До самых кончиков

Под конец беседы мать с энтузиазмом воскликнула:

– Поняла! Немедленно отправляюсь в подвал!

– Спасибо, мамуль.

Стоило раз симулировать оргазм, как закрались сомнения в искренности остальных. Пенни больше не доверяла реакции собственного организма. Теперь каждую ночь она терзалась страхом, что в своих восторгах либо переигрывает, либо наоборот. Макса она никогда не любила, зато любила то наслаждение, которое он вызывал в ее теле. Теперь даже оргазмы утратили над ней власть.

Не потому ли прекратилась его связь с Клариссой Хайнд? И принцессой Гвен. И с Алуэттой.

Осталось всего шестьдесят семь дней.

Как бы то ни было, порой приходилось симулировать. Бывали ночи, когда даже воспоминания о горячих губах Алуэтты не могли довести до оргазма. Иногда ей удавалось обмануть Максвелла, но по большей части – нет. Ее тело он знал лучше ее самой.

Когда Пенни попадалась – ее выдавали базилярный пульс, судоральный pH и синюшность эпителия, – Макс бесцеремонно выдергивал прототип, демонстративно рвал свежеисписанные листки и швырял клочки в корзину. Затем открывал ноутбук и в который раз редактировал первое поколение маркетинговых материалов «До самых кончиков».

Однажды, чтобы хоть как-то поднять ему настроение, Пенни выразительно кивнула на блокнот:

– Они все там?

– Кто? – спросил Макс, не отрываясь от экрана с очередной телерекламой, присланной на утверждение. В глазах Пенни все такие видеоролики были на один лад: женщины с маниакальной улыбкой и горящим взором мчатся домой из магазина или с почты, прижимая к груди ярко-розовую упаковку с витиеватой надписью «До самых кончиков». В конце закадровый голос сладострастно урчит: «Миллиарду мужей грозит скорая отставка».

– Твои бывшие, – уточнила Пенни. – Они все там? – Она вновь кивнула на блокнот, испещренный паучьей скорописью. – Президент, принцесса, наследница стального концерна?

Она и сама знала ответ. Макс собирал информацию, как сорока.

– Этот блокнот лишь один из немногих, – промолвил он, прокручивая макеты рекламных постеров, которые вот-вот появятся во всех женских журналах мира. На дисплее мелькали логотипы «кончиков» на баскском, французском, хинди, африкаанс, китайском… – Уверена, что хочешь быть в курсе? – холодно поинтересовался он.

Нет, в этом Пенни сомневалась, но утвердительно кивнула.

– У меня проиндексированы и снабжены перекрестными ссылками антропометрические характеристики семи тысяч восьмисот двадцати четырех женщин в возрасте от шести до двухсот семи лет. – Обернувшись и встретив ее ошарашенный взгляд, Максвелл добавил: – Прежде чем ты кинешься звонить в комиссию по делам несовершеннолетних, уведомляю: контакт с шестилетней состоялся, когда нам обоим было по столько же, и мы играли в доктора в подвале ее дома в Балларде.

Многовековым объектом оказалась колдунья, обитавшая на вершине Эвереста.

Макс улыбнулся.

– Я развил в себе навыки доставлять наслаждение любой женщине, – заявил он бесстрастным тоном. – Молодым и старым, худым и толстым, из разных стран и культур – не важно. Сейчас я могу быстро и эффективно довести каждую до такого оргазма, о каком она мечтать не смела.

Вернувшись к монитору, он продолжал:

– Я собирал данные о половой восприимчивости старшеклассниц, студенток и молодых специалисток. Изучал эротическую технику ритуальных блудниц в таджикском храме… у немецких сексологов… суфийских танцовщиц живота. Женщины, известные тебе – богатые и знаменитые, – это лишь верхушка моего сексуального айсберга. Укладывая их в постель, я уже в совершенстве владел тысячью способами доставлять наслаждение.

Пенни догадалась, что при таком размахе лишь немногие из партнерш могли рассчитывать на более-менее прочное внимание Макса.

– И вот почему ты предпочел Клариссу Хайнд?

– Нет. С такими, как Кларисса и Алуэтта, дело было уже не в исследованиях. А в тестировании. Отладка, доводка плюс связи. Не говоря уже про рекламу. Я обнаружил, что очень удобно знаться с президентом США и английской королевой на столь интимном уровне. Их престиж притягивал ко мне все новых подопытных объектов.

– Вроде меня? – уточнила Пенни, польщенная и уязвленная одновременно.

Макс подарил ей добрый взгляд. Он сидел на кровати, пристроив раскрытый ноутбук на коленях.

– Нет, милая. Ты мой круг почета.

Его коллекция эротических инструментов не знала себе равных за всю историю цивилизации. Работоспособность экспонатов была апробирована им лично. Некоторые были просто убойными. Объем генерируемого ими удовольствия мог в буквальном смысле умертвить среднестатистическую обывательницу. Последняя фаза испытаний была направлена на то, чтобы притупить мощь особо опасных игрушек. Отныне можно не опасаться судебных исков.

– Прежде чем строить из себя жертву эксплуатации, – продолжал Макс, – вспомни, сколько ты выиграла от нашего совместного времяпрепровождения. Твое имя во всех мировых газетах, гардероб не умещается в шкафу.

Пенни не могла не согласиться с его доводами, хотя теперь понимала, почему Алуэтта потребовала пятьдесят миллионов долларов за моральный ущерб.

– Если тебе станет от этого легче, девочка моя, знай, что ты спасла множество невинных душ. – Пощелкав клавишами, он вывел на экран очередной набор рекламных слоганов. – Хотя «невинные» в данном случае понятие весьма и весьма относительное.

После каждого марафона эротического блаженства каменели и ныли все мышцы. Ощущение, как будто поднялась на Эверест или переплыла Ла-Манш. Отдельные, наиболее продвинутые эпизоды оставляли после себя впечатление, что навалился полиомиелит. Вплоть до полной рекуперации организма ни о каком сексе не могло быть и речи. Макс это понимал. Не настаивал. Некоторые позы требовали от Пенни гибкости на уровне цирковой акробатки или женщины-змеи. Потянутая мышца или порванная связка могли парализовать ход испытаний на несколько недель.

Пентхаус наводнил батальон физиотерапевтов. Чтобы ускорить процесс выздоровления, массажисты часами мяли ее умащенное ароматическими маслами тело, глубоко прорабатывая ткани опытными мускулистыми руками. Чудеса творили и акупунктурщики, обкалывая Пенни тонкими иголками. Только убедившись, что подопытная окончательно оживлена, Макс подступал к ней с новым аппаратом или афродизиаком. Потерзав ее очередными сладкими муками, он вызывал ремонтно-восстановительную бригаду, и та вновь ставила Пенни на ноги для следующего раунда калечащего наслаждения.