Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)

– Отлично!

– Что вы можете сказать о своем фильме?

– В целом получилось очень своевременное кино о быте русского села.

Петухова: Вам не стыдно?

Дорохова: Что же ты, сволочь, наделал-то?

Я криво улыбаюсь:

– Вы понимаете, дело в том, что современная медиа работает в разных жанрах…

Малахов: Действительно, Антон, вам не стыдно? Даже мне уже стыдно. Я расскажу историю, Антон, или вы сами ее расскажете?

Я: Мне, в общем, все равно. Вы ведущий, вы и рассказывайте.

Малахов: Хорошо. Антон Дроздиков, известный журналист, приехал в село Стаканкино и договорился с жителями о том, что снимет правдивое кино о русской глубинке. Елена Ивановна Петухова и Мария Александровна Дорохова действительно продают дальнобойщикам картошку и овощи со своего огорода. В качестве оплаты за них они берут у водителей анальгин, димедрол и но-шпу в ампулах, которые невозможно достать в селе. Они относят их в медпункт. Антон Дроздиков знал об этом, снимал все на камеру, а затем сделал монтаж, включив туда кадры с пьяным трактористом. После чего Антон наложил закадровый текст, который вы слышали. И который, как понятно, не имеет ничего общего с действительностью. Антон считает это «работой в разных жанрах». А что думаете вы, уважаемые зрители?

В студии висит напряженная тишина, прерываемая поочередными всхлипами Дороховой и Петуховой. Наконец из первого ряда встает мужик в спортивном костюме и громко произносит:

– Да что тут думать! Мочить таких надо!

– Правильно!

– Мочить!

– Убить его, суку!

– Так оболгал честных рабочих женщин!

– Мочить суку!

Почти все зрители вскакивают со своих мест и несутся ко мне. Я встаю с кресла и отступаю к стене с экраном. Толпа движется на меня.

– Эй, эй вы чего? С ума сбрендили? Алё, Малахов! Вызови охрану. Вызови охрану, я тебе говорю! Ты чего, не понял?

Меня прижимают к стене. Толпа наваливается и начинает лупить меня. Я чувствую, как десятки рук рвут на мне одежду. Сначала я пытаюсь отбиваться, но меня быстро валят на пол и добивают уже ногами. Я теряю сознание.

В следующем кадре я вижу студию как бы с потолка. Мое тело за ноги волокут к выходу два охранника. За телом тянется слабый кровавый след.

Я слышу голос Малахова:

– Снято. До конца рекламной паузы минута. Массовка садится на свои места, удаленных из студии просим возвратиться. У нас еще два сюжета. Работаем на регионы в прямом эфире.

В студии раздается голос, отсчитывающий секунды до начала следующей темы:

– Сорок. Тридцать. Двадцать. Десять. Пять. В эфире! Здравствуйте! В эфире шоу Андрея Малахова «Пусть говорят». Мы прощаемся с героями темы «Справедливость торжествует!» и встречаем новых героев…

Viva hate!

Следующим утром я пересекаю площадь перед метро «Краснопресненская» и, страдая похмельной головной болью, пытаюсь сообразить, где всего десять минут назад парковал машину. Удивительно, но факт – вчерашние посиделки с Никитосом, равно как и выступление перед народом на Чистых прудах, отложилось в моей памяти пусть и не в мельчайших, но все-таки в подробностях. И вот я иду по улице, вспоминаю все это и злюсь. Я смотрю по сторонам, разглядываю людей и понимаю, как я их всех ненавижу. Нет, дело не во вчерашнем метании бисера и не в драке, которую я затеял с тем мужиком. Злость подступает к горлу, когда я вспоминаю истоки моего вчерашнего бенефиса. Всю эту «оду протестному электорату». И мне хочется всех уничтожить, буквально всех.

У палатки с надписью «Носки-чулки» разговаривают две девки. Одна в бесформенном джинсовом комбинезоне слушает свою подругу – блондинку в короткой джинсовой юбке и колготках в сетку. Блондинка вещает с характерным малороссийским акцентом:

– Идут мимо, видят меня. Заходят. По ходу дела разговорятся, лапши им на уши навешаешь, вот и купят чего.

– Натах, да ты просто королева местная!

– А то! А Рашид, хозяин палатки, тварь, не ценит. Только лапать пытается, скотина.

Почти миновав их, я услышал, как блондинка хамским тоном сказала мне в спину:

– Мужчина, вы носки чисто хлопковые приобрести не хотите?

– Нет, спасибо, я уже в носках, – пробурчал я.

Единственное, чего я хочу, – это подойти вплотную, взять пакет с колготками, открыть его и обмотать колготки вокруг твоей шеи, попутно пристрелив твою жабу-подругу в джинсовом комбезе. Я хочу посмотреть, как ты будешь ползать по земле и хрипеть «помогите!», королева ты наша местная. А когда ты сдохнешь, я подумаю о том, что жизнь не такая уж скучная штука. Впрочем, ты об этом никогда не узнаешь.

Рядом с салоном сотовой связи стоит узбек, одетый в спортивные штаны и футболку с надписью «Damp;G». На грязных ногах шлепанцы. Пальцы, как вы понимаете, угольного цвета. Ногти будто обгрызаны. Он разглядывает пальцы ног и орет в мобильный, взвизгивая так, что слышно всем прохожим:

– Ало! Это… Расул, ту херню, чё я тибя просил, мине уже не надо, понял, да? Ало! Ало, слышишь меня? Расул, епта, я говорю, ту херню, чё я тебя просил, везти не надо! Я, билять, завтра пириеду и всех там рэзать буду, за то, чё они наделали на абъекте. Ишаки, бля. Я риальна гаварю…

За его спиной клетка с арбузами. Я прикидываю: если попасть из пистолета точно в голову, его отбросит аккурат в клетку. Издалека не сразу будет понятно, где его мозги, а где разбитые арбузы.

У метро два мужика в кепках и с сумками через плечо пьют пиво. Один после каждого глотка методично сплевывает себе под ноги. Второй говорит, покачивая в такт словам бутылкой:

– Сын баран. В сессию опять нахватал пересдач. Говорю ему, учись, сука, вылетишь из института – в армию пойдешь, а он только телок водит.

– Да это они все теперь. Моя только с подругами по телефону трещит да МТV смотрит. Пару раз приглашала в гости какого-то козла в рваных джинсах. Пидор пидором.

Конечно, сын баран. Такой же, как и ты. Надо было пользоваться презервативами. Вам вообще нельзя размножаться.

– Это потому, что они в телевизоре таких видят. Вот пример и берут.

– Была б моя воля, я б телик выбросил на хер. Прям из окна.

Чего ж ты его не выбросишь? Футбольчик под пивко любишь смотреть? А в выходные вместе с женой ухахатываешься под Петросяна? Что тебе мешает, скотина? В телевизоре «таких видят»! Нет, давайте мы молодому поколению будем показывать таких, как ты! У них и так шанс небольшой вырасти иными, так давайте лишим их и его.

Интересно, если выстрелить обоим в живот, удержат они пиво, упав на колени?

Оставив мужиков истекать кровью, я мысленно расстрелял их жён и детей, которых, впрочем, никогда не видел.

Два парня идут мне навстречу. Оба в темных костюмах и лаковых ботинках из кожи китайца, с загибающимися носками. Косая сажень в плечах, прямая кишка в мозгах. Останавливаются у палатки. Один сует в окошко деньги и что-то спрашивает, при этом сообщая дружбану:

– Говорят, на дешевые иномарки новый налог введут, а на русские тачки цены поднимутся. После Нового года.