Дни мародёров

Сириус же, после того, как оставил Роксану на милость ночного патруля, выбежал в облике пса через лесную опушку на берег и с размаху влетел в ледяную воду. Барахтался в ней, пока кровь не успокоилась, и только тогда, отряхнувшись, унылой рысцой потрусил в замок.

В спальне был только Ремус. Лежал и пялился в потолок, и вид у него был такой же, как в тот раз, когда он провалил экзамен по Защите от темных сил на третьем курсе.

— Здорово, Лунатик, — Сириус захлопнул дверь, но Ремус промолчал.

— Ты опять сваливаешь? — спросил он бесконечно тоскливым голосом, глядя, как Сириус раскидывает по спальне свои мокрые тряпки и ищет сухую одежду.

— Да. Хочу завалиться в «Три метлы» и упиться до смерти, — сообщил ему голос Сириуса из недр чемодана.

— М-м. Что так? — судя по голосу, Лунатику, кажется, было бы все равно, даже если бы на их башню сейчас обрушился дракон.

— Бабы доконали, — бодро сообщил Сириус.

— А мне можно с тобой? — спросил Лунатик после паузы, и Сириус удивленно оглянулся.

— Да, конечно, — просто сказал он. — Кстати, где Сохатый?

— У них свидание, — лаконично сообщил Ремус, спуская ноги с кровати и влезая в свой потертый джемпер с заплатами на локтях.

— А Хвост?

— Уже час в душе торчит.

— А-а, — понимающе протянул Сириус и рывком застегнул молнию на высушенной чарами куртке. — Ну, не будем ему мешать. Пойдем, Лунатик. Я покажу тебе чудеса! Лучше Хогсмида может быть только ночной Хогсмид.

Сириус оказался прав. Ночной Хогсмид раскачивался на пивных волнах, как скрипучий пиратский корабль, а в трактире Розмерты было светло и весело, как в капитанском трюме. Здесь, в ярком свете канделябров, огневиски лихо схлестывался с разухабистыми мотивами волынки, и в каком бы углу ты ни сидел, пьяный гогот обдавал тебя со всех сторон, ну а умопомрачительный аромат жареного мяса и пирогов сводил с ума и будоражил кровь похлеще любого алкоголя.

Будь с ними Сохатый, вечер непременно увенчался бы отчаянной дракой за честь любимой команды по квиддичу, но сегодня Сириус и Ремус были вдвоем, так что выбрали себе стол подальше от шумных компаний.

Ремус, оглушенный и раздавленный случившимся, выпил целую пинту, очень быстро захмелел, и от этого у него развязался язык. Сириус слушал его, сурово сдвинув брови, и, если бы его не штормило слегка из стороны в сторону, выглядел бы вполне трезвым. К счастью, даже то озеро алкоголя, в котором они пытались утопить свои проблемы, не смог пробить плотину, установленную железобетонными принципами Ремуса — не болтать друзьям о том, что он спит с учительницей. Но, несмотря на это, ему было о чем рассказать. Он говорил о Мэри, рассуждал жутко заплетающимся языком о том, как гадко быть отвергнутым, о ревности, а потом…

— …и Джекилл этот, ч-черт его возьми! — низким голосом прорычал Ремус, мрачным взглядом обводя зал. — Терпеть его не могу!

— Да ладно? А я думал, он твой кумир! — засмеялся Сириус и поднес ко рту кружку. Ремус попытался сфокусировать взгляд на нем.

— Откуда у него эта рана? — спросил он, недобро щурясь. — Она не дает мне п-покоя!

— Какая еще рана? — удивленно икнул Сириус.

— Такая! Как будто от него кто кусок оторвал, понял? Прям на боку. Знаешь, кто оставляет раны на, — Ремус подавил отрыжку. — Боку? Сивый! И остальные… такие, как он.

Сириус отхлебнул из кружки.

