Дневник офисного муравья
Шрифт:
А вот финка… Почему я думала, что в ней сто восемьдесят роста и семьдесят веса, руки как ноги и румянец лыжницы во все лицо? Наверное, потому, что таковы финские стереотипы в моих мозгах. Обнаружилось, что она вовсе не стереотип. А скорее-противотип. Воробьиный рост, воробьиный вес, воробьиный голосок. И такая выкрутит руки нашему Тиму? С трудом верится.
А вообще, было прикольно. Даже странно…
30 ноября, понедельник. А Кэтин блондин посмотрел на всю нашу компанию и сказал, что мы еще
– С осуждением сказал? – уточнила я.
– Нет, – ответила Кэт, – даже обрадовался. А то, говорит, я ему казалась очень серьезной, он даже боялся.
– Это ты специально серьезной прикидывалась, да? – спросила я.
– Ага, – нехотя ответила Кэт.
– Чего ты сопротивляешься? – сказала я. – Отпугиваешь бедолагу и все такое. Может, отдашься потоку и…
– Не могу, – вздохнула Кэт. – Мешает что-то. Может, это старость?
Никакая это не старость. Это просто привычка быть одной. Затягивает. Развращает. С ней надо бороться, а то годам к пятидесяти станем законченными мизантропами. Вот именно поэтому, чтобы бороться, я иду встречаться со своим очень-вполне-Олегом. Поведет меня на блюз. В пятницу.
2 декабря, среда. Когда я была маленькой и смотрела разные фильмы про партизан и прочих героических персонажей, я всегда мучилась вопросом: а смогла бы я так? Я имею в виду: умереть, не предав Родину.
Сегодня я узнала ответ на этот вопрос.
Не смогла бы.
Продала бы Родину на раз-два. Не за деньги. Не за горбушку хлеба. А за интерес. О чем это я? Да просто сегодня позвонил г-н Толмачев. И спросил:
– Ну, как ваши дела?
– Нормально, – ответила я.
– Нормально плохо или нормально хорошо? – уточнил он.
– Нормально нормально, – рассмеялась я.
– Понятно, – рассмеялся и он.
– А у вас? – поинтересовалась я, размышляя, чего это он звонит.
– У меня прекрасно, – ответил он.
Кто б сомневался. У него такое жизненное кредо, это я успела понять за время нашего знакомства.
– И есть работа для вас, – продолжал он. – Я подумал, вдруг вам не нравится, – пояснил он. – И решил позвонить.
Я попросила рассказать. И теперь мучаюсь. Потому что уже хочу туда. И кто я теперь после этого? Ренегат Каутский.
3 декабря, четверг. От вакансии я отказалась. Не потому, что стыдно стало за ренегатство. Не потому, что лень идти. А потому, что я вдруг поняла, что в глобальном смысле не знаю, чего хочу. То есть на каждом коротком конкретном промежутке времени у меня есть какие-то желания, типа поесть, поспать, похохотать, но вот если копнуть чуть глубже…
А на работе у Бена новая волна активности.
– Что это с твоим шефом? – спросила у меня сегодня Джейн, с которой я продолжаю умеренно дружить.
– А что с ним? – удивилась я. – По-моему, он сегодня вполне обычный.
– Ну-ну, – сказала Джейн.
Ее «ну-ну» меня заинтриговало. Я что-то пропускаю?
И прям через пять минут обнаружилось, что нет.
– Ирэн! – раздался мощный вопль из шефов-ского
кабинета. – Сюда!– Я здесь, – объявила я, появляясь в дверях.
– Вот. – Шеф протянул мне какую-то бумаженцию. – Надо размножить и раздать персоналу. Пусть выберут, что им нравится. Два дня сроку. Время не ждет.
Я вышла в приемную.
– Что там? – подбежала ко мне Мила.
На листке в столбик было перечислено следующее: австралийский футбол, авторалли, акватриал, баскетбол, бейсбол, бридж, водное поло, волейбол, гандбол, канополо, кёрлинг, крикет, ля-кросс, пейнтбол, перетягивание каната, поло, подводное регби, регби, регбол, ринк-бенди, футбол, футбол-теннис, футзал, хоккей с мячом, хоккей с шайбой, мини-баскетбол.
– Ё-моё! – шепотом закричала Мила. – Он выбирает для нас корпоративный вид спорта! Видишь, тут только командные виды спорта… Что будешь делать? – спросила она.
– Размножу и раздам, – сказала я. – А что, есть варианты?
– Представляешь, как все буду орать?
– Не на меня же, – пожала плечами я. – Слава богу, все понимают, откуда ноги растут.
– И что характерно, – заметила Мила, – генеральный опять в отъезде.
4 декабря, пятница. Конечно, все орали. Или фыркали. Или тихо матерились. Кое-кто, правда, смеялся. Но это в основном были те, кто у нас не работает. Тим, например.
– Ну, Ларина, тебе и свезло, – сказал он мне вчера, когда я доложила ему последние сводки с фронта. – Такого придурка среди твоих начальников еще не было.
– И надеюсь, больше не будет, – ответила я.
– Что, собираешься смываться? – поинтересовался он.
– Пока нет. Платят мне хорошо, работа не бей лежачего, к дури его я начинаю привыкать…
– Вот это плохо, – перебил меня Тим. – Привыкать-слово мерзкое. Особенно в твоем контексте.
– Но вообще, это все детали, – продолжала я. – Просто он ждет перевода в Лондон.
– И ты надеешься попасть с ним туда? – усмехнулся Тим.
– Не-ет! – рассмеялась я. – Туда он меня точно не возьмет. Туда он не возьмет ничего из своей нынешней жизни. Просто когда он свалит, я смогу там наконец-то нормально работать.
– Кем? – спросил Тим.
Резонный вопрос. Но почему-то он меня совсем не беспокоит. Почему-то мне кажется, что место мне там найдется.
А из списка я бы предпочла бридж. Сидишь себе, режешься в карты…
А еще я сегодня иду на блюз. Я люблю блюз или как?
5 декабря, суббота. Я люблю блюз умеренно. То есть очень отдельные его вещи. Или просто вчера был такой блюз?
И главное-я не поняла: Олег сам-то его любит? Или повел меня туда, чтобы просто произвести впечатление?
И еще вопрос, который, кстати, мучает меня очень давно. Почему джаз и блюз-это интеллектуально и прилично, а поп и диско-вроде бы нет? Я вот люблю поп и диско. Потому что весело. Правда, тоже очень отдельные вещи. И почему, кстати, я не могу любить очень отдельные вещи из разных миров, почему принято выбрать что-то одно и признаваться в любви к нему?