Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня
Шрифт:
Происходящее всё больше напоминало голливудский фильм «Подарок на Рождество», где персонаж Арнольда Шварценеггера стремился попасть домой к праздникам. Так и я рвался в Севастополь из Украины, чтобы встретить Новый год с семьёй. Не я один.
Украина же рассудила иначе. Тысячи людей сдали железнодорожные и автобусные билеты. Озаботились вопросом, как въехать в Крым. Разные люди, украинцы и россияне, больные и здоровые, с детьми и без. Все они почувствовали себя униженными. Такой вот новогодний подарок. И аргумент в торгах с Россией.
Тут же, у касс, образовалась группка стремящихся в Крым. Обросла мифологемами о причинах блокады. Кто-то ссылался на ФСБ, кто-то на СБУ. Рассказывали
Вариант добираться в Крым вырисовывался один: ехать в Херсон или Новоалексеевку, брать такси до границы, переходить пограничные пункты и нейтральную территорию, а там – другое такси.
Но ближе к вечеру, сунувшись в кассы, я вдруг обрадовался: два автобуса в Крым всё-таки собирались. Правда, кассирша заметила:
– Билет мы вам выбиваем лишь до Херсона…
– Так мне в Севастополь!
– А там водителю деньги отдадите. Как он уже на месте договорится…
И мы поехали. Два водителя, салон пассажиров. И полная неизвестность. Странная экспедиция в никуда из ниоткуда.
Один из водителей в телефонном режиме консультировался, на какой блокпост лучше ехать, с кем договариваться. А новости сыпались, как горох: николаевский автобус прошёл, херсонский «завернули», начали пускать фуры, наоборот, закрыли совсем. Всё тот же усатый здоровяк отрапортовал о поезде, который прорвался через границу, – этакий железнодорожный «летучий херсонец».
Спустя семь часов, вязкой беззвёздной ночью, оказались на украинской границе. Водители отправились решать вопрос, мы, пассажиры, остались. Наконец, зашёл пограничник, собрал паспорта. Ещё час ожидания. И вот – всё-таки пропустили дальше, на нейтральную зону.
Поле, тьма. Автобус едет медленно. По бокам – фуры, фуры, фуры. Они стоят, кажется, от самого Херсона, но здесь их особенно много.
Российские пограничники – отдельная статья этикета. Они не спрашивают, не просят – приказывают. Молодой парень, помогая себе дулом автомата, рявкает: «Всем на выход!» Будит несколько женщин с детьми, гонит на мороз. Строит шеренгой возле автобуса. Вещи – перед собой. Дети плачут. «Всем ждать!» – командует уже другой. Успеваешь околеть и прийти в ярость, но досматривать не торопятся. Скалятся овчарки, зубоскалят пограничники.
И всё же мы в Крыму. Держим курс на Армянск. Водители, кажется, удивлены сами. Обсуждают, что вышло не так уж и дорого.
– Это сейчас, – говорит один, – потом наверху узнают – прикроют «лавочку»…
Мы все хотим, чтобы не прикрыли. Потому что путь наш относительно лёгок и быстр. Другим пришлось тяжелее.
Блокада Крыма – вот она, в действии. Как следствие плана возвращения полуострова, принятого Киевом в начале декабря. Суть его в том, чтобы вернуть Крым не военными, а экономическими методами. Обложить, перекрыть, замучить так, чтобы крымчанам жить стало невмоготу, и они попросились домой.
План, конечно, абсурдный. Потому что такие действия Украины у большинства крымчан вызывают лишь раздражение. «Мучили двадцать три года, а теперь и попрощаться по-человечески не могут».
Тем не менее действия Украины, безусловно, логичны. Странным было бы, если бы она с равнодушием или радостью восприняла ампутацию части себя. Забрали территорию, объекты, ресурсы – за такое благодарить не станешь. Наоборот. И так слишком долго, особенно вначале, Украина бездействовала, покорно принимая бегство своих граждан и вмешательство извне. Пришло
время отомстить.Перекрыта подача воды. В должной мере не подаётся электричество. Серьёзно нарушено, а сейчас остановлено (во всяком случае, официально) транспортное, логистическое сообщение. Блокирована работа Visa и MasterCard. Грозят проблемами Google и Windows. Киев обещает Крыму «весёлую жизнь» с 14 января.
Оптимизм, уровень надежды крымчан падают. Цены, безработица, криминал – съехались «гастролёры» со всей России, плюс донецкие пацаны – растут.
Большинство из тех, кто рвался в Россию за сытой жизнью и радужными перспективами, поняли, что ничего этого в ближайшее время ждать не стоит. Материковая Россия сама испытывает трудности и водопадами в Крым деньги не льёт. У полуострова же нет фактических ресурсов для улучшения жизни.
Все эти проблемы были предсказуемы. Но тогда едва ли не каждый таскал на себе розовые очки. Сейчас у многих они либо разбиты, либо по стёклам пошли трещины. И вся аргументация возвращения Крыма сводится к одному: «Зато нет войны, как на Донбассе…»
Поэтому киевский план выглядит весьма логично. Но сработать он, конечно, не сможет. Обратного пути нет. При сверхоптимистичных, фантасмагорических для Киева раскладах крымский камбэк возможен лишь, если Украина заживёт благодатно, превратившись в развитую европейскую державу.
Но, судя по обстановке в столице, произойдёт это не скоро. С моего последнего октябрьского визита в Киеве многое изменилось. В худшую сторону.
Поднялись цены, подобравшись к российским. Зарплаты уменьшились. Больше всего как всегда пострадали «бюджетники»: их лишили доплат, надбавок, грядут массовые увольнения. По столице прошла волна митингов, забастовок. Из-за них, например, не ходили троллейбусы, трамваи. Подняли тарифы на коммунальные услуги, примерно в 2,5–3 раза. Курс доллара, как и в России, меняется ежедневно. С подругой выбирали ей шкаф-купе. Пришли на следующее утро с деньгами – шкаф подорожал на тысячу гривен; ничего поделать не можем, говорят в фирме, завод-производитель вновь поднял цены, закупка вся привязана к доллару. Добавьте к этому частые отключения света, и можно будет понять, в каких стрессовых условиях находится сегодня украинское производство; люди выходят на работу ночью.
Да, в экономической сфере – беда. Но ещё хуже – в сфере психологии. С осени, а с лета особенно, настроения киевлян изменились. Шароварно-патриотический китч поблек. Слова звучат уже не столь громогласно. Если ещё в сентябре едва ли не каждый второй декларировал свою причастность к Евромайдану: мол, ходил, стоял, боролся, то теперь всё чаще – отрицание собственного участия: «Нет, я там не был, вы что? Знал, чем всё это закончится».
Горькие заявления, что народ обманули, – уже не редкость, а скорее постепенно утверждающееся правило. На улице Институтской, превращённой в мемориал памяти погибших во время Евромайдана, там в январе-феврале шли основные бои, регулярно встречаются гневные обвинения нынешней власти в предательстве.
В повседневных разговорах так много разочарования, обиды. И так мало надежды. На то, что Запад поможет («хотели бы – уже помогли»), а свои лидеры справятся. Город забит беженцами разного статуса и способа действия.
За последние месяцы жизнь в Киеве охмурела. Стало боязно, волгло. Случилось то, о чём твердили эксперты. Киевляне входят в новый год отнюдь не с праздничным настроением. Как и жители Крыма.
Собственно, проблемы и у тех и у других во многом идентичны. Где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Как и мысли, как и устремления. И с двух сторон всё больше понимающих, что друг без друга – тут можно расширить Крым до России – не выжить.