До последнего

Только мысли.

Затерянные в этом свете.

Зорика почувствовала себя умиротворенной. Это она знала. Теперь, когда боль ушла вместе с гневом, страхом, ненавистью и печалью. Теперь, когда борьба закончилась.

Но где она?

Была ли она мертва?

Было ли это царство Синь? Или она путешествовала туда, плывя по реке света?

Но это не Великая Тьма. Совсем нет. Великий Свет, скорее.

Увидит ли она снова своих родителей? Своего брата? Будут ли они ее ждать? Прошло так много времени с тех пор, как она видела их в последний раз. Так много времени, что она едва помнила их лица.

Другие события все еще были живы в ее памяти — то, что она чувствовала в объятиях отца, когда он каждое утро поднимал ее с постели, или то, как ее мать заставляла ее смеяться. Эмоции, которыми она дорожила и которые хотела бы повторить.

А что насчет Анамы и Майзы? Увидит ли она их? Будут ли они ею гордиться?

В конце концов, она потерпела неудачу. Подвела их. Подвела свою мать. Она была их последней надеждой. Надеждой дурака.

Зорика не была настоящей королевой. Она не была ничьей спасительницей. Она просто шла по следу мертвых, пока тоже не погибла.

Но была ли она мертва?

Если она не была... если она была просто… что? Без сознания? Ранена? Умирающая, но еще не мертвая?

Джакс ударил ее ножом. Она почувствовала это, удар под ребра, увидела нож и увидела... свет, который лился из нее в него, почувствовала, как этот свет тянут, выцарапывают и крадут у нее.

Так похоже на смерть.

106

Венна

Айсаир

Венна быстро двигалась по городу. В конце концов, с ней было десять тысяч солдат, и Черепа падали от их мечей.

— Во дворец, — прокричала она, перекрывая стальную бурю. — Во дворец! — Клянусь богами, она надеялась, что доберется туда раньше, чем этот предатель Джакс успеет причинить еще какой-нибудь вред.

Она шла впереди, прокладывая путь по главной улице от городских ворот до дворца, с окровавленным мечом в руке. Ее глаза блуждали повсюду, высматривая в небе Дайджаку, на крышах — Избранных, на улицах — Черепа. Теперь, когда они были уже близко, Венна не собиралась позволять ничему ее остановить.

Узкие улицы помогали им продвигаться вперед, ограничивая возможности Черепов контратаковать и уменьшая их численность, когда они это делали. Каждый раз, когда эгрилы начинали атаку, союзники набрасывались на них и оставляли после себя только мертвых. Это было восхитительно.

Они достигли начала Гранд-авеню, и до дворца оставалось еще не менее мили, когда небо озарилось светом. Он был шириной со здание и поднимался миля за милей к самым небесам.

Насколько знала Венна, только один человек был способен создать такой маяк — Зорика.

Она бросилась бежать. Нельзя было терять ни минуты. Даже отдавать какие-либо приказы.

Она была не одна. Ее армия бежала вместе с ней. Их ноги грохотали, когда они атаковали, тяжесть тел плотно сомкнулась вокруг нее.

Когда они были почти на полпути к дворцу, она увидела сначала Раласиса, а затем, позади него, орду Черепов, мчащихся им навстречу.

— За Джию! За Джию! — взвыла она.

А затем две армии встретились в грохоте костей и стали, ненависти и ярости.

Венна врезалась в Череп, сбила его с ног силой своего удара и чуть не опрокинулась вместе с ним. Каким-то чудом, однако, она осталась стоять. Возможно, кто-то ей помог. Она понятия не имела кто, поскольку уже замахнулась на следующее тело в белых доспехах, оказавшееся на ее пути. Ее клинок скользнул по нагруднику противника, но зацепил кусок бедра другого. Ее противник отвел свой скимитар назад, но Венна ударила его по лицу и отбросила в сторону, выиграв достаточно времени, чтобы еще раз взмахнуть своим мечом.

Чей-то клинок пронзил Череп насквозь, прежде чем она успела нанести удар. Венна обнаружила, что крепко прижата к другому Черепу, так близко, что могла видеть его голубые глаза, смотрящие на нее, чувствовать его горячее дыхание на своей щеке. Не было места, чтобы размахнуться мечом, особенно в такой тесноте. Поэтому она бросила меч, пошарила рукой и нашла нож, надеясь, что Череп не сделает то же самое, надеясь, что она сможет убить его раньше, чем он убьет ее.

Череп зарычал ей в лицо, когда она высвободила нож и снова начала поднимать руку, все время раскачиваясь взад-вперед вместе с давлением. Это было само по себе сражением — просто просунуть руку под мышку Черепа. Он знал, что она делает, и делал все возможное, чтобы накрыть своей рукой ее ладонь, остановить движение, не дать ее клинку найти слабое место — щель в его доспехах между грудью и рукой.

Череп дернул свою голову вперед, ударив Венну шлемом, — потекла кровь, — но она продолжала двигаться, продолжала поднимать нож, чувствуя, как его кончик скользит по чешуе его доспехов. Затем она почувствовала, что нож не встречает сопротивления, увидела по глазам Черепа, что он тоже это почувствовал, и вонзила нож изо всех сил, крича, когда он пронзил плоть, крича, когда Череп закричал в ответ, крича, когда увидела, как свет исчез из его глаз и силы покинули его ноги.

Только давление тел удерживало Череп в вертикальном положении, пока Венна глотала воздух и благодарила Четырех Богов за то, что они сохранили ей жизнь. Вокруг нее все кричали, проклинали, сквернословили, взывая к своим Богам о защите, спасении, разрушении. Во все стороны летели слюна, пот, слезы и кровь. Люди кололи и кромсали друг друга, раздавливали и боролись, пытаясь остаться в живых.

Венна высвободила нож, и еще мгновение мертвый Череп оставался прижатым к ней, затем он соскользнул вниз, и опять ей пришлось сражаться. Она перегнулась через спину одного из своих солдат и вонзила нож в глаз Черепа, с которым сражался тот. Снова высвободив нож, она вонзила его в шею другому Черепу. Снова и снова. Венна действовала быстро, искусная в индивидуальной борьбе, перерезая глотки и забирая жизни.

Постепенно вокруг нее появилось свободное пространство. Место, где можно было размахнуться мечом. Она подобрала клинок Шулка у одного из убитых. Она никого не узнала, но это был чей-то сын, чей-то любимый человек. Еще одна жизнь, отданная за Джию.

— За Джию! — закричала она, взмахнув мечом в воздухе, осознавая, что каждый дюйм ее тела покрыт кровью. — За Джию!

Другие вокруг нее подхвати крик. Они все чувствовали, как меняется обстановка, как ослабевает давление на них.

Это будет их день.

Затем земля начала дрожать.

107

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра баюкала тело Зорики, пока вокруг нее продолжалось сражение. Ее дочь не была мертва, пока нет, но Тиннстра не была уверена, что она жива.

Все произошло так внезапно. Джакс ударил ее ножом. Свет хлынул из ее раны в Джакса, окутав их обоих, — и защищая ублюдка от ударов Тиннстры, — прежде чем магия Зорики вырвалась из нее с такой силой, что они все разлетелись в разные стороны.

Когда Тиннстра снова смогла видеть, Зорика лежала на земле, не двигаясь, но все еще светясь. Она подползла к дочери и уложила Зорику к себе на колени, заливаясь слезами и молясь, снова и снова, чтобы Синь ее не забрала.

Джия нуждалась в Зорике.