Добро пожаловать домой

Шарлотта Арно покачала головой.

— Нет, конечно же, нет. Идем, дорогая. Все будут рады тебя увидеть.

Я пожала плечами и пошла вместе с родственницей из спальни. Чем тетю не устроила простая песенка, было совершенно непонятно. Что в ней было такого особенного? Только то, что она была на французском?

В столовой к тому времени уже собралась вся семья. И мое появление шокировало даже обычно невозмутимого дядю Рене. Они не ожидали, что я спущусь?

— Тесса, зачем ты пришла? — спросил он, ставя меня в тупик.

Я села на свое место и ответила:

— Но это же семейная традиция, разве нет?

Странные люди. То едва ли не силой волокут в столовую, а теперь почему-то недовольны тем, что я пришла по собственной воле.

— Все верно… Но разве… тебе не плохо? — изумилась бабушка, пристально разглядывая меня.

Да и вообще, меня разглядывали все, разве что близнецы больше внимания уделяли своим тарелкам.

Вирджини смотрела так, будто снимала с меня мерки для гроба. В ее глазах была такая ненависть, что странно, как это я еще не упала замертво.

А в голове снова звучала намертво прилипшая песенка «Au clair de la lune, mon ami Pierrot».

— Нет, — пожала плечами я. — Кажется, все в порядке. А как там Джим, дядя?

Не хотелось бы, чтобы с ним что-то стряслось… Но почему-то казалось, что и с Джимом ничего страшного не произошло.

— Пара ребер сломана и синяки по всему телу. Будет жить, — ответил Рене Арно с каким-то странным напряжением в голосе. — Простите, вынужден покинуть вас. Вспомнил о неотложных делах.

Сказав это, мужчина просто вылетел из-за стола. Почему моя родня ведет себя настолько странно? Почему все на меня реагируют? Их не устраивает, что я уже оправилась? Хотели бы, чтоб я билась в истерике и не выходила из комнаты?

— Милая, ты помнишь, что вчера случилось? — осторожно поинтересовалась бабушка Натали.

— Да, конечно, помню, — ответила я, не понимая к чему такие вопросы. — За мной погнались псы… Кажется, хотели убить… Загнали меня в подворотню, а потом на них напала какая-то жуткая тварь и разорвала на части.

Я рассказывала и понимала: что-то было неправильно, не так… Растеряно нахмурившись, пыталась понять причину беспокойства…

— Тесса, что такое? — спросила бабушка.

— Я… Я не помню, что было… — почти испуганно ответила я. — Я… Я не помню звуков, я не помню, как выглядели те псы… Как будто… как будто просто в газете статью прочитала. Но ведь так не бывает?

События вчерашнего вечера просто исчезли из памяти, как будто ластиком кто-то стер… А осталась только темнота, но не пугающая, а уютная, теплая, как привычное одеяло, и колыбельная, которую пел кто-то невидимый.

У бабушки от лица отлила вся кровь. В отличие от дяди Рене она вышла из-за стола безо всяких извинений. Молча. И с такой прямой спиной, словно кол проглотила.

— Что это с ними всеми? — спросила я удивленно у тети Лотты.

Родственники вели себя ужасно странно. Разве что тетя Вирджини держалась так, как я привыкла. Ну и близнецы. Один из них радостно выпалил:

— Тебе кто-то стер память, кузина.

У меня от такого заявления вилка выпала из руки. Как это так?

— Реми! — шикнула тетя Лотта на сына. Как она умудрилась понять, что это именно Реми, а не его брат, было непонятно. Мальчишки на первый взгляд казались совершенно одинаковыми. На второй и на третий — тоже. — Твоя болтливость тебя погубит!

Реми обиженно надулся.

— А что сразу «Реми»? Я же правду сказал!

— В твоем случае лучше молчать! — строго произнесла Шарлотта Арно.

— Но я же знаю, что произошло…

Тут подал голос и второй близнец.

— Круто, да? Ты помнишь, что случилось, но на самом деле ничего не помнишь. Я бы тоже так хотел. Да и вообще, кажется, в твоей пустой голове неплохо покопались.

Что за чушь? Что значит «в голове покопались»?! Звучало как редкостная ерунда.

— Анри! — повысила голос Шарлотта Арно.

— Уймись, Лотта, — махнула рукой тетя Вирджини. — Твои сыновья соображают лучше, чем колдуют. Девчонке явно что-то подправили в мозгах. Сияет как столовое серебро после чистки. Поет. Решила приодеться. Я уж готова была решить, что она такая же ненормальная психопатка, как ее мать, и чужие смерти ей только в радость.

О Господи… А что я еще могла потерять? И кто это сделал со мной?

Тетя Лотта выглядела виноватой и тут же ударилась в разъяснения. Как будто от них был хоть какой-то толк.

— Тесса, так не принято поступать… Это слишком сложное искусство, можно случайно просто… изувечить. А увечье души куда страшней увечья тела.

Лучше бы ничего не говорила, честное слово. Меня понемногу начинало тошнить, накатила паника.

Слова родственников слишком сильно походили на правду.

Действительно, какого черта я решила надеть эту блузку? Я же всегда терпеть не могла такие вещи… Даже не знаю, почему она оказалась в моем чемодане.

Что еще во мне изменили, даже не спросив, хочу я того или нет? Чего лишили? Что добавили?

— Кто это мог сделать? — спросила я, обхватив голову руками.

Шарлотта опустила глаза, явно не желая отвечать. Значит, дядя Рене точно мог… Или даже сама Шарлотта Арно.

— Мама, Рене… — ответила с ухмылкой за тетю Лотту тетя Вирджини. — И, разумеется, Жаннет. У меня или Лотты силенок не хватит на такой фокус. Про мальчишек и говорить не стоит. Судя по тому, с каким перекошенным лицом выскочил отсюда Рене, то он явно думает на Жаннет. А судя по тому, как мнется наша дорогая Лотта, она сама думает на мужа. А ты как считаешь, адово отродье? Кто решил тебя «починить» без твоего ведома?

После такой новости очередная издевательская кличка от тети Вирджини меня даже не тронула.

— Не знаю. А зачем это вообще нужно было это делать?

Почему вообще кто-то решил покопаться в моей голове?

— Чтобы потом не тратиться на психоаналитика, — пожав плечами, ответила сестра моей матери. — Так ты точно не будешь орать по ночам и шарахаться от каждой тени. В общем, это могли сделать из родственной заботы. Хотя лезть в голову своего чокнутого братца Рене, к примеру, так и не решился. Побоялся не справиться. Одна ошибка — и человек уже пускает слюни до конца жизни.

Да уж… Перспектива жуткая.

— Я, наверное, тоже пойду… — пробормотала я и покинула столовую. Самым диким оказалось то, что все равно никак не получалось испугаться… Даже после слов тети Вирджини о «пускании слюней».

А на втором этаже оказалось непривычно оживленно. Родственники, мои благопристойные родственники, практически орали друг на друга. Казалось еще немного — и стекла начнут звенеть.

— Жаннет, как ты могла?!

В голосе дяди Рене было столько гнева, что стоило бы испугаться.