Добро пожаловать на Олимп, мистер Херст

–  Ты проверил все на отпечатки пальцев и термолюминесценцию?
– сказал я, отодвигая вазочку из-под мороженого и берясь за тарелку с шоколадным пудингом.

–  Конечно! Отпечатков нет. А термолюминесценция очень слабая. Работали явно в перчатках, - ответил Льюис.
– Сейчас я могу сказать только одно. За полтора часа до моего прихода у меня в комнате побывал какой-то смертный. Может, кто-нибудь из слуг?

–  Не думаю. Херст посылал в мою комнату Джерома, но вряд ли тот решил заодно покопаться у тебя в чемодане. При условии, конечно, что он хочет и дальше здесь работать. Если бы у гостей Херста пропадали вещи, об этом уже давно знал бы весь Голливуд. Сплетни здесь распространяются с быстротой молнии.

–  Может, это в первый раз?
– с унылым видом пробормотал Льюис.

–  Вряд ли. У Джерома на лице написано, что он предан хозяину, как собака, - сказал я, за две секунды приговорив весь шоколадный пудинг.

–  Так кто же это сделал?
– спросил Льюис, принимаясь за пирожное.

–  Тебе виднее. Это ты специалист по психологии смертных. Тебе что, не давали читать романы Агаты Кристи?!
– Я отодвинул тарелку из-под пудинга и впился зубами в шоколадный батончик.
– Не мне тебя учить. Начинай отсеивать потенциальных подозреваемых. Определи, кто, где и когда мог находиться. Скажу тебе сразу, это сделал не я. Папаша Херст тут тоже ни при чем. Он все время был со мной с того момента, как мы покинули кинозал, и до того момента, как в кабинет влетела Марион, а я смылся.

Я закрыл глаза и стал наслаждаться долгожданным действием теоброма.

–  Ну да, - рассеянно сказал озиравшийся по сторонам Льюис.
– Значит, это был кто-то из тех, кто смотрел кино вместе со мной.

–  Да. Марион сказала, что половина гостей ушла из зала до конца фильма. А ты его досмотрел?

–  Конечно! Я очень удивился тому, что кто-то уходит!
– с неподдельным возмущением воскликнул Льюис.
– Видел бы ты Бинга Кросби!

–  У тебя весь подбородок в шоколаде… Итак, ты досмотрел фильм до конца… - Я отдавал себе отчет в том, что с трудом шевелю мозгами, но решил во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Марион тоже. А кто еще был в зале, когда загорелся свет?

Льюис облизывал нижнюю губу, стараясь заставить работать свой плывущий по волнам теобромной эйфории мозг.

–  Я просматриваю виртуальную видеозапись событий, - сообщил мне он.
– Вот Кларк Гейбл. Вот сын Херста с подругой. Вот чертовы редакторы в строгих костюмах. Вот Конни.

–  А Грета Гарбо?

–  Ее нет.

–  А молчаливые парни Чарли и Лоренс?

–  Нет.

–  А этот самый с "Парамаунта"? Как его? Джек?

–  Его тоже нет.

–  А безумная баба с собачками?

–  Нет!.. Боже мой!
– воскликнул Льюис, подняв на меня испуганные глаза.
– Да ведь сценарий мог украсть любой из них.

Собравшись с мыслями, он вытер платком шоколад с подбородка.

–  Кроме того, вор мог незаметно выскользнуть из зала и вернуться до конца фильма.

–  Какой ужас!
– застонал Льюис.
– Что же нам делать?!

–  Пока не знаю, - с трудом поднимаясь на ноги, ответил я.
– Но завтра ты найдешь вора и вернешь сценарий. У меня полно других дел.

–  Каких это дел?

–  Херст начал капризничать. Мне надо передать его ультиматум доктору Зевсу.

–  Ха!
– возмутился Льюис.
– Этот Херст думает, что может диктовать условия Компании?!

–  Не только думает, но и диктует, - сообщил я Льюису и направился к себе в спальню.
– А все шишки посыплются на меня! Теперь ты понимаешь, почему я так нервничал? Я с самого начала знал, что все именно так и обернется.

–  Ладно, не дрейфь!
– крикнул мне вслед Льюис.
– Ничего страшнее того, что уже произошло, теперь не случится!

Я включил свет в спальне и сразу понял, что Льюис, как всегда, ошибался.

С постели ко мне с оглушительным визгом ринулось исчадие ада, примериваясь, как бы впиться мне в горло своими острыми, как иглы, зубами. Оно застало меня врасплох. Я устал, ничего не соображал и изо всех сил отшвырнул это существо в сторону. Некоторые особенности моего бессмертного организма сообщают ему нечеловеческую силу, и бездумное создание с хрустом впечаталось в противоположную стенку спальни, рухнуло на пол, конвульсивно подергало лапками и затихло.

На звук в комнату влетел Льюис, огляделся по сторонам и отвернулся, зажав рот носовым платком.

–  Ну вот!
– пробормотал он.
– Ты прикончил Чучхе!

–  Может, я ее только оглушил?

Проковыляв через спальню, я наклонился над собачьей тушкой. Ко мне подошел Льюис. Вместе мы долго смотрели на Чучхе.

–  Нет, не оглушил, - пробормотал наконец Льюис.

–  Черт бы вас всех побрал!!!
– взорвался я и рухнул на первый попавшийся стул.
– Что же теперь делать?!

Отвернувшись от гадкого трупика, я внезапно заметил свою разгрызенную на куски теннисную туфлю.

–  Ты смотри, что сделала с моей обувью эта падаль!

–  Как сюда попала эта собака?!
– заломив руки, воскликнул Льюис.

–  И в чем же мне завтра играть в теннис?!
– прорычал я.

–  Но если она просидела здесь столько времени, что успела сгрызть твою туфлю… - Глаза у Льюиса остекленели, он замолчал, судорожно пытаясь собраться с мыслями.
– И зачем я только принимал теобром?! Вот так всегда! Стоит почувствовать себя в безопасности, расслабиться, получить немного удовольствия - и тут!..

–  Выходит, твой сценарий стырила Картиманда Брайс!
– воскликнул я, вскочил на ноги и тут же вцепился в спинку стула, чтобы не упасть.
– Она забралась к нам и не заметила, что за ней увязалась поганая собачонка!

–  Да, наверное!
– У Льюиса вспыхнули и тут же снова погасли глаза.
– Нет, совершенно не обязательно. В кинозале у этой бабы не было собак. Ты что, не помнишь, что их увели еще во время обеда?!

–  Да, ты прав!
– Я снова рухнул на стул.
– Собака могла смыться из комнаты Картиманды и забраться к нам сама по себе…

–  Значит… Значит… Не знаю! Ничего не соображаю!
– уныло покачал головой Льюис.
– А что нам делать с несчастной зверушкой? Наверное, придется признаться ее хозяйке!

–  Ни в коем случае!
– отрезал я.
– Я еще ни о чем не договорился с Херстом, а он просто помешан на правах животных и добром обращении с ними! Что мне ему сказать? "Извините, дорогой мистер Херст, но я был вынужден размазать по стенке вашего дома маленькую собачку!" Скажи спасибо, что хоть здесь за нами не следят кинокамеры.