Добро пожаловать в Америку!
Шрифт:
– Что же мне делать? – спрашивала Рита, – мне так нравится Флеминг.
– Не выдумывай. Ты никогда практичностью не отличалась. Ну что такое музыкант? Да они все наркоманы. И творческие личности непредсказуемы. Сегодня у него одна муза, завтра другая. А тот компьютерщик, они хорошие деньги получают, на них спрос, всегда работа будет. Да и Америка лучше Дании, – закончила разговор сестра.
Рита понимала умом ее правоту, но сердцу музыкант был милей. Рита написала Флемингу, что она подумает, возможно, приедет повидать сестру в Швецию летом, и они смогут встретиться.
Вскоре и Сри созрел до подобного предложения. Он тоже попросил Риту приехать на летние каникулы в Нью-Гемпшир. Теперь у нее вообще голова пошла кругом: куда же ехать, кого же выбрать. Она написала Сри о неудачной попытке Нины с грацией бегемота поехать по приглашению ее кавалера в Америку. Ей отказали в визе. Рита боялась, что подобное может случиться и с ней. В Европу было проще попасть.
На другой вечер она пригласила к себе Данила с Аней, чтобы поговорить о предложении Сри. Данил сразу же поддержал ее:
– Езжай, он нормальный мужик. Кого ты здесь найдешь? Одни алкоголики остались.
– А как же вы?
– с испугом спросила Рита, – и как я без вас? У меня же никого больше нет.
– Мам, – вмешалась Аня, – если ты уедешь, ты нас сможешь вытянуть туда. Город разваливается, Майкудук вообще, как после бомбежки, тут ловить нечего. Не хочешь о себе думать, подумай о нас. А внуки у тебя пойдут, их учить надо. Слышала, Сара Назарбаева сказала, что начального бесплатного образования достаточно.
– Ты права, ты права, – задумчиво повторяла Рита.
– С работой тоже не очень. Фирма еле на плаву держится, сейчас везде казахам дорога, – внес свои аргументы сын.
– Мы твою квартиру сдавать будем, – добавила Аня, – из этих денег за учебу заплатим.
Оба учились на вечернем отделении Карагандинского политехнического института.
–Мир посмотришь. Что, зря английский учишь? – сказал Данил.
– Надя тоже советует ехать, говорит, хуже не будет.
–Конечно. Ты всегда сможешь вернуться, если не понравится. Квартиру пока продавать не будем, – снова вставила Аня, – тряпки мне будешь высылать, все обзавидуются!
– Ладно, думать буду, – закончила разговор Рита, – пошлите ужинать, у меня капустный пирог есть.
Рита написала Сри, что согласна приехать и выйти за него замуж. Тот нанял иммиграционного адвоката, чтобы сделать ей визу невесты – К-1.
Начался последний месяц учебного года. Учеников часто срывали с занятий на благоустройство школы и города, точнее, на бесплатную уборку накопившегося за зиму мусора. За каждой школой был закреплен свой участок города, который они должны были убирать. Не избежали этой участи и новомодные лицеи и гимназии. Два дня в неделю уроки шли только по двадцать минут – объяснение нового материала, а потом всей школой выходили на отведенный участок. Лопат и граблей не хватало, приходилось ученикам нести их из дома. Они белили известкой стволы деревьев и поребрики, сметали в кучи сухие листья, ветки, брошенные бутылки и другой не горящий мусор собирали отдельно. Работа была грязная, вполне можно было подхватить какую-нибудь заразу. Но к предупреждению врачей акимат не прислушивался: кто же откажется от бесплатной рабочей силы. Когда Рита рассказала Сри, что у них сейчас каждую неделю проходят субботники, он не понял, что это такое. Рита подробно объяснила, как это происходит, но он все равно не понял, как это можно заставить работать бесплатно детей и учителей. «Да, не понять им нашей реальности», – констатировала Рита.
Началась дачная пора. После работы и в выходные люди ехали на свои шесть соток, чтобы вырастить овощи и фрукты. Для кого-то это была необходимость, кто-то делал это для души. Ритина соседка Нина работала на даче в основном для души, да и неплохо было иметь на столе раннюю редисочку и зеленый лучок. Рита любила помогать ей. Вот и сегодня Нина попросила отвезти ее на дачу. С ними напросилась внушительных размеров пожилая женщина из соседнего подъезда, у которой дача была в том же кооперативе, где и Нинина. Сергей по просьбе Риты пригнал машину с платной стоянки, находящейся за домом, и они поехали. Поездка не задалась с самого начала. Проехав минут двадцать, Рита увидела, что бензин стоит на нуле, хотя она заправляла машину позавчера.
– Вот черт, опять бензин на стоянке выкачали, – со злостью сказала она, – до заправки не доедем.
Пошли голосовать. Один водитель грузовика сжалился над женщинами, отлил им из своего бака бензина. По пути на дачу была заправка, теперь они могли до нее дотянуть. Выехали за город, впереди показался крутой поворот. Рита сбавила скорость и вошла в поворот. Вдруг она услышала какой-то грохот, машину тряхнуло, она резко нажала на тормоз. Вышла из машины и увидела такую картину: по дороге, обгоняя машину, катится колесо. Рита глянула вниз. Это было ее левое заднее колесо!
– Приехали! Вылазьте! – крикнула она пассажиркам и побежала его догонять. Напротив стояла шиномонтажная будка. Мужики увидели эту картину и дружно заржали. Поймав колесо, Рита пошла к ним за помощью.
