Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня

При заявленной разнице взглядов и методов все вышеперечисленные партии относятся к одному националистически-прозападному крылу. Их консолидации мешают не глобальные идеологические противоречия, а личностные черты и амбиции.

Иное – малочисленное, скудное – крыло представил, во всяком случае, так было заявлено, «Оппозиционный блок», слепленный из того, что осталось от руин «Партии регионов». Возглавляемый экс-министром энергетики Юрием Бойко, скандально известным закупкой буровых вышек через офшорные фирмы, блок приютил экс-вице-премьер-министра в Кабмине Азарова Александра Вилкула, комичного Михаила Добкина, удивившего на президентских выборах Вадима Рабиновича и ещё десяток знаковых украинских политиков эпохи Януковича (вроде люстрированного Нестора Шуфрича и секс-символа, экс-министра соцполитики Натальи Королевской). Это те люди, которым не хватило ни смелости, ни здравого смысла, чтобы уйти из политики после торжества Евромайдана, обеспеченного во многом их бездарной, алчной деятельностью.

И политическая, и социальная, и общественная риторика Блока – это продолжение дела «регионов», паразитировавших на незащищённости русских граждан Украины. Даже стилистически агитационные материалы «Оппозиционного блока» выполнены в «региональной» эстетике.

Оттого показатель (достаточно весомый), набранный Бойко, Добкиным и компанией, в определённой мере отражает процент тех людей, которые либо продолжают оставаться верными сторонниками «Партии регионов», либо так ненавидят нынешнюю власть, что готовы голосовать за кого угодно, лишь бы против неё.

Сюрпризом (пусть и с определённой натяжкой) стал успех – около 10 % голосов – партии со знаковым названием «Самопомощь», возглавляемой мэром Львова Андреем Садовым и являющей собой любопытный конгломерат членов партий «Воли» и собственно «Самопомощи», участников боевых батальонов из зоны АТО, экспертов-активистов Реанимационного пакета реформ и бизнесменов (в основном из IT-сферы). Это, пожалуй, наиболее идеологически, методологически ясное и вместе с тем репрезентативное объединение национально-либерального толка, идущее в Верховную Раду и получившее серьёзную поддержку в западных областях. Успех «Самопомощи» свидетельствует прежде всего о том, что у Западной Украины есть абсолютно своё, во многом иное, нежели у Киева, видение нынешних реалий и дальнейших перспектив.

Одна же из главных особенностей украинских выборов – низкая (чуть больше 50 %) явка избирателей, свидетельствующая о том, что люди устали от политиков, не верят им и понимают, что судьбы Украины решаются за её пределами.

Всё это, собственно, в очередной раз доказывает, что никаких существенных конструктивных перемен ждать после парламентских выборов не приходится. Борьба за власть и дробление по идеологиям, интересам продолжатся. План Порошенко не сработал. Премьер-министром, скорее всего, окажется не его человек, и именно он во многом будет первым лицом в государстве. Внешнее двоевластие будет сохраняться, хотя и Яценюк, и Порошенко – игроки несамостоятельные, зависимые.

Внутренне же усилится борьба олигархов и подконтрольных им структур. Ведь те, против кого боролся Евромайдан, остались, накопили ресурсы и силы. Проигравшие на выборах неизбежно захотят отмщения и пойдут в атаку. Для украинского народа это грозит внутренними пертурбациями, которые будут скрывать за ширмой внешней патриотической борьбы.

Крым российский: перезагрузка Как живёт полуостров после референдума

02.11.2014

Отделение Крыма от Украины случилось, конечно же, не во время референдума 16 марта и даже не 23 февраля, когда люди вышли на первые митинги. Нет, оно произошло раньше: сразу после распада СССР, хотя, казалось бы, именно тогда формально полуостров стал частью украинского государства.

Но Украина пошла своим «незалежным» путём, создавая эклектику националистических архетипов и европейских ценностей, питаемых российским газом, а Крым законсервировался в советской действительности образца восьмидесятых годов, которая, не реставрируясь, осыпалась, ветшала. Бездарность и жадность киевских и местных властей превратили развитый промышленный, сельскохозяйственный, а главное, научно-технический регион в дотационную пустошь, которую многие, в отличие от прежних времён, старались как можно быстрее покинуть.

Характерный пример, один из тысячи. В Херсонесе, памятнике ЮНЕСКО, в одном из экспозиционных залов, обвалилась крыша. Девять лет на её восстановление не могут отыскать денег. Между тем заработанные Херсонесом средства Киев по большей части забирал себе.

Экономически Украина мало что дала Крыму. Как, впрочем, и Крым ей. Полуостров быстро превратился в один из самых криминальных регионов страны. Государство в государстве – так характеризовали полуостров.

Дополнительные трудности, риски вносила межнациональная специфика. И русским, и татарам, и украинцам, и армянам, и грекам, и другим народностям, населяющим полуостров, было что предъявить друг другу; обид, недомолвок, разногласий хватило бы не на один кровавый конфликт.

Оттого Крым столь остро нуждался в объединяющей идее. Но вместо конструктивного вектора на гармоничные, толерантные отношения произошло смещение политики власти в сторону однополярного этнократического диктата, выраженного в оскоминной украинизации, превратившейся в объект спекуляций. Одни раздувают её, превращая в осьминогоподобного монстра, чьи жовто-блакитные щупальца проникали во все сферы жизни крымчан. Другие, наоборот, относятся к ней иронично, воспринимая как мем российской пропаганды. Истина же как всегда – посередине.

Собственно, она вскрылась в конце февраля 2014 года, сразу после бегства Виктора Януковича, когда первым законом, озвученным победителями Евромайдана, стал закон о запрете русского языка. Внедряли его на фоне националистических истерик, заполонивших СМИ.

По сути, именно Евромайдан и последующий сценарий оказались катализаторами сепаратистских настроений на полуострове. Усиленные российской пропагандой, они создали мощнейшее информационное давление как эффективный механизм управления коллективным сознательным и бессознательным. Граждане поверили в то, что придёт «Правый сектор» и пожрёт их детей, а ветер перемен гонял меж разгорячённых голов визитки Яроша. Будет бойня, если не выберете Россию, так объяснили крымчанам.

Бойня действительно бы случилась. Даже не потому, что пришли бы националисты, хотя и это тоже, но ещё и потому, что местный криминалитет никогда бы не отдал контроль над полуостровом. И когда сегодня Москва и крымские власти прикрывают свои промахи фразой «зато у нас нет войны», то это, в общем-то, справедливый, хоть и спекулятивный аргумент.

Если кого и должна винить Украина в потере Крыма, то, прежде всего, саму себя, а после Россию. Киевские власти сделали всё, чтобы полуостров отошёл ей, сориентировавшейся, зарвавшейся. И такая политическая бездарность Украины объяснима либо глупостью, либо предательством.

Россия же взяла то, на что претендовала давно. Да, по отношению к Украине она поступила бесчестно, подло (если в политике допустимы подобные дефиниции), но исходя из своих национальных интересов, совпавших с надеждами самих крымчан.

Тем нелепее казались агониальные заявления ряда украинских и западных политиков о дулах российских автоматов, под которыми проходил референдум 16 марта. Они диссонировали с той радостной атмосферой, что преимущественно царила на избирательных участниках, где крымчане поздравляли друг друга с возвращением на родину. При этом, несомненно, о заявленных 90 % поддержки речи не шло.