Дневники преступной памяти

Николай с сомнением смотрел на старую женщину, но спорить не стал. И Зоя Павловна была уверена, что он тем же вечером поспешит доложить о ее решении своему начальнику – Коровину.

– Мне известно, Николай, что у вашего подполковника Коровина имелись сомнения относительно того, что Светлана познакомилась с этим… – Она долго подыскивала подходящее слово. – Нехорошим человеком именно в этой галерее. У вас вообще возникли сомнения по поводу ее слов. Ваши следователи сочли, что она мне лгала. Но!.. Но я уверена в том, Николай, что Светлана говорила мне чистую правду. Эти страшные люди вышли на нее только потому, что она была моей соседкой. Через нее они хотели подобраться ко мне. Считали меня совершенной дурой. Старой идиоткой! А я… А я еще попытаюсь отыскать этих людей. И призвать их к ответу, да.

В этом месте ее монолога Климов обычно начинал сильно нервничать. И пытался отговорить ее от безрассудства.

– Коленька, я так давно живу на этом свете, что меня мало чем можно напугать, – лукавила Зоя Павловна, отвечая ему. – Оглядываясь назад, я вижу, что прожила бесцельную, бездарную жизнь. Позвольте мне сделать хоть что-то хорошее напоследок!

– Но поимка опасных преступников не может быть вам… – попытался он как-то возразить.

Но она его перебила:

– Оставьте, Николай, ваши опасения. А если вам так тревожно, сопроводите меня, но на расстоянии. Вы как будто сами по себе. Я сама по себе. Ваше присутствие рядом со мной не должно спугнуть преступников.

– С чего вы решили, что они будут там, Зоя Павловна?

– Будут! – кивала она, хищно щуря подслеповатые глаза. – Когда они узнают о продаже знаменитого полотна, они непременно захотят узнать, кто владелец. А узнав, что это я, непременно захотят повторить свою попытку.

– Какую попытку?! – Климов нервничал все сильнее.

– Попытку убить меня и стащить все мое богатство. Первое – выполнимо. Второе – нет. Но они же об этом не знают… А сейчас, Николай, давайте пить чай.

Она встала с удобного кресла с легкостью гимназистки. И засуетилась у стола с чайником и посудой. Достала из холодильника пирожные. Их по ее просьбе приносила из кондитерской по соседству к ней в номер администратор Настя. За отдельную плату, разумеется.

Пирожные Зоя Павловна достала из коробки. Красиво выложила на блюдца. Поставила их на низкий столик между креслами. Потом чашки с блюдцами, чайник с кипятком и заварочный. В нем уже был заварен ароматный диковинный чай – подарок охранника с первого этажа.

Удивительно, как много хороших людей здесь встретила Зоя Павловна. Все хотели ей помочь. Пусть и не безвозмездно, но помочь пытались, а не навредить.

– Когда у вас выходной, Николай? – поинтересовалась она между вторым и третьим глотками чая. – Такой выходной, который вы готовы были бы посвятить мне?

– С выходными сейчас напряженка, Зоя Павловна, – грустно улыбнулся Николай. – Но я буду вас сопровождать в интересах дела. Думаю, руководство пойдет нам навстречу. Только скажите – когда?

– Завтра. Вы сегодня дадите согласие на то, чтобы выставить в той самой галерее мою картину. А я завтра туда наведаюсь.

– С целью?

– Цель – как можно больше выведать о профиле галереи, о постоянных посетителях. Возможно… – Она поймала тревожный взгляд Климова и улыбнулась. – Подчеркиваю, возможно, мы там найдем информацию об убийце Светочки. Я так понимаю, следствие зашло в тупик? И преступники словно испарились?

– Так точно, Зоя Павловна. У нас это называется «залечь на дно». Вот именно на этом самом дне они сейчас и находятся. И думаю, вряд ли нам с вами повезет именно в этой галерее.

– Поживем – увидим. Давайте пить чай, Николай…

На следующее утро они созвонились. Климов подтвердил, что галерея заинтересована и что они с радостью станут сотрудничать с Зоей Павловной. Сам Климов назвался ее агентом. Визит в галерею было решено нанести в половине третьего пополудни.

– После обеда люди сыты и ленивы, Николай. Не будут искать подвоха в моих вопросах. И могут сболтнуть лишнего. Итак, в половине третьего я войду в двери картинной галереи…

Она немного опоздала. Ровно на три минуты. Но и этого оказалось достаточно, чтобы два человека страшно занервничали. Первым был Климов. Второй – хозяйка картинной галереи Александра Альбертовна Волкова, моложавая, модная и густо накрашенная.

И если Климов нервничал, блуждая по выставочным залам, то Волкова теребила носовой платок, стоя на входе и пристально рассматривая подъезжающие такси. Увидев Зою Павловну, Волкова с облегчением выдохнула и шагнула ей навстречу.

Обмен любезностями не занял много времени. Алекандра Альбертовна похвалила длинное сатиновое платье Шайкевич. В неподдельном восторге закатила глаза на ее нефритовые серьги. Выслушала ответные комплименты своему брючному костюму небесно-голубого цвета. И повела ее в зал.

– Мне хотелось бы взглянуть на то место, где моя картина будет вывешена, – устало улыбнулась Зоя Павловна после пятнадцатиминутной экскурсии.

– Простите! – положила ухоженные ладошки на грудь Волкова. – Я совсем забыла вам сказать: на вашу картину уже есть покупатель. И выставлять ее нет особой нужды. Он готов заплатить двойную цену от вами заявленной, лишь бы вы согласились продать ее именно ему и не выставляли картину на всеобщее обозрение.

– А так будет правильно? – разыграла изумление Шайкевич.

– Ну конечно! И вы в выигрыше, и покупатель.

– А вдруг кто-то предложит тройную цену, Александра Альбертовна? – хитро улыбнулась Зоя Павловна. – И я прогадаю и…

– Минутку. Я позвоню и спрошу, если позволите.

Волкова отошла к огромным окнам, застыла там с телефоном. Улыбка, не сходившая с ее лица все время, пока она проводила экскурсию, сначала застыла, а затем исчезла, словно ее смахнул кистью невидимый художник.

Разговор был напряженным, это Зоя Павловна поняла. И решила подойти, чтобы подслушать. Там как раз на треноге удачно стояло чье-то творение маслом. Делая вид, что внимательно его рассматривает, Зоя Павловна прислушалась.

– Но, дорогой, я и так делаю все возможное! Да… Да, я поняла… Хорошо, как скажешь… – Она закончила разговор, нервно улыбнулась Зое Павловне. – Такие дела, уважаемая Зоя Павловна.

– Какие? – И старая женщина указала на картину маслом. – Неплохая работа. Кто художник?

– А, кто-то из студентов пробует себя. – Волкова приложила скомканный носовой платок к вспотевшему лбу. – Если пожелаете, я подарю ее вам. Тут такое дело… Мой клиент готов заплатить вам три цены от заявленной вами.

– Три цены? – ахнула Шайкевич. И, боясь спугнуть Александру Альбертовну, закивала. – Я, наверное, соглашусь.

– Как замечательно! – выдохнула хозяйка галереи, едва не расплакавшись от радости. – Пройдемте в мой кабинет. Нам необходимо подписать документы. Договор купли-продажи.

– Конечно, конечно.

– В договоре есть пункт, где вы обязуетесь доставить картину сюда в указанный срок. И где вы гарантируете подлинность полотна. Вы ведь понимаете всю степень ответственности? – Взгляд Волковой был полон тревоги и непонятного страха.