До первого снега
Шрифт:
Вытянув ноги, обхватываю себя руками, чтобы подольше сохранить тепло, и прикрываю глаза: я сильная – переживу!
– Эй, Рита! – доносится жёсткий голос тренера. – Держи ключи от кладовой и принеси футбольный мяч, а лучше парочку.
– Я… Э-э…
– Напротив раздевалки серая дверь! Давай-давай, шевелись! Не заставляй весь класс ждать! За одним согреешься, а то уже губы синие.
Одёргиваю юбку и перепрыгивая через размашистые кочки покорно возвращаюсь школу, попутно рассуждая, как можно играть в футбол на поле, как это, без нормального покрытия и даже ворот.
Здание школы встречает меня долгожданным теплом и тревожной тишиной. И вроде понимаю, что просто идёт урок, но на сердце неспокойно. Плутая по коридорам наконец нахожу спортивные
– Я предлагал тебе мир, принцесса? – едкий шёпот Сальваторе растекается по телу, отзываясь внутри панической дрожью.– Ты захотела войны! Что же, будь по-твоему!
Мотаю головой в попытках освободиться, но силы изначально не равны. Мне нужен кислород, всё остальное потом!
– Смирно стой! – рычит придурок, не понимая, что я задыхаюсь.
Мычу в ответ, продолжая дёргаться в его упрямых руках, опутавших меня похлеще самых мощных оков.
– Рита Морено, – тягуче смакует на языке ублюдок, пока я ловлю тёмные круги перед глазами. – И что мне с тобой делать? Натравить толпу отморозков? Или пустить грязные слухи? А может, отвезти в лес и бросить там на съедение диким животным? Хотя нет, даже звери подавятся твоей злобой!
Сальваторе резко опускает с моего лица ладонь, а я жадно и рвано вдыхаю, заполняя лёгкие отравляющим ароматом сладкой лаванды и моего очередного позора.
– Я подумаю, куколка! – парень ещё сильнее наваливается на меня всем своим немалым весом, а затем рывком тянет за волосы, запрокидывая мою голову назад.
– Ты кусок дерьма, Сальваторе, – шиплю от боли, но парень лишь ухмыляется в ответ, проводя носом вдоль моей щеки.
– Завтра ты узнаешь, что я решил! – рычит мне прямо в ухо, а потом одним движением отстраняется, даруя свободу, и бодро идёт прочь, цинично бросая из-за спины: – Пощады не жди, детка!
***
^1 Чорипан – национальный аргентинский фаст-фуд. Как правило, это булка с хрустящей корочкой, а внутри колбаски чоризо и соус.
^2 Чимичурри – латиноамериканский соус на основе чеснока, петрушки, часто с добавлением перца чили.
^3 Лос-Алерсес (исп. Parque Nacional Los Alerces) – национальный парк в Аргентине, расположенный в провинции Чубут, входит в состав биосферного заповедника. В 2017 году парк был включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Глава 6. Урок первый
– Рита!
– Морено!
Голос учителя за спиной становится всё тише, как и дебильное перешёптывание моих новых одноклассниц, сдобренное отборными смешками парней. Я опять в центре внимания и снова бегу, судорожно вспоминая дорогу к дому деда. Плевать, что уроки незакончены, а местные отморозки остались без игры в футбол. Мне нет до них дела! Как, впрочем, и до Тео, который после занятий однозначно потеряет немало времени на мои поиски.
Под ногами неровный асфальт, мимо проносятся неказистые постройки. Голые коленки немеют от холода, а куртка, что должна согревать, леденит душу, как назло, впитав в себя запах Сальваторе. Тошнотворный, одуряющий, воскрешающий в памяти слова подонка и его прикосновения. Их хочется смыть, стереть, навсегда выкинув из головы. Но всем естеством ощущаю: ничего не выйдет, все это – только начало!
К дому Анхеля умудряюсь добежать без происшествий, но самого старика снова нет на месте, зато Марта деловито хозяйничает на кухне. Бросаю в её сторону невзрачное приветствие и, даже не подумав снять измазанную грязью обувь и парку, несусь к себе. Кого я обманываю: мне здесь не место!