— А еще, он говорил ей, что не помнит, как с ним это случилось! Что ему страшно в замке оставаться и все такое. А она слушала его, руку ему поцеловала, п-представляешь?

Сириус кивнул, провожая взглядом круглую корму Розмерты, проследовавшей мимо их столика с подносом.

— И она была такая рваная, рана его, точно укус, говорю тебе! — продолжал Ремус, хотя Сириус его почти не слышал. — А если человек получает во время полнолуния такую рану, и не помнит при этом, как именно её получил, кто же именно мог его укусить? — Ремус сложил руки и навалился ими на стол.

— Я! — вдруг выпалил Сириус, важно выпрямляясь на стуле. — Я знаешь, как могу! Между прочим, Лунатик, — он обхватил Ремуса за плечи, наваливаясь на стол свободной рукой, шутливо втыкая ему в шею волшебную палочку. Ремус засмеялся, но ему явно стало слегка не по себе. — В ту ночь, когда Мэри… ну… я смог завалить этого… мудилу лесного, понял? — Сириус помрачнел. — А он мне чуть шею не свернул. Но я! Я ему чуть пол-брюха не оттяпал, а это тебе не…

Они пьяно засмеялись, столкнувшись лбами, но внезапно их смех сошел на нет. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбки окончательно сползли с лоснящихся лиц.

За соседним столом оглушительно разбилась кружка, пьяная компания разразилась громовым хохотом, но Мародеры этого уже не слышали.

====== Шалости, глупости и покушение на убийство ======

— Джекилл? Джекилл — этот монстр?!

Джеймс валялся на животе на своей смятой постели, в одних джинсах, весь в учебниках и фантиках из-под конфет, и смотрел на Ремуса так, словно тот объявил, что Хвост стал балериной.

— А что, по-твоему, это невозможно? — Ремусу почему-то очень хотелось, чтобы Питер перестал так громко чавкать тянучкой у него за спиной.

— По-моему ты башкой треснулся, Лунатик, — сочувственно сказал Джеймс, рассеяно почесывая острым кончиком пера раздражение, оставшееся у него на щеке после бритья. — Или переучился, — он указал пером на Сириуса, привлекая его внимание. — Мне вот тоже… слышь, Бродяга, говорю, мне вот тоже сегодня приснилось, что Слизнорт превратился в моржа-убийцу и лупит меня ластами, пока я пытаюсь сварить зелье. Но это же не значит, что он — монстр.

Сириус сипло засмеялся, дымя сигаретой. Он сидел на подоконнике у настежь раскрытого окна, в расстегнутой рубашке и с собранными в хвост волосами. Жара для середины мая стояла несусветная, но он все равно курил.

— Скажи спасибо, что он не пытался тебя поиметь, Сохатый, — Бродяга прищурился, затягиваясь. — Кстати, вы знали, что у моржей в члене есть кость?

— Да ну? — удивился Джеймс.

Бродяга промычал что-то утвердительное.

— А если сломается? — обеспокоенно спросил Питер, но на него никто не обратил внимания.

— Бред, мне это не нужно, — Джеймс снова уткнулся в учебник. — С костяным хером в квиддич не поиграешь.

— А ты используй его как биту?

— Моржам повезло, что они не играют в квиддич, — ввернул Хвост, но снова безуспешно.

— Почему, Слизнорт же играл, — бросил Сириус, и они с Джеймсом заржали.

— Можно мы вернемся к Джекиллу? — немного раздраженно попросил Ремус и парни послушно заткнулись. — Сохатый, я ничем не треснулся, я уже давно об этом думаю. В последнее время он явно нездоров, и хуже ему всегда становится в конце месяца, как раз перед полнолунием! И еще, я навел справки, все те, кто ходил к нему на прием, поговорить, в итоге попадали в лес!

— Совпадение, — протянул Джеймс. Сириус бросил на него взгляд. Он все это уже слышал, но не хотел мешать Лунатику, в конце концов, это — его идея.