Дневник плохого парня

Это могла быть Мэдди. Она умоляла меня пойти с ней куда-нибудь сегодня вечером, но я сказала ей, что плохо себя чувствую. Она на это не купилась.

Это может быть Роарк...

Кого я обманываю?

Откидываю одеяло, подхожу к двери, берусь за ручку и открываю ее, но никого не обнаруживаю.

Что?

Я высовываю голову из двери и смотрю направо, в сторону главного входа, и вот тогда я вижу его удаляющуюся спину, одетую в темно-синий костюм, его волосы недавно подстрижены.

– Роарк?
– спрашиваю я, у меня пересохло в горле. Он резко оборачивается, показывая темные круги под глазами и озабоченное выражение лица.

– Саттон. Ты дома.

– Да, - неловко отвечаю я, чувствуя, как от нервов подкатывает тошнота.
– Ты, э-э, что-то хотел?

Он делает шаг вперед, его рука обхватывает шею сзади.

– Я надеялся, что мы сможем поговорить.

Не питай особых надежд, Саттон. Это может быть абсолютно ничем.

– Конечно, - говорю я, отступая в сторону и пропуская его в свою квартиру.

Когда он проходит мимо меня, опускаю взгляд на свои зеленые клетчатые шорты и такой же топ. Почему я не надела более красивые вещи, когда заедала свои чувства?

Как только дверь закрывается, он поворачивается, и тогда я могу хорошенько рассмотреть его лицо. Нос слегка распух, оба глаза имеют тревожный фиолетовый оттенок, что говорит о том, что он ввязался в очередную драку.

Когда он замечает, что я рассматриваю его синяки, он говорит:

– Я... сделал кое-что глупое.

– Похоже на то.

Я прислоняюсь к двери и засовываю руки в карманы, не зная, что делать. Мой первый инстинкт - броситься к нему и целовать его лицо, пока не станет лучше. Второй инстинкт - подойти к нему и дать ему по яйцам за то, что заставил меня пройти через ад за последние две недели. Но я подожду, что он скажет, прежде чем начну действовать.

– Мы можем присесть?

– Предпочитаю постоять, но если ты хочешь сесть, вперед.

Я никак не могу сейчас сидеть с ним на кровати, не тогда, когда мне кажется, что сердце колотится в горле.

Приняв приглашение, он садится на мою кровать и несколько секунд смотрит на свои руки, прежде чем сказать:

– Я...

Он поднимает взгляд, и его глаза фокусируются на блокноте на тумбочке.

Мой желудок сжимается, и я вижу момент, когда он читает мое последнее обещание, потому что его брови хмурятся, когда он смотрит на меня. Он указывает на блокнот и спрашивает:

– Что это?

Быстро сделав несколько шагов, я протягиваю руку, беру блокнот, закрываю его и бросаю на пол в сторону.

– Ничего. Не имеет значения.

Он встает с кровати и направляется ко мне, мой пульс набирает марафонскую скорость.

– Саттон, что это?

– Тебя это не касается.

– Не лги мне.

– Лгать тебе?
– Говорю я, мой голос становится громче.
– Ты имеешь в виду подобно тебе. Хочешь поговорить о правде, почему бы тебе не начать?

– Хорошо, - говорит он с решимостью в голосе, сокращая расстояние между нами.
– Мне жаль, что я причинил тебе боль. Жаль, что в течение короткого периода времени не был тем мужчиной, который тебе нужен. Жаль, что заставил тебя усомниться в важности того, что у нас было.
– Он прижимает меня к двери.
– И мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы вытащить голову из задницы и понять, что, несмотря на все, что я делаю неправильно, ты единственное правильное, что есть в моей жизни.
– Он прижимается к моей щеке, по которой текут слезы, слезы настоящего счастья.
– Я люблю тебя, Саттон, и не хочу, чтобы ты когда-либо снова сомневалась в этом.

Эти слова. Это самые прекрасные слова в мире, и мне так нужно было их услышать. Он любит меня. Хочет меня.

Я прижимаюсь лицом к его руке и закрываю глаза, снова наслаждаясь его прикосновением, и тем, что он любит меня.

Когда открываю глаза, говорю:

– Я тоже люблю тебя, Роарк.

На его лице появляется ухмылка.

– Значит, тот маленький квадратик, который ты отметила в своем списке, был из-за меня?

Я киваю.

– Так и есть, но когда я это выяснила, то не думала, что буду одновременно лечить разбитое сердце.

– Прости меня, красотка, - шепчет он, притягивая меня к своей груди и обхватывая руками. Одной рукой обхватывает мой затылок и прижимается губами к моим волосам.
– Мне так чертовски жаль. Я был не в лучшем состоянии. Я едва оправился от навязанного состояния ненависти, в которое сам себя загнал. Я планировал подождать, пока не почувствую, что достаточно цел для тебя, но понял, что не буду целым, пока ты снова не вернешься в мою жизнь.

– Тебе не нужно пытаться быть идеальным для меня, Роарк.
– Поднимаю голову и смотрю ему в глаза.
– Я люблю тебя, потому что ты не идеален, потому что ты грубоват. Я люблю тебя, потому что ты единственный человек, с которым чувствую себя как дома. Когда нахожусь в твоих объятиях, окутанная твоим теплом, все кажется правильным, и я не хочу потерять это снова.

– Этого больше не произойдет.
– Он снова целует мою голову, притягивая в очередное объятие.
– Ты не потеряешь меня снова, Саттон Грейс.

Я улыбаюсь ему в грудь.

– Это обещание?

– Нужно ли мне использовать сноски, чтобы подчеркнуть это?

– Думаю, да.
– Я хихикаю, проводя рукой по его груди к пуговицам рубашки.
– А теперь расскажи, что случилось с твоим красивым лицом.

– Это не важно, потому что сейчас важно только то, что мы оба полностью одеты.
– Он скользит рукой по рубашке, берет подол и поднимает ее над моей головой. Когда он смотрит вниз, его брови нахмурятся.
– Лифчик, с каких пор ты стала носить лифчик с пижамой?

Усмехаясь, говорю:

– С тех пор, как стала выходить в ней на улицу.

– Ты видимо потеряла всякий интерес к стилю, да?

Я провожу пальцами по его грубой щетине.

– Когда у меня забирают то, что я люблю больше всего, да, я могу на некоторое время потерять стиль.

Он подводит меня к кровати и осторожно укладывает. Выключает ноутбук и кладет его на тумбочку, затем снимает пиджак и рубашку. Я провожу пальцами по его сильным грудным мышцам и коротким волоскам на груди, которые он отпустил. Сексуальный.

– Не волнуйся, малышка, я никуда не уйду. Теперь можешь перестать носить пижамы вообще.

Я закатываю глаза.

– Ты смешон.

– Знаешь, что смешно? То, что ты еще не раздета.

– Тогда сделай что-нибудь с этим, - говорю я, проводя пальцем по его соску.

Его глаза сужаются, и не успеваю я опомниться, как его рот оказывается на моей шее, а руки скользят по моему телу, раздевая меня. Когда он осыпает мою шею сладкими поцелуями, я чувствую благодарность за то, что даже в трудные времена любовь способна исцелять открытые раны. Иначе я бы не знала, что такое настоящая любовь, прекрасная и безобразная.