Добивающий удар

Поручик взял в руки и внимательно прочитал статью журнала «Нива» № 16 от 22 апреля 1917 года.

— Я понял, господин министр и что нужно сделать?

— Как только подберёте больше материала, сразу же оповестите об этом редактора «Гласа народа» Меньшикова и Апоксина с его «Новым листком». Пусть обязательно напечатают его под самыми громкими заголовками, вроде таких: «Германия в кольце голода!», «Немцы жрут кору!», «Немецкие солдаты голодают в окопах жаря крыс и питаясь падшими лошадями!», «Победа близка!», ну и всё в таком духе.

Поручик кивнул.

— Я понял, немедленно приступлю к этому.

— Да, и позвоните в отдел печати, почт и телеграфов и поставьте от меня им такую же задачу. Пусть они отправят телеграммы на все фронты о бедственном положении немцев и австрийцев. И в газетах напишут о том же. Скажите им, пусть указывают больше неприглядной правды, почерпнутой из немецких газет о голоде у них. Можно и приврать, не без этого, но, чтобы правдиво выглядело. В общем, дерзайте, я жду доклада и результата.

— Есть! — ответид поручик, а Керенский уткнулся в очередные документы.

Голова болела о том, что делать дальше с советами, комитетами и прочим. Везде затык, а ещё вопрос о земле нужно будет решать, но для этого стоило приехать в Земельный комитет и пригласить туда же всех заинтересованных в этом лиц.

Бывшие монархисты Никольский и Булацель, получив деньги на создание партии и типографию, приступили к работе. Их газета получила название «Отечество», а партия названа — Российской национально-демократической партией.

Керенский подошёл к одной из стен, где висел большой лист газетной бумаги. На нём он рисовал гуашью непонятные кружки, буквы, стрелочки и цифры. По своей сути это был бизнес-план спасения государства. Поневоле он старался удержать в голове множество вещей и направлений, получалось плохо. Вот и родился этот плакат.

На самом верху листа были кружочки, подписанные как: — армия, финансы, религия, промышленность, земля, СМИ, союзники, полиция, флот и ещё несколько более мелких составляющих. От всех кружочков шли стрелки к другим более мелким, так армия делилась на фронты, а промышленность, на лёгкую и тяжёлую, ну и дальше.

Линии ветвились и множились, обозначаемые либо кратко, либо вообще буквами. Постороннему было трудно понять, что же здесь изображено, ну а Керенскому было так проще.

Изрисовав один лист, он воссоздавал другой, попутно вспоминая, что было сделано, а что нет и придумывая для себя всё новые и новые задачи. Плохо, что здесь не было фломастеров, их полезность он для себя уже уяснил.

Сейчас со всех сторон к нему поступали сведенья о формировании новых военных единиц. Семёнов прислал из Средней Азии телеграмму о том, что формирует два конных полка. Похожую телеграмму прислал и барон Унгерн с Кавказа.

Генерал Реннекампф, уехал в Ставку, приступив к своим новым обязанностям. Процесс пошёл, хоть и медленно, зато верно и также непредсказуемо. Оставалась Кронштадтская республика и раздутые тыловые гарнизоны не желавшие ехать на фронт. Это было проблемой. А был ещё и флот.

Адмирал Григорович уплыл в Гельсингфорс после очередного разговора с Керенским.

— Господин адмирал, — начал тогда разговор Керенский, — я назначил вас Командующим Балтийским флотом для того, чтобы выполнили свой долг до конца. Я знаю, вы приложили все усилия для его сохранения и увеличения, когда находились в должности морского министра. И не ваша в том вина, что вы были уволены со службы. Отечество по-прежнему нуждается в ваших услугах.

— Господин министр, — седовласый адмирал, благодарно склонил свою голову, — я оправдаю ваше доверие чего бы то мне это не стоило.

Керенский кивнул.

— Вам, адмирал, следует продумать морскую операцию против немцев, я на вас надеюсь.

Григорович удивился.

— А с чем это связано?

— Тогда разрешите вернуть все знаки различия и восстановить единоначалие.

— Возвращайте, я издам приказ по войскам. Вам будет непросто, и, быть может, вас даже могут убить. Возьмите с собой охрану и назначьте преданных вам людей на ключевые должности. Создайте, наконец, службу безопасности на флоте. Приказываю вам раздавить всех крыс, что, прикрываясь именем революции пошли на сговор с немцами и откровенное предательство. Назначьте на каждом корабле посты для проверки принадлежности людей, хотящих проникнуть на корабль. Всех задержанных и не принадлежащих к матросам и офицерам вашего флота, приказываю расстреливать без суда и следствия, как шпионов и диверсантов.

— Но меня обвинят в контрреволюции?!

— Наплевать! Вы в свою очередь сделайте также. Не бойтесь их обвинять в том же. Когда вы сможете привести всех в чувство и подготовить всё необходимое для проведения морской операции?

Но Григорович слишком ошарашенный всем этим, не пожелал дать нужный ответ, переключившись на другое.

— Но мы можем в ходе операции потерять весь флот, господин министр. Ведь Балтика буквально нафарширована минами.

— Значит надо разминировать, — пожал плечами Керенский, — флот должен совершить подвиг, не больше и не меньше. Пусть лучше погибнет наш флот, чем погибнет Россия. Вы должны откинуть немцев от Рижского залива. Готовьте десант в Кенигсберг или в любую другую точку, которая будет вам удобнее. Навяжите бой всем немецким силам. Вы должны вступить в бой даже с превосходящими силами немцев. Флот должен совершить подвиг, что останется навечно в истории России. Она ждёт этого от морских офицеров и матросов! Больше мне добавить нечего, господин адмирал. Действуйте, или у вас нет на это сил?

— Силы есть, если вы мне доверили такую ношу, я не сбегу. Капитан последний покидает корабль. Я выполню свой долг до конца и приложу все силы, чтобы в течении месяца подготовить морскую операцию.

Керенский молча пожал руку адмиралу, на этом они и расстались. Но пришлось говорить не только с адмиралом. Недавно назначенный начальником Генерального штаба генерал Беляев, вскоре сам явился на приём к Керенскому.

Этот небольшого роста молчаливый человек, решительно вошёл в кабинет Керенского.

— Слушаю вас, Иван Тимофеевич.

— Господин министр, у нас до сих пор Петроградским гарнизоном командует временно исполняющий обязанности генерал Редигер. Вам необходимо срочно назначить нового командующего Петроградским гарнизоном.

— Ммм, я признаться упустил этот момент. И кого вы можете предложить на эту должность?

— Я предполагал, что у вас есть свой кандидат на эту должность.

— Нет, к сожалению, нет. Кого вы можете предложить?

Беляев задумался, но видимо он всё же лукавил, и определённая кандидатура у него была.

— Я предлагаю генерала Каледина, бывшего командующего армией, отстранённого от командования министром Гучковым.

Керенский задумался. О Каледине он слышал. Возможно, что это не совпадение, но у него действительно не было своих кандидатур, а значит, нужно одобрять.

— А он сам согласится на это?

— Возможно он и будет сомневаться, но после своего назначения в Генеральный штаб, я разговаривал с ним о возможности возвращения его в армию, и он был не против. Под вашим руководством, он согласится возглавить Петроградский военный округ.