– Рита, у тебя всё хорошо? – тёплый и искренний голос раздражает, но стоит увидеть мать Тео на
пороге комнаты, становится не по себе: покрасневшие глаза выдают её с головой – её день удался не больше моего, но сейчас она находит в себе силы волноваться ещё и обо мне.– Всё хорошо, – стараюсь не смотреть в глаза: так проще врать. – Просто с последнего урока отпустили раньше.
– Проголодалась? – Марта тоже отводит взгляд. Ей неловко, что я замечаю её состояние, а мне – за грязную обувь и оставленные на чистом полу следы.
– Нет, – хоть в чём-то я честна с окружающими. – У вас что-то случилось?
Марта удивлённо приподнимает бровь, а затем отмахивается:
– Это просто лук!
Она недалеко ушла от меня: тоже врёт, выдавая себя подрагивающими уголками губ и неимоверной тоской в глазах. С другой стороны, её проблемы мне ни к чему – своих хватает.
– Можно, я побуду одна?
– Конечно, Рита, отдыхай!
Стаскиваю пропахшую дурными воспоминаниями куртку и со всей злости швыряю её на пол. Следом летит а-ля школьная форма и обувь, но чёртов запах не отпускает. Обессиленно падаю рядом с грудой вещей и тихо плачу: мне так сильно не хватает дома и привычной жизни. Без промозглого холода. Без постоянных слёз и беспочвенных унижений.
Немного успокоившись, решаю вернуть парку законному владельцу, да и так не вовремя проснувшаяся совесть начинает неумолимо грызть за оставленного в неведении брата. Натягиваю домашний костюм из мягкого плюша с весёлой мультяшной мордочкой во всю грудь и несу куртку в прихожую, про себя отмечая небывалую тишину, воцарившуюся в доме. Повесив парку на крючок, неспешно осматриваю гостиную и кухню, замечая за обеденным столом записку от Марты:
«Рита, Тео, обед готов. Я в гостинице. Анхель придёт к трём. Целую».
Заглянув под широкую крышку сковороды, невольно облизываюсь: в этом доме не готовят изысков, но еда всегда выглядит аппетитно. Вот и сейчас нарезанные ломтиками овощи, обжаренные в соусе из душистых трав, так и манят наложить их в тарелку и жадно умять. Но есть в чужом доме в полном одиночестве – неловко. Уговариваю свой не пойми откуда взявшийся аппетит немного поутихнуть, а сама медленно начинаю изучать дом. Какая невиданная сила заманила меня на второй этаж – не знаю! Но пройти мимо слегка приоткрытой двери в самом начале коридора просто не могу. Лёгкий скрип, и та полностью распахнута, а передо мной открывается кусочек чужого внутреннего мира. Идеальный порядок и аскетическая обстановка дополняются парой книг по биологии и анатомии человека, аккуратной стопочкой лежащими на столе. Именно они, да тёмная толстовка, небрежно накинутая на стул возле компьютера, выдают своего хозяина с головой. Я в комнате Тео. И она, эта самая комната, совершенно не вяжется с моим представлением о брате. Всегда улыбчивый и весёлый, отзывчивый и шумный, сейчас он видится мне совершенно другим: серьёзным и, пожалуй, не по годам взрослым. Как же порой обманчива бывает обёртка…
Провожу ладонью по безупречно чистому столу, пальцами пробегаю по мягкой ткани толстовки, а затем скольжу по клавиатуре с подтёртыми от времени буквами на кнопках. Устаревший компьютер тут же отзывается на моё прикосновение гулким рычанием, а чуть позже и ярким светом, проснувшегося монитора. И если поначалу, меня пробирает от волнения и желания поскорее всё вернуть в исходное состояние, то уже в следующую секунду я забываю обо всём! Небольшой экран монитора являет моему вниманию подробную схему, как устроено зрение человека, но поражает меня не любовь Тео к анатомии, а то, что у парня есть свободный доступ в интернет. Из головы вылетает мгновенно, что я в чужой комнате и Тео может прийти с минуты на минуту. Бесцеремонно закрываю страницу с пугающими меня внутриглазными подробностями и захожу в популярную на родине социальную сеть, едва не прыгая от радости. Наконец-то у меня появилась возможность связаться с Ками и всё объяснить Пабло, с которым я даже не попрощалась. Но если сообщения от подруги тут же начинают выскакивать одно за другим, то от Пабло нет ничего.