Дни мародёров

— Кончай с ними, Сохатый, быстро! — закричал Сириус, не в силах шевельнуться под взглядом неподвижной змеи.

— Да как?! — завопил Джеймс, вскакивая на ноги.

— Отними эти баллы, скорее! — крикнул Ремус и тут вдруг сапфир лопнул, разбрызгав во все стороны осколки, а следом за ним, точно цепная реакция, захлопали остальные камни.

Паникуя, Джеймс сделал, как он сказал, и это сработало.

Камни, и то, во что они пытались превратиться, исчезли.

В спальне воцарилась звенящая тишина. Красный, как свекла Питер вернул скрипнувший котелок на подставку. Мародеры переглянулись.

— Ну… вроде как исправили, верно? — пробормотал Джеймс, взлохматив волосы. Остальные покивали и разошлись в стороны от места преступления. Ремус начал собирать сумку на урок, Джеймс переодевался, через пять минут они уже посмеивались над случившимся, и шутили, вот только, несмотря на смех, всеми владело одинаковое чувство.

Чувство, что случилось нечто непоправимое, и еще непременно им аукнется.

Так и вышло. Причем в самый неподходящий момент.

По какому-то роковому стечению обстоятельств, «гости», приехавшие из разных стран, дабы обеспечить справедливый состав экзаменационной комиссии, не ограничились экскурсией по школе, и возжелали присутствовать на уроках. У Джеймс было нехорошее ощущение, что толстяк-француз с завитыми крашеными буклями, который пошло хихикал всю экскурсию и лапал его за плечо — не так прост, как кажется, но он и подумать не мог, что этот тип увяжется за ними до самого класса, еще и коллег прихватит — посмотреть, как в Англии ведут уроки. Отказывать было нельзя, так что пришлось Лили забежать вперед и предупредить Макгонагалл, что на уроке будут зрители.

Макгонагалл — не из тех, кто любит сюрпризы, но она — молодец, делала вид, что так и надо. А вот Джеймс её подвел. Не специально, конечно. Кто же знал, что выйдет такая лажа.

Макгонагалл гоняла класс по экзаменационным вопросам, или просто ставила перед кем-нибудь кубок и требовала превратить его в птицу. Джеймс превратил свой кубок в великолепного красно-золотого какаду. Когда попугай захлопал крыльями и пронзительно гаркнул на весь класс, Макгонагалл довольно улыбнулась, члены будущей комиссии захлопали, а одноклассники переглянулись с понимающими улыбками: «любимчик опять любимчик». Разве что со стороны неподвижного слизеринского ряда донеслось шипение: «Поттер — позер!» и «Еще порычи». Джеймс, который на тот момент уже напрочь забыл про случай в башне, самодовольно улыбнулся, когда Минерва наградила его десятью очками, и показал слизеринцам средний палец.

Макгонагалл отвернулась от него и дальше пошла по классу, рассказывая про следующую формулу, которая может встретиться им на экзамене.

Тут-то оно и случилось. Непоправимое.

Откуда ни возьмись, Джеймсу на колени шлепнулся какой-то тяжелый клубок. Сириус, сидящий рядом, подпрыгнул от неожиданности, Джеймс и вовсе чуть не опрокинулся на своем стуле. У него на коленях распластался самый, что ни на есть настоящий львенок. Встряхнул ушастой башкой и облизался, удивленно оглядываясь.

— Что за хуйня?! — зашипел Бродяга, бешено оглядевшись. — Откуда он здесь взялся?!

— Спасибо, мистер Стеббинс. Пять очков Когтеврану.

— А я откуда знаю?! — рыкнул Джеймс и схватил животину прежде, чем она успела вылезти на парту и показаться на глаза Макгонагалл. — Может кто из них, — он кивнул на слизеринский ряд.

— Кто, эти лузеры? — поморщился Бродяга. — Сохатый, да они на такое не…

Не успел Бродяга договорить, как у Джеймса из-под мантии высунулся еще один львенок.

— Эй, что у вас там происходит? — Ремус перегнулся к ним через ряд, увидел, что творится под партой у Джеймса, и чуть не заржал в голос.

— Пиздец, Лунатик, это, что, ты?! — шепотом возмутился Джеймс и скрючился, потому что в этот момент один из львят, которых он пытался закрыть мантией, впился ему когтями в пах.

