До включения

С момента трагедии в «Белозёрске-89» прошло двадцать семь дней. А я думал, что лет сорок.

Когда я вышел, то ко мне подскочил молодой офицер и отдал честь. После чего сказал:

— Товарищ генерал, я капитан Лёвин, меня отправили для сопровождения Вас на данном мероприятии. В случае чего, я должен выполнить почти любое Ваше пожелание.

Неприятного сопровождающего выбрали. Улыбчивый рыжий хлыщ в новеньком мундире и выше меня на полголовы. Лучше бы девушку приставили, на неё хотя бы смотреть было приятно.

Неожиданно он подошёл ко мне сбоку и попытался придержать.

— Капитан, ещё раз попытаетесь ко мне прикоснуться, и трость окажется в ближайшем ко мне отверстии, ясно? — уточнил я, отдёрнув руку.

— Так точно, соблюдать личное пространство! — ответил рыжий.

— Тогда можешь идти рядом, и в случае, если я назову человека сударем или сударыней, то постарайся его культурно от меня убрать.

— Слушаюсь!

— Странно, что с таким телом ты в УчК КФ.

— Это временно, только на сегодня.

— Ясно, значит, маскарад.

— Так точно, товарищ генерал, — тут он немного тише произнёс, — я от Владимира М.

— Ясно. Пошли, постоим под вон тем деревцем, свисающим над оградкой.

— Слушаюсь, — сказал капитан, и мы встали около участка с могилой какому-то большевику-революционеру.

Надо было бы уточнить у Пантеона, как я вообще в Подмосковье оказался.

С детства мечтал телепортироваться, пройти через портал или хотя бы на световой скорости промчаться и желательно выжить при этом.

Тем временем вокруг начали собираться люди.

Очень много незнакомых мне людей.

Точнее я их знаю, а они меня не должны. Люди, жившие в «Белозёрске-89». Несколько сотен человек, досье на которых я просматривал, за кем-то следил, многих подозревал.

Сомневаюсь, что они сами бы прилетели сюда, значит, это организовано специально. Пантеон, ГБ или Космофлот? Не суть, одни подчиняются другим.

На удивление солнечный денёк, но не жаркий денёк.

Неожиданно я услышал негромкий голос девочки подростка:

— Мааам! Ну почему мы идём сюда?

— Я говорила, на людях называй меня сестрой или братом!

— Да тут всё равно никто тебя не узнает в таком наряде.

— Называй, как хочешь. Только веди себя тихо.

— Ясно, мой генерал.

– *цензура*, ты вообще чокнулась? Я же предупредила, не говори такое слово. Мы на похоронах генерала из новостей.

— Да ему присвоили посмертно. Он же майор.

— Ада, ещё слово, и я дома возьму в руки ремень и…

— Молчу, братик, молчу.

— Вот, молодец. Будешь вести себя хорошо, поедем в кафе с мороженным.

Голоса, точнее их хозяйки, наконец, прошли мимо меня.

Одна выглядела лет на четырнадцать-пятнадцать, хотя может и младше, роста в ней было всего-то полтора метра. Две длинные косички, одна красная, вторая жёлтая, а вот одежда траурная: длинное тёмное платье и чёрная бейсболка.

Рядом фигура была ниже. Если бы ранее я не услышал их, то подумал бы, что это мальчик, причём знакомый мне. Но ему сейчас лет тридцать-сорок должно было бы быть. Да и вряд ли бы пацана называли мамой. А так, если не считать голос и одежду под сорванца в чёрном, я бы сказал, что это Алла.

Если бы девочке Аде было столько, сколько я подумал изначально, то она бы могла быть моей дочкой. Бред какой, ну не стала бы Канарейка ТАКОЕ от меня скрывать.

Глава 17

Когда-то давно, когда я ещё не поступил в свой первый ВУЗ, к нам в гости сестра приводила мальчика. Сколько мне тогда было? Не помню. Семь или восемь? Тогда мамины методики обучения ещё не испытывали моё здоровье на прочность.

Собственно гостей домой водила только общительная Персея. И не мало.

Она дежурно обходила квартиру, а потом только уводила гостя к себе или на кухню. И это имело некоторые цели.

Вот и тогда дверь отворилась и ко мне в комнату впихнули мальчика в кимоно с коричневым и зелёным поясом сразу. Новичок, наверно, раз напялил два сразу, либо шуточка сестры. Я буквально скользнул по нему взглядом и вернулся к своему занятию.

— Младший, смотри. Я добыла новенького нам.

— Себе, сестра, себе ты кого-то добыла. Не мешай, если я не туда всуну этот паяль…

— А что будет? Сломается? — прозвучало над ухом, и я припаял провод к датчику температуры, чем испортил всю схему, над которой работал три недели.

Я поднял глаза. К моему удивлению около меня стояла не сестра, хотя калька поведения была на 100 % её.

— Думаю, по дыму ответ понятен? Ты кто? — спросил я у очередной игрушки сестры.

— Я А… Я Аллан, — сказал отрок с ещё не сломавшимся голосом и поправил медицинскую маску на лице.

— А я Младший Карпов, а теперь можешь идти к Персее.

— Слушай, она сказала, что у тебя есть куча деталей, и с десяток самодельных копий Боевых Шагающих Роботов Адама, покажи!

— Правый ящик у окна. Если интересует, то десять рублей, и любая миниатюра твоя. На этом не мешай, вдруг удастся спасти схему, — произнёс я и отрешился от мира. Но в итоге только испортил всё до конца и с чистой совестью выпаял то, что можно использовать повторно.

— Слушай, у меня нет столько денег, чтобы заплатить за копии, можно я буду иногда приходить и играть в них? — спросил мальчишка с двумя моделями в руках, отдалённо напоминающими человека.

— Только молча. Если не будешь отвлекать меня, то хоть живи здесь.

— Младший, не отнимай моего гостя! Я его час ждала, пока он тут стоял, играл и наблюдал за тобой!

После этого этот мальчик несколько месяцев ходил к нам. Потом пропадал, потом снова появлялся. Я даже не отрывался от книг, переодевания, просмотра терминала, конструирования или разрушения чего-то.

— Слушай, я накопил, я хочу БШР-57.

— Возьмёшь из ящика или сделать новый? — спросил я и поднял глаза. В дверном проёме была Персея, а пацан рылся в ящике.