Добрая фея в плохом настроении

И вновь чувства и размышления усыпили мою бдительность! И, видимо, не только мою, потому что мы с Аладдином в равной степени удивлённо уставились на распахнувшуюся дверь. Право слово, не башня, в которой томится в заточении девица, а проходной двор!

На пороге стоял Кошвилль. И вид у него был в высшей степени возмущённый.

– Это кто?! – грозно вопросил он, указывая пальцем на Аладдина, таким требовательным тоном, словно обращался не к похищенной из отчего дома девушке, а к законной супруге.

Ответ созрел сам собой.

– Любовник, - сохраняя видимость спокойствия, ответила я.

– Кто? – озадаченно переспросил Кошвилль, в душевном состоянии которого наконец-то нашлось место не только для гнева, но и для удивления.

– Любовник, - чётко выговорила я. – А что тут такого? Вы меня похитили, даже вещи собрать не дали. Могут мне из дома доставить кое-какие безделушки? Ну, занавески там любимые, подушку для вышивания или, вот, любовника?

– Кто – он – такой? – процедил Кошвилль, меряя нас с Аладдином по очереди злым, напряжённым взглядом.

– Папенькин портной, - едко ответила я.

И покосилась на Аладдина, на мгновение позволив себе мстительный взгляд. Я до сих пор злилась на его выходку с поцелуем. Принц отреагировал на мои слова в высшей степени хладнокровно, беспрекословно приняв своё временное понижение в статусе.

– Я без него за вас замуж не пойду, - категорично заявила я, глядя похитителю прямо в глаза. – Мне с ним комфортнее. И потом, чем он вам мешает? Вы же не по любви жениться хотите, а ради полцарства!

Кошвилль нахмурил брови, что, видимо, свидетельствовало о сложном мыслительном процессе. С одной стороны, появление в башне любовника, понятное дело, выглядело в высшей степени подозрительно. С другой, если в итоге пленница согласится на замужество, какая действительно разница, кто это такой и как здесь нарисовался?

– Он мало ест! – воскликнула я, стремясь дожать засомневавшегося жениха. – И пользу приносит! Вышивать умеет, и шить!

– А ещё я петь могу, - добавил принц, шагнув к хозяину замка с таким доброжелательным выражением лица, что я бы на месте последнего, не раздумывая, помчалась куда подальше.

Однако способность быстро соображать явно не являлась сильной стороной Кошвилля. Поэтому, смерив Аладдина очередным неприязненным взглядом, он вновь обратился ко мне:

– Нам пора. Священник ждёт.

В его тоне звучала неприкрытая угроза. В сомнениях повернувшись к Аладдину, я встретила его пристальный взгляд, за которым последовал лёгкий кивок. Ну что ж, будем считать, что ему виднее. Должен же у него быть какой-то план, раз он явился сюда за мной. Во всяком случае, на это очень хотелось надеяться.

И мы зашагали по винтовой лестнице вниз. Разумеется, в сопровождении стражи. Но Аладдин шёл вместе с нами, что, бесспорно, внушало мне чувство уверенности. А Кошвилль вроде бы не возражал.

Мы спустились в тот самый зал, где состоялось моё знакомство с бароном и его замком. Как оказалось, именно здесь установили алтарь, возле которого теперь стоял священник в длинном чёрном одеянии. Стену за его спиной украсили какими-то легкомысленными цветочками. То ли жених захотел сделать невесте приятное, то ли постарался кто-то из слуг.

– Прошу вас.

Кошвилль указал мне на алтарь, сопроводив свой жест весьма настойчивым взглядом. Я шагнула, куда было велено. Аладдин сопровождал меня, не отставая ни на шаг.

– А ты куда? – рявкнул на принца жених, выпучив глаза от такой наглости.

– Я без него никуда, - твёрдо заявила я, хватая «любовника» за руку.

Кошвилль хмуро переглянулся со священником, поджал губы, но спорить не стал, вместо этого занял своё место перед алтарём справа от меня.

Аладдин встал слева.

Священник несколько напряжённо оглядел нашу троицу, но затем, открыв книгу на нужной странице, принялся привычно зачитывать текст. Я слушала вполуха, больше сосредоточенная на собственных мыслях. Что же делать?! Аладдин стоял вполне расслабленно и предпринимать ничего, похоже, не собирался. Мне же совершенно не улыбалась перспектива превратиться через пару-тройку минут в мадам Кошвилль. Причём, стоит заметить, без всякого колдовства! Хотя, возможно, брак, в который невеста вступает под чужим именем и с иллюзорной внешностью, действительным не считается? И именно поэтому Аладдин так спокоен?

– Мы собрались здесь, чтобы соединить узами брака этого мужчину и эту женщину. Брак есть священный союз, призванный защитить человека от греха…

– Нет, стойте-стойте, святой отец! – внезапно прервал священника принц. – Так не годится. Вы же говорите совершенно без выражения! Где же чувства, где экспрессия? Брак, - принялся торжественно повторять он, стукнув себя кулаком в грудь, - есть священный союз, призванный… Ну, и так далее. Вы поймите, у людей не что-нибудь, у людей свадьба! Такое событие бывает раз в жизни! Оно же больше не повторится! А вы бубните тут что-то себе под нос…

– Да что вы себе позволяете?! – вскричал Кошвилль, отодвигая меня в сторону, дабы лучше видеть наглеца.

Я «под шумок» осторожно оглядела зал, но ничего странного пока не заметила. Аладдин определённо тянул время, но вот с какой целью?

– А вы, между прочим, тоже проявили себя не лучшим образом, - мгновенно переключился на жениха Аладдин, так и не дав тому полноценно развить свою мысль. – Где букет цветов для невесты? Где конфеты? Где признание в любви на коленях?

Вот ведь, специалист! Нет, всё-таки если мы отсюда выберемся, за волосы я его оттаскаю!

– А ваши щёки? – вдохновенно продолжал наступление Аладдин.

– Что щёки? – опешил Кошвилль.

– Вы на себя в зеркало давно смотрели? – ответил вопросом на вопрос принц. – Есть зеркало поблизости?

– Э…Да какое зеркало?!

– Можно не волшебное, - отмахнулся Аладдин. И вдруг, подавшись вперёд, ожесточённо выдохнул: - Вы в последний раз брились когда? Кто же в таком виде в брак вступает?! Ну да ничего, - добавил он уже спокойнее. – Я теперь здесь буду, прослежу, чтобы дальше всё шло как надо.