– Твое счастье, что у тебя такие две бабы сидели, – развел
широко в стороны руки механик, показывая размеры женщин, – иначе бы тебя перевернуло.– Где машина стояла? – спросил другой, верткий рыжий парень.
– На платной стоянке.
– То оно и видно. У тебя колесо начали откручивать, а ты в это время за машиной пришла. Не успели, вот ты и поехала на наполовину открученном колесе. Счастливая ты, – сказал механик, прикручивая колесо к машине.
– Да уж, – усомнилась Рита.
До дачи все-таки доехали. Нина посадила семена морковки, свеклы, воткнула головки лука и полила все посаженное. Хорошо было на даче, начали распускаться листочки, показались соцветия сирени. Весна. Долгожданная весна!
Был у Риты в классе Ваня Нургалиев. Странное сочетание имени и фамилии. Его отец Владимир Назаров был русский, а мать – казашка, и, как часто делают казахские женщины, она оставила девичью фамилию после замужества. Райхан, мать Вани, Рита встретила у Нины на одной из праздничных пирушек. К концу вечера Райхан уже не стояла на ногах, и Нина позвонила ее сыну, чтобы он отвел мать домой. Жили они на улице Горького, в пяти минутах ходьбы дворами от Нининого дома. У Райхан была фигура двенадцатилетнего подростка. Если смотреть со спины, можно было подумать, что это девочка-шестиклассница, но, если посмотреть спереди… Лучше не смотреть, увидишь испитое лицо старой казашки. Она была алкоголичкой и поэтому выглядела старше своих лет. Работала Рая, как ее звали русские подруги, адвокатом при городском суде. Когда-то она была очень успешной, неплохо зарабатывала, а потом запила. И мужа она встретила в суде, защищала его, когда Владимира задержали за уличную драку. От тюрьмы она его спасла, он пригласил ее в ресторан в знак благодарности, проснулись утром в одной постели, через месяц Райхан забеременела, и они поженились. Обоим было в то время далеко за тридцать, и теперь растили шестнадцатилетнего сына. Владимир, какой-то замученный и вертлявый, тоже пил.
Сын во всех отношениях получился удачным. Его казахские черты лица смягчала русская кровь, темные мягкие волосы, округлый подбородок, небольшой аккуратный нос и широко раскрытые карие глаза. Был он тоже маленького роста – в родителей, но плотный и сильный. И еще умный. Несмотря на вечные пьянки, драки и скандалы в семье, он учился хорошо. Ходить ему приходилось в общеобразовательную школу далеко от дома, потому что две ближайшие школы были превращены одна в лицей, другая в гимназию. За обучение в них надо было платить, а деньги в семье нужны были на водку. Все это Рита узнала от Нины, когда Ваня с ласковыми уговорами и легкими подталкиваниями увел мать домой. «Что из парня выйдет! – подумала Рита, – надо его спасать». Спасать – было ее любимое занятие. Она видела смысл жизни в помощи другим: людям ли, собакам или растениям. Рита всей душой понимала слова Льва Толстого: «В жизни есть только одно несомненное счастье – жить для других». Они встретились с Ваней еще пару раз у Нины на даче. Мальчик был очень общительный и поведал Рите свою мечту стать следователем. Они обсудили на какие предметы ему стоит обратить внимание, чтобы успешно сдать экзамены в КарГУ на юридический факультет. Потом он пришел к ней за «Евгением Онегиным», которого они изучали в школе, потом попросил почитать что-нибудь про любовь, и она дала ему «Первую любовь» Тургенева. Он вернулся через день и попросил еще Тургенева. Тут уж Рита окончательно растаяла. Тургенев был ее любимый писатель.
На следующий учебный год она упросила Райхан отдать парня в лицей в юридический класс, откуда он мог поступить в КарГУ на специально забронированные за лицеем места. Мать согласилась, а с оплатой решили так: Ваня будет брать у родителей деньги, когда они трезвые, или, как они заранее договорились, доставать из их карманов, когда они будут пьяные. Иногда Райхан защищала интересы лицея, и деньги, заработанные ею, шли в оплату обучения. Сейчас Ваня заканчивал 10 класс, готовился к выпускным экзаменам, но дома не было возможности заниматься. Рая взяла в привычку пугать домашних, что она повесится, если ей не дадут делать, что ей хочется, пить, проще говоря. Владимир не обращал на это внимания, а Ваня сильно переживал и постоянно караулил мать. Ей такое внимание нравилось, и она устраивала концерты с повешением все чаще и чаще. Рита поговорила с Ваней, объяснила, что подобные психозы работают на зрителя, что если Ваня переедет на время подготовки и сдачи экзаменов к ней, то мать, которой не перед кем будет показывать спектакли, перестанет пугать их этим. Ваня сам понимал, что дома ему не подготовиться хорошо к экзаменам, поэтому он согласился на предложение Риты. Так ее квартира пополнилась еще одним жильцом. Ему определили спальное место на диване в зале. Вечерами они устраивали страшные подушечные бои с Айнурой, иногда к ним присоединялся и Данил, когда заглядывал вечером проведать веселое семейство. Аня часто уходила к подругам, и ему скучно было одному дома. Однажды таким вечером, когда трое вели очередной подушечный бой, к ним зашел в поисках Маржан Маулен, ее брат. Он посмотрел на играющих детей, на Риту, готовившую ужин, и спросил: