Дневник кота с лимонадным именем (сборник)

В конце концов дама протянула ему на прощание обтянутую перчаткой ладонь.

— Мне было очень приятно, так вы придёте?

— Да-да… разумеется, мне тоже… очень мило… — пролепетал Вортаро.

Зелёная дама одарила его на прощание ещё одним томным взглядом, а потом удалилась прочь в весенней мороси под своим зонтиком. На небе как раз расцвела совершенная дуга радуги.

— Ней! Ней, да проснись же ты, недотёпа разнесчастный! — Шарик поднял голову над краем забора, провожая неодобрительным взглядом женщину, которая уже превратилась в маленькое цветное пятнышко вдали. — Не выношу эту бабу.

Вортаро встряхнулся. Точно пёс, на которого опрокинули ведро воды.

— Почему? А мне она показалась… милой.

— Милая! — с горечью повторил капрал, переваливаясь через забор обратно на улицу. Старое дерево заскрипело под его тяжестью. — Эта обезумевшая самка, которая ведёт себя так, будто у неё некончающаяся течка?

— Ох!

— Да не охай мне тут. Она уже переспала со всеми мужиками старше четырнадцати лет, какие только есть в округе, даже со мной пробует флиртовать, хотя я принадлежу к другой расе. Омерзительно. Да не кривись ты, Ней, и начни хоть немного думать. Помнишь, чего она от тебя хотела?

На добродушной мальчишеской рожице практиканта появилось выражение озабоченности.

— Чтоб я к ней зашел. По делу… По службе что-то?

Дракон сочувственно покивал своей огромной головой.

— Так я и думал. Типичные признаки. Госпожа Хорчик, вдова генерала, занимается разведением пофрунок. У неё есть миниатюрные декоративные и обычные… Миниатюрки ручные, они всегда летали по окрестностям и сами возвращались домой, в драконник. Четверо больших всё время находятся в вольере. Несколько дней назад одна из пофрунок вернулась раненой, на другой день ещё одна погибла. Кто-то или что-то слонялось около загона бурых пофрунок, оставив крайне тревожные следы. Все животные вот уже продолжительное время очень нервничают. Вот и работка для драконера — проверить, что по ночам подбирается к дракончикам госпожи генеральши. На сей раз жребий пал на тебя.

— На меня? — У Нея были некоторые сомнения. Ведь он ещё не получил полномочий.

— На тебя, на тебя, ведь меня ж тут нет, — пошутил капрал.

— Ладно, я пойду. Я могу сходить вечером или завтра утром, — слегка растерялся парень. — Где живёт госпожа генеральша?

— Этого ты тоже не услышал? Спроси в участке.

— Если я спрошу госпожу капитана, то к генеральше вместо меня пойдёте вы, господин капрал, — ответил Вортаро, выказывая логическое мышление. — Есть у меня такое странное предчувствие.

Шарик окинул его задумчивым взглядом, алые глаза дракона блеснули.

— Каштановая улица, дом с зелёной верандой, последний в ряду, за пригорком, — сказал он. — Я позволю тебе действовать самостоятельно, если не разболтаешь всё Луане. И когда придёшь в себя настолько, чтоб сразу же не оказаться в постели с генеральшей.

День седьмой, ближе к вечеру

Впрочем, ему вовсе не грозило оказаться именно в постели прекрасной генеральши. Гораздо скорее роль кровати сыграл бы коврик у камина, кресло, софа, чайный столик… Хотя вечер был скорее прохладный, бедный практикант Ней потел в своём форменном облачении, а про себя беспрерывно твердил, что он на службе. По счастью, его гормональные мучения длились недолго, а закончились, когда генеральша провела гостя через ухоженный сад в драконник. Насколько Вортаро любил драконов, настолько генеральша называй-меня-Летиция Хорчик их обожала. Около будки, где обитало стадко пофрунок, все томные взгляды, вызывающие колыхания бюста и соблазнительное грассирование были забыты. Вместо «обезумевшей самки», как грубовато назвал её капрал Шарик, появилась вполне рассудительная дама, обеспокоенная состоянием своих любимцев. Как оценил Вортаро, у которого тоже была когда-то собственная парочка этих животных, пофрунки генеральши были просто превосходны.

— Великолепно! — вырвалось у паренька прямо из сердца, а генеральша посмотрела на него с симпатией.

Четыре из восьми принадлежали к голубой разновидности, две были золотые, а две — явно потомство смешанных пар: голубые с золотом, с тёмным, почти чёрным узором на голове и спине. Судя по их размерам — величиной не больше ворона — происходили они из хозяйства под Кодау, это Вортаро понял сразу. Тут же отметил он, что пофрунки довольно унылы. Маленькие дракончики сидели под навесом на своих жёрдочках, стиснув их когтистыми лапками и обвив гибкими хвостами. Мягкая цветная их шерсть, очень похожая на птичий пух, вставала дыбом при каждом громком звуке. Они что-то щебетали или открывали маленькие пасти, беспокойно и тяжело дыша и демонстрируя мелкие зубки. Последний самец лежал на подстилке из сена, безучастный, с перебинтованными крылом и хвостом.

