До захода солнца

— Наложницы же не такие, — тихо продолжил он, она молчала. — Наложницы понимают и принимают нас такими, какие мы есть и понимают в чем мы нуждаемся, они дают нам больше. Не просто кровь. Безопасную гавань, где мы можем быть теми, кто мы есть. Ты, — его голос понизился до шепота, и его лицо приблизилось к ее лицу, — часть моей жизни, моей настоящей жизни, а не какого-то любовного романа или фильма ужасов. Это отношения, зверушка, отношения в моем сегодняшнем мире, которые очень важны для меня. Без этого я бы сошел с ума.

Печаль покинула ее взгляд, сострадание осталось, и он почувствовал, как ее тело растворилось в нем.

Слава, черт побери, Богу.

Наконец-то у него хоть что-то стало получаться.

— Люсьен... — пробормотала она.

Он не позволил ей прервать его, чувствуя, что настало время высказать свою точку зрения. — Мне не нужна шлюха, Лия. Я хочу, чтобы ты принимала меня таким, какой я есть, с тем, кем мы являемся друг для друга.

— Я принимаю тебя таким, — прошептала она, и как она это произнесла, заставило его поверить в ее слова.

Без колебаний он спросил:

— Принимаешь ли ты, кем мы являемся друг для друга?

Она в нерешительности прикусила губу.

— А? — настаивал он.

— Что, эм, — она сделала паузу, а затем продолжила: — А кем мы являемся друг для друга?

— Я бы хотел, чтобы мы были любовниками.

Как ни странно, в ее глазах появилась надежда.

— Любовниками?

Не уверенный в причинах ее надежды, он осторожно ответил:

— Ну, да, любовниками.

— Просто любовниками? — повторила она.

Его чувство напряженности усилилось.

— Возможно, тебе следует более подробно мне объяснить, что в твоем понимании «просто любовники».

— Возможно, тебе следует более подробно мне объяснить, что в твоем понимании «любовники», — тут же парировала она.

— Я тебе говорил об этом ни один раз, — ответил он.

— Ты хочешь, чтобы я тебе доверяла.

— Да, это и многое другое.

Ее гибкое тело напряглось.

— Что другое? — спросила она.

Он изучал мгновение выражение ее лица, задаваясь вопросом, она была тупой или упрямой? Он выбрал последнее.

А также подумал, возможно, они наконец-то сдвинулись с мертвой точки.

С убывающим терпением он объяснил:

— Лия, моя одежда в твоем шкафу. Мое тело в твоей постели. Я прихожу домой к тебе каждую ночь.

Она моментально ответила:

— Люсьен, твоя одежда в твоем шкафу. Твое тело находится в твоей постели. Ты приходишь домой в свой дом каждую ночь.

Он почувствовал, как его брови сошлись на переносице.

— Это твой дом, Лия.

— Ты ошибаешься, — возразила она. — Это дом, который ты мне предоставил, «пока все это происходит».

Его глаза сузились под нахмуренными бровями, терпение опустилось еще на одну ступеньку.

— Ты права, я неправ. Это не твой дом. Но ты тоже ошибаешься. Это не дом, который я предоставил тебе «пока все это происходит».

Когда она заговорила, он почувствовал, что ее терпение тоже на исходе.

— Тогда в чем суть?

— Это наш дом.

Она вздрогнула и рефлекторно потянулась к его рукам. Он крепко держал ее, не уступая ни на дюйм.

— Нет никакого «нашего», — отрезала она, безрезультатно надавливая рукой ему на плечо. И все же она не остановилась.

— Есть, — решительно заявил он и увидел, как ее глаза вспыхнули, прежде чем они наполнились гневом.

Она надавила сильнее ему на плечо, сердито бормоча:

— Люсьен, отпусти меня.

Нет, он определенно ни на йоту не сдвинулся с места.

При ее попытке выбраться из его объятий, его терпению снова пришел конец.

— Как ты думаешь тогда, какого хрена все это значит? — выдохнул он.

Она встретилась с ним взглядом и потребовала:

— Отпусти меня.

— Ответь мне.

Она молчала. Вместо этого задала свой собственный вопрос.

— Это и есть укрощение? — Ее голос повышался. — Создание «нашего», ты создаешь «нас»?

— Да, это часть.

— Определенно еще есть некоторые детали, — саркастически парировала она.

— Да, черт побери, и если бы ты перестала быть такой чертовски упрямой, то могла бы изучить все детали и понять, насколько это прекрасно.

— Однозначно, — насмешливо ответила она.

Его руки легонько встряхнули ее.

— Ты понятия не имеешь, к чему относишься с таким презрением.

— О да, я как раз понимаю.

— Тогда объясни мне.

Она успокоилась и, к его удивлению, согласилась.

— Хорошо.

Он выдержал ее вызывающий взгляд, прежде чем пробормотать:

— Будет интересно.

Она бросила на него взгляд, который был бы забавным, если бы он находился в другом настроении, не был бы таким раздраженным.

Затем она начала, отчеканивая каждое слово.

— Красивый дом. Красивая одежда. Красивая тропинка, ведущая вниз к прекрасному озеру. Красивый бассейн. Шикарный район. В оперу с золотыми бабочками в волосах. Домработница, которая стирает одежду и готовит завтрак. Горячий, сверхчеловек вампир с великолепным телом, хорошо владеющий руками, не говоря уже о его рте, приходит домой каждую ночь. Девушка может к этому привыкнуть.

— В этом и суть, — ответил он.

— Хорошо, что произойдет со мной, когда закончится контракт?

— Это обычная практика для вампиров, включая меня, переселять своих наложниц в менее роскошные апартаменты после завершения Соглашения. Но если бы ты дала мне пять минут на объяснения еще в прошлом месяце, то знала бы, учитывая укрощение, твоя жизнь будет здесь до самой смерти.

Люсьен подумал, что это должно быть для нее довольно существенно.

Лия же была другого мнения.

— Спасибо, Люсьен, — саркастически огрызнулась она в ответ. — Ты снял у меня прямо камень с души.

Он встряхнул ее еще раз, на этот раз гораздо менее нежно.

— Объяснись.

Она бросила на него еще один свой особенный взгляд, на этот раз гораздо менее забавный. Также снова попыталась выпутаться из его рук, но он крепко прижал ее к себе.

— Думаю, что мне это не нужно, — заявила она.

— Правильно ли я тебя понял, моя зверушка. Я сказал тебе сейчас, что ты — важная часть моей жизни, значимая для меня часть. Я намерен жить с тобой, разделить с тобой свою жизнь, взять тебя в качестве своей любовницы, чего ты хочешь так же сильно, как и я, черт возьми, не отрицай этого, обеспечить тебе в высшей степени комфортную жизнь до твоей смерти, а ты заявляешь мне, что тебе это не нужно?