— Хорошо, мистер Мальсибер. Пять очков Слизерину! — объявила Макгонагалл и обернулась к задавшему вопросу Яню. Джеймс, которого уже осенила догадка, хотел было осторожно переправить львят в сумку, как она вдруг задергалась, шлепнулась на пол, под стул, и из неё, весь в чернилах и обертках из-под конфет, выкатился еще один меховой комок. А следом за ним — еще два.

— Твою мать… — выпучил глаза Джеймс, в ужасе оглядываясь на Сириуса, до которого тоже дошло. — Бродяга… Бродяга, их… пять!

Мародеры уставились друг на друга огромными глазами, и все, как один, подскочили, когда Макгонагалл назвала фамилию Лили, чтобы та ответила ей на вопрос. Делать ей знаки, или даже орать на весь класс: «НЕ ОТВЕЧАЙ!» было бесполезно, чары уже раскочегарились, и наверняка начали работать по всей школе, так что им оставалось только в отчаянии смотреть на то, как Лили отвечает на вопрос, Макгонагалл легким взмахом указки отмечает верный ответ и награждает Лили призовыми пятью баллами.

А потом слушать, как Лили и Алиса визжат, вскакивают на ноги и разбегаются в разные стороны от парты, на которую прямо из воздуха падают львята. Впрочем, одним шоком класс не ограничился, Макгонагалл не успела отнять ладонь от сердца, как Патриция Стимпсон издала поистине душераздирающий визг и (какого черта она не в школьной сборной), метким броском отправила в полет сумку сидящего перед ней Мальсибера, вместе с выползающей из неё змеей. Сумка ударилась о доску, упала, и из неё, как из норы в земле поползли во все стороны скользкие, живые веревки. В классе поднялась паника, ученики начали вскакивать на парты и хватать сумки, а из сумок, точно из рога изобилия перли упитанные жирные барсуки, или котята. Стеббинс с воплем выпустил свою сумку, когда она вдруг захлопала крыльями, превратилась в орла и с громким, пронзительным криком принялась кружить по классу.

— Всем сохранять спокойствие! Без паники, все на выход! — надрывалась Макгонагалл, но её уже никто не слушал.

Чуть не затоптав комиссию, класс табуном ринулся к дверям, в то время как за окнами, на фоне веселого майского неба и облачков, летали разновеликие орлы.

В школе ситуация была не лучше. Ученики бежали по коридорам, прикрывая головы сумками, пока над ними, под потолком метались и выбивали окна обезумевшие гигантские птицы. То тут, то там слышалось тявканье котят, перерастающее в полноценный рев. Визг девчонок, отчаянная ругань парней, беспомощные вопли преподавателей, паника и довольный хохот Пивза, прилетевшего на запах жареного — все спуталось в один беспросветный кошмар, во главе которого стояло четверо охреневших парней с кучей котят на руках.

— Поттер! — раздался возмущенный крик Макгонагалл. Джеймс оглянулся, и увидел, что профессор трансфигурации со съехавшей набок шляпой, пытается пробиться к ним сквозь толпу. Где-то позади неё мелькнула разгневанная Лили с расцарапанной щекой, вся в барсуках, и Пруэтты, пытающиеся отнять сумку у парочки орлов.

Не сговариваясь, Мародеры бросились наутек.

— Почему вечно Поттер, не понимаю?! — Джеймс на бегу пригнулся, когда над ними просвистели, сцепившись в неравном бою, питомец Кандиды Когтевран и Пивз.

— Закон дикой природы, рогатый! Двигай! — сказал Сириус, перепрыгнув через Хо Яня, которого свалила на пол орда безумных барсуков, и теперь дико щекотала, пытаясь разыскать в его карманах конфеты.

— Не отставай, Хвост! — Джеймс оглянулся на бегущего рядом Лунатика. — Зато одно мы выяснили точно, Лунатик! С нашим профессором точно что-то нечисто! На кой черт ему такое зелье?! Сюда! — и Джеймс первым нырнул в тайный проход за гобеленом.

В ожидании, пока гнев самой главной кошки Хогвартса пойдет на убыль, Мародеры сидели в проходе за зеркалом на пятом этаже, и пытались понять, как остановить действие зелья, свойств которого они не знали. Когда начало темнеть, к ним пришла Лили (она знала о чулане, Джеймс как-то раз затащил её туда целоваться), прислонилась к стене плечом, кашлянула и постучала по зеркалу костяшками пальцев.