До белого каления

Последние четыре года службы - после того, как он обратился с прошением о переводе в отдел по борьбе с организованной преступностью, и просьба его была удовлетворена - доставили полковнику глубокое удовлетворение. Сатте всегда хотелось проникнуть под покров тайны, окутывающей преступный мир, и он нередко ночами просиживал долгие часы, пытаясь вникнуть в его секреты и взаимосвязи.

Первые три года полковник собирал информацию, сравнивал, оценивал, взвешивал, из разрозненных имен и событий пытался создать истинную картину того, что в действительности происходило в этом скрытом от посторонних взоров мире. Он отслеживал связи между городами севера и юга Италии, между организацией проституции в Милане, изготовлением и незаконной торговлей спиртным в Калабрии и транзитом наркотиков через Неаполь.

Через три года он знал о мафии больше, чем любой другой посторонний, равно как и подавляющая масса тех, кто имел к ней непосредственное отношение. Его помощник Беллу часто шутил, что, если бы Сатта решил переметнуться на противоположную сторону, он мог бы сразу же включаться в новую работу - в предварительной стажировке не было никакой необходимости.

В течение последнего года Сатта стремился применить свои теоретические знания на практике. Именно он стал инициатором расследования о широко нашумевшем скандале вокруг огромного сталелитейного комплекса в Реджо и даже смог засадить за решетку одного из заправил мафии - самого дона Моммо. Жаль только, что всего на пару лет.

Последнее время его внимание было сосредоточено на двух основных кланах - Абраты и Фосселлы, которые орудовали в Милане. Сатта терпеливо собирал доказательства их причастности к проституции, коррупции и торговле наркотиками.

Для этой цели полковник организовал специальную, тщательно отлаженную и продуманную структуру, в которую стекались сведения от прослушивания телефонных разговоров, службы внешнего наблюдения и осведомителей, как внедренных в преступный мир, так и принадлежавших к нему, но тайно сотрудничавших с карабинерами. Он очень надеялся на то, что вскоре ему удастся собрать достаточно улик, чтобы разделаться с некоторыми главарями миланской мафии, а если очень повезет, даже с самими Фосселлой и Абратой.

За последний год работу его в определенной степени облегчала все более усиливавшаяся неприязнь к преступникам со стороны общественного мнения. Людям наконец надоели наглость и безнаказанность бандитов. Как ни странно, немалую роль в этом сыграли коммунисты. Участвуя в правительстве, им удалось ужесточить некоторые законы, хотя и недостаточно. Сроки тюремного заключения за отдельные преступления никак не соответствовали степени их тяжести, найти свидетелей было очень непросто, а защитить их - еще сложнее. Тем не менее мало-помалу ситуация изменялась в лучшую сторону. Каждый раз, когда мафия совершала особенно дерзкие и жестокие преступления, общественное мнение все сильнее и напористее выступало против засилья бандитов.

После обеда Сатта договорился о встрече с одной молодой актрисой миниатюрной, хрупкой, деликатной, невероятно красивой, которая к тому же обожала играть в триктрак. Она пригласила его к себе - наверное, чтобы сыграть несколько партий. По этому поводу полковник решил заказать на десерт свое любимое фруктовое мороженое.

Сатта вообще был неравнодушен к сладостям, особенно к мороженому с цукатами, но позволял себе это удовольствие лишь раз в неделю - по выходным. Поэтому, если быть до конца честным, он слегка передергивал - сегодня была пятница. Однако, предвкушая удовольствие от игры в триктрак, он не хотел портить себе настроение, отказываясь от фруктового мороженого. Подошел официант, но вместо десерта принес телефонный аппарат. Вставив шнур в розетку, он произнес:

– Вам с работы звонят, полковник.

Говорил Беллу. Сатта несколько минут слушал.

– Я там буду через полчаса, - сказал он и повесил трубку.

Подозвав официанта, полковник с досадой отменил фруктовое мороженое. Потом набрал номер молодой актрисы и перенес запланированную встречу на другое время. Ей это совсем не понравилось. Сатта утешил обворожительную женщину, пообещав, что вечером в воскресенье сам приготовит ей изысканный ужин у себя в квартире.

Расплатившись, он сказал официанту:

– Передай повару, что в курице было чуть больше розмарина, чем нужно.

Сатта был уверен, что мастерство повара растет пропорционально количеству жалоб и замечаний клиентов.

* * *

Тело Джорджио Раббиа лежало лицом вниз на решетке сточной канавы у дороги, прилегающей к автостраде между Миланом и Турином. На обочине припарковалась машина "скорой помощи" и несколько полицейских автомобилей. На стоявших рядом носилках валялся большой черный сложенный пластиковый мешок. Полицейский фотограф вертелся вокруг трупа, ослепляя светом вспышки официальных лиц.

Сатта стоял рядом со своим помощником Массимо Беллу и смотрел на труп.

– Похоже, что и на самого сборщика дани кто-то дань наложил, - суховато попытался пошутить он.

– Да, - согласился Беллу, - это произошло вчера ночью. Тело нашли час назад.

– Одна пуля в голову?

– Да, с очень близкого расстояния. - Он указал на лицо трупа. - Повсюду вокруг входного пулевого отверстия остались следы ожогов.

– Что случилось с его рукой?

Беллу покачал головой.

– Она была пробита насквозь. Чем - не знаю.

Фотограф свою работу закончил и отошел. К ним приблизился полицейский.

– Теперь нам можно его забрать, полковник?

– Да, - ответил Сатта. - И передайте патологоанатому, что мне его отчет нужен как можно скорее.

Сотрудники "скорой помощи" стали запихивать тело в пластиковый мешок. Сатта пошел к своей машине, за ним следовал Беллу.

– Думаешь, началась война? - спросил он.

Сатта облокотился на автомобиль и начал быстро анализировать ситуацию. Чтобы Беллу был понятен ход его рассуждений, он излагал их вслух.

– Этому происшествию можно придумать три объяснения. Первое: Абрата и Фосселла начали войну за передел Милана. Это маловероятно: город между ними разделен ровно пополам и они неплохо между собой ладят. Кроме того, Конти и, конечно же, Кантарелла должны были бы это санкционировать, а я уверен, что именно сейчас такая война им нужна меньше всего. Второе: Раббиа мог запустить коготки в копилку босса, а его на этом накрыли.

Какое-то время он молчал, потом отрицательно покачал головой.

– Это предположение вообще лишено всякого смысла. Раббиа занимался сбором денег пятнадцать лет и никогда не позволял себе такого, он всегда был туп, но по-своему честен. Третье: убил его кто-то со стороны.

Беллу перебил начальника.

– Но кто это мог быть и почему его убили?

Сатта пожал плечами, сел в машину и через открытое окно сказал:

– Мне срочно нужно досье на Раббиа и распечатки всех его телефонных разговоров за последние трое суток - все без исключения, ты меня понял?