До включения

Ну, это было в рамках нормы. Так же как Аделаида ни капли не выросшая ввысь, но немного став женственнее, и Ярослава, выросшая в подростка баскетбольного роста с красивым лицом и очками на носу. Хотя главная черта мамы у неё оказалась в разумных границах.

Вот смущало то, что вокруг были…

— Фестиваль, только не говори, что ты…

— Да, дорогой гражданский муж, это всё твои дети.

— А где мальчики? — спросил я, начав считать. С учётом старших в сумме вышло сорок две.

— Милый, а эмбрионы мальчиков от тебя оказались нежизнеспособными.

— Меня не было пять лет. Может, я чего-то не понимаю, но как это? Я счастлив каждой… — я вспомнил своё состояние вообще и в частности после телепотации. — Я бы вас всех обнял, но, думаю, что с этим лучше подождать.

Мои глаза разбегались.

Пугало, что некоторые были похожи на мою маму или Персею. Но всё равно они были милыми ангелочкам, которые смотрели на меня испуганными глазами.

— Генерал, слюни закатай и иди, готовься к бракосочетанию по направлению к солнцу. Кристина, убери миражи, все! — крикнула Чёрная. В ту же секунду степь превратилась в Белозёрск-93. Мой город.

* * *

Когда я принял ванну и вышел, то оказался не один.

На кровати сидела девушка-блондинка в белом платье до коленей, но без единого кружева. Она сидела с закрытыми глазами.

— Я так понимаю, что ты Анастасия? — спросил я.

— Настя. Даже по документам. Как и Лиза не Елизавета, — ответила она, словно робот.

— Ясно, — ой, а я Тётку называл иначе. — Зачем ты пришла сюда до свадьбы?

— Бумажки? Потом. Раздевайся.

— Нет. Объясняй. Мягко говоря, я тебя иначе запомнил.

Она открыла яркие голубые глаза и посмотрела на меня.

— Ты сделаешь мне сына, и он останется с тобой, пока я полечу на Марс.

— Ритуал?

— Он самый. Но Мигрень внесла в него коррективы. Мой сын должен был стать третьим твоим ребёнком, и единственным, о котором ты бы знал. А ещё, ты старше, чем Кира описывала.

— Да и ты не спешила со мной встретиться.

— Тогда я была эмоциональна. Я любила, стеснялась и боялась. Теперь я не верю в такое чувство, как любовь.

— А я верю, но не в ту, на которую способен я.

— Ну и дурак, — сказала девушка, встала и вырвала у меня полотенце, которое я обмотал вокруг пояса. — Понятно, только лицо и руки постарели, а вот тело для ботаника сорока лет ничего. Я себе представляла всё хуже.

— У Адама делать больше нечего, кроме как думать, роботов делать и заниматься на тренажёрах, — раскрыл я суть.

— Понятно. А теперь отпусти полотенце, — скомандовала девушка и рванула. После чего задрала подол, под которым оказались простенькие белые стринги. — Записывать не будем. Помолодеешь, тогда можно.

— Я так понимаю, что ты вышла на шестой уровень? Тогда и потеряла эмоции? Когда это случилось?

— В восемнадцать. А потом я училась. Медицина и техника, техника и медицина. Если до шестого уровня я мечтала о тебе, то теперь у меня есть цель: Марс. Кстати, когда я вернусь, то мы разведёмся.

— Стоп, почему?

— Это часть ритуала.

— Не понимаю.

— Тебе и не надо. Но, я верну утраченное, если всё выполню.

— Ясно.

Дальше я понял главный плюс сверхжены: она не стареет. Пусть и обладает сверхразумом. А вот запись-то я сделал, но только от первого лица.

Дальше была простенькая свадьба, я несколько дней играл с дочками. Шесть из которых оказались Сонями. Забавно.

Но кое-что было, чего я не понял.

— Эм, Ольга… товарищ Долина, вон те три пацанки утверждают, что вы их мама.

— А ты папа. И что? — ответила девочка, пятидесяти лет, но на вид-то ей намного меньше!

— То есть, Вы использовали мой материал, который предназначался Фестиваль?

— Конечно, не буду же я бегать по научному центру и что-то искать, если это есть. Кстати, бабуля передала тебе привет. Навести её, она уже старенькая. Очень.

— Э, ладно, — сказал я и отошёл.

Если Судья и Алла были коротышками, но однозначно взрослыми дамами, то вот эта женщина моим «радаром» не воспринималась таковой.

Жуть. Вечное детское тело. Бедненькая.

Хорошо, что детипо моему методу росли в био-синтетической утробе.

Хм, зато почти бессмертная.

Я был словно в раю среди своих детишек.

Но на следующий день мои мозги выпотрошили.

Судья не оставила памяти о моих детях, ритуалах, том, что я встречал Аллу и всех, кроме Насти. А так же весь мой архив с видео был уничтожен, кроме записи с Настей.

Громова заменила всех и каждую в моём мозгу.

Мои мозги фактически были отредактированы весьма грубо.

— Ретушь для твоего же блага. Доведи своё дело до конца, — сказала она, пока я пускал слюни изо рта.

Надеюсь, что мой архив на корабле Адама на моём более старом ПТ остался. Да и у каждой из дам своя часть есть.

* * *

Дальше я за три месяца сделал устройство, придуманное Адамом. После теста на камнях разрушенного реактором здания и траве с той крыши, я вернул себе внешность. Но это стало возможно только при помощи целителя, являющегося мужем кого-то из Пантеона. Без него я просто убрал загадочные частицы.

Затем Настя родила Святополка.

Пока мы были вместе то, я почти нащупал то самое чувство. Казалось бы. Ещё чуть-чуть.

Но нет. Святополка я любил отеческой любовью, всем сердцем, а вот к его матери привык. Не более.

Когда Громова отправилась в космос, то я почти всё время уделял сыну и разработке чипа-импланта.

Собственно я не работал ни над чем другим. Я получал пенсии, как ветеран СГБ и КФ СССР.

А, когда сыну исполнилось два, то и получил гранд на разработки и целую команду в НИИ.

Сначала были эксперименты. Неудачные версии.

Но в итоге, я получил то, что можно было использовать для связи с примитивными машинами. В частности с протезами. Более простого для синхронизации с человеком и придумать сложно.

Но этого было мало.

Следующая более мощная версия перегружала мозги.

После изучения психологии и более современных технологий, а так же совещаний с Адамом и своей группой, в итоге я создал версию, которая сработала на приматах.

Как раз вернулась с Марса Настя Громова. Мы тут же развелись, но сына она забрала позже. Так что с экспериментом на мне пришлось подождать.