— Осмелюсь заметить, госпожа, работа сделана отменно, — оценил драконер, осмотрев сшитую перепонку крыла пофрунки. — Шрам останется, но не слишком заметный, и скоро он снова сможет летать.

— Какое это могло быть животное? — спросила хозяйка.

Ней погладил дракончика по головке.

— Трудно сказать. Если б Ломница находилась поближе к горам, я бы поставил на орла. Но это мог бы быть даже волк или обычная лиса — они достаточно ловкие и дерзкие, хотя я слышал только о двух случаях, когда лисе удалось-таки загрызть пофрунку.

— Но тут же всё-таки кто-то разбойничает! Он пугает моих малышей, это существо сожрало Микки, потому что она так и не вернулась домой! — Генеральша отёрла слёзы.

Осмотр местности вокруг загона лесных пофрунок, которых также называют бурыми, дал Вортаро несколько больше. Сам загон был, собственно, просторной клеткой, для красоты обсаженной цветущими кустами и прикрытой сверху металлической сеткой. Внутри даже оставили несколько засохших деревьев с аккуратно подрезанными ветками, чтобы дракончики могли для развлечения взлетать на нижние толстые суки и карабкаться вверх. Под деревьями стояли четыре маленьких шалаша, где пофрунки укрывались от дождя или жары. В загоне четыре серо-бурых мохнатых существа беспокойно метались из угла в угол. Не надо было быть специалистом, чтобы понять: их что-то раздражает. Животные порыкивали на драконера, обнажая клыки. Дракон-самец встал на задние лапы, распустив крылья и скребя когтями землю. Смолисто-чёрная грива его по-боевому стояла дыбом на загривке. Самки то входили в шалаши, то выходили наружу, нервно огрызаясь друг на друга. Вортаро старательно проверил, нет ли где дыры в ограде. Отверстий он не обнаружил, но в нескольких местах сетка казалась повреждённой, как будто крупный зверь драл её зубами, оттягивая наружу. Кое-где на прутьях остались клочки шерсти, но они вполне могли принадлежать и обитателям загона.

— А вот посмотрите, пожалуйста, сюда! — позвала Нея генеральша. — Тут повсюду растёт трава, но в этом месте крот вскопал землю и на ней остались следы. Я прикрыла их тазом, чтобы дождь не смыл.

Драконер похвалил предусмотрительность госпожи Хорчик и склонился над двумя сохранёнными отпечатками лап. Потом поднял бровь и свистнул, не думая о том, что подобное поведение недопустимо в присутствии дамы.

— Ради божьего камня, что это?!

Для пофрунки слишком велики, для зомбака малы… Не барсук и наверняка не собака. Для волка же определённо слишком большие и когтистые, а практикант готов был присягнуть, что львов в этой местности отродясь не водилось. На втором курсе у них было несколько лекций о распознавании следов, но ни один из тех, что Ней помнил, не походил на тот, который он сейчас старательно перерисовывал в блокнот.

— Судя по следам, я бы сказал, что это небольшой ленгорханин, — наконец объявил он смущённо. — Но ведь это невозможно.

Некоторое время он всё взвешивал, обдумывая ситуацию.

— С вашего разрешения, госпожа генеральша, я бы остался тут на ночь и подкараулил непрошеного гостя, который приходит сюда и пугает животных.

— Ах, мало того что вы такой разумный и знающий, так ещё и заботливый! Верно, в академии были одни отличные оценки? — восхитилась госпожа Хорчик.

Разумный и знающий Вортаро Ней скромно опустил глазки. Правда, Жасмин Бре-Асаи (прозванный Цветочком) опередил его на два с половиной пункта, но не следует надоедать даме столь нудными и неважными подробностями.

День восьмой, глубокая ночь

Вортаро пришёл к выводу, что как раз эта часть драконерских обязанностей ещё скучнее, чем возня с бумажками. Уже несколько часов он сидел в сарайчике для инструментов, наблюдая за обстановкой через щель в приоткрытых дверях. В свете луны можно было бы заметить какое-нибудь движение в чёрно-сером ночном саду, но заранее следовало попрощаться с надеждой разглядеть хоть что-то ещё помимо этого, и драконер-практикант начал уже сомневаться, так ли хорош оказался его замысел с наблюдением. Но он быстро успокоил сам себя. Сержант Линус и госпожа квартирмейстер Нанди наверняка сделали бы то же самое, то есть потребовали бы наблюдения. Причём именно ночью, потому как чего там наблюдать днём? Пчёлок на клевере? Другое дело, что для ночной засады на предполагаемого дракона-пофрункопотрошителя гораздо лучше подошёл бы другой дракон, иными словами — капрал Шарик, который прекрасно видел ночью да ещё читал мысли. А также, как доносила местная молва, мог обходиться без сна три-четыре дня. Вортаро так широко зевнул, что у него аж челюсть затрещала, а потом осторожно потянулся, стараясь не задеть случайно садовые инструменты и не выдать себя грохотом. Снаружи доносился шелест листьев и посапывание пофрунок из загона. Отовсюду слышался неумолчный треск цикад. Ещё до наступления темноты садовник по просьбе драконера выкосил траву вокруг загона, а слуга в нескольких местах рассыпал песок. Даже если не удастся увидеть животное, оно оставит прекрасные чёткие следы.