще у нас есть то, чего у них нет и быть не может Прибор. Попробуем перенести соревнование на свое поле.