Добро пожаловать в Детройт

Коммуникатор разразился противным верещанием, пробивающимся даже через забористые рифы их третьего —лучшего! — альбома, что играл по кругу последние четыре часа.

Файдз, сгребя адское устройство в ладонь, прищурился, в уютном гаражном полумраке фокусируясь на ярком пятне и, удивленно хмыкнув, наконец принял вызов, заодно рукой показав, чтоб Сивуха сделал музыку потише.

— А-а-ал-ле?

— Готов пострелять в людей за пару баллонов экспериментальной наркоты?

Файдз на миг убрал коммуникатор от уха, еще раз на всякий случай глянув в экран. Это точно был детектив. Это точно был его голос, хоть и звучал заёбанным, в плохом смысле слова, до смерти. Но вот его вопрос...

« Да не, он наверняка просто сократил информацию до необходимого минимума. Лимит на буковки, любовь к циферкам, мать его...»

— Файдз? — привлек его внимание коммуникатор и музыкант поспешно приложил его к уху, глядя на две пылающие энтузиазмом морды напротив.

— Конечно, да, но... Ю’рис, а ты точно коп?

Из коммуникатора раздался хохот Лары, почти заглушивший тяжелый вздох детектива.

— Точно. Никаких предварительных данных нет. Завтра с шести утра будь готов в любое время сорваться и поехать туда, куда я скажу. Всё свое бери с собой, на месте разберемся, что пригодится.

— А я мужиков своих возьму, нормально? — Сивуха и Дробина синхронно закивали головами, показывая большие пальцы рук. Юрис по ту сторону связи затих на долю секунды, потом коротко ответил — «Нормально» — и отключился.

— ЕЕЕЕ! Как в старые добрые времена! — Сивуха потряс гитарой в воздухе и агрессивно всосал в себя еще порцию.

— А что это за чарующая голосом барышня там хихикала? — Дробина, расставшийся около недели назад со своей последней пассией заинтересованно покосился на коммуникатор, что их фронтмен все еще сжимал в руках. Файдз, хмыкнув, бросил его на диван рядом с собой.

— Это Лара. Глазищи – во! Фигура – во! Жопа... Братан, её жопа это ну просто шедевр матушки природы! И сбалансировала матушка природа весь этот шедевр просто отвратительнейшим характером, —закончив экспрессивно жестикулировать, расплескивая пиво из банки, Файдз присосался к краю емкости, опорожняя её в два глотка сразу на половину.

— Пджи, — Сивуха снова отодвинул гитару, пожевывая край силиконовой трубки.— Лра, эт та, ктрая снайпрша? Ктрая во-о-о-от, — он подхватил в воздухе выпавший изо рта шланг и сунул его обратно, — чрез ткусечную щель двух угндошила? За скунду. Да?

— Да. А Раттана, это вот такусечная мелочь, — полулежащий Файдз вытянул руку на уровне своего плеча. — Вряд ли она завтра там будет, но вы их не перепутаете. Она дитё такое, с розовыми патлами и шилом в жопе больше, чем она сама.

— Жпа?

— Шило! Ты чем слушаешь, ёба, — Дробина легонько подопнул под коленку Сивуху и тот недовольно замычал. — Так, раз у нас завтра дело, то надо часа через четыре завязывать с бухлом. Чтоб в пять утра уже собраться, и быть готовыми в шесть стартовать.

— Он сказал, что с шести, — напомнил Файдз, но басист махнул рукой.

— Один черт нам после попойки будет херово, так что пока соберемся, пока похмелимся... У меня где-то пара балончиков антипохмела валялась.

— Ага, алюминиевых таких, — рокер потряс полупустой банкой и, допив ее, смял, выбрасывая к куче её товарок. — Давай и мне «котельщика». А на счет антипохмела и всех вот этих сложных дел — есть у меня одна мыслишка...

Дробина, оттолкнувшись ногами от пола, подъехал на своем стуле к столу, начав смешивать «котельщика» для Файдза, а тот, снова взяв комм в лапу, вызвал новоявленного личного доктора. Пако ни на первый, ни на второй звонок не ответил, и Файдз, написав сообщение, кинул коммуникатор на диван и потянул на себя коробку с пиццей.

Там же, спустя десять часов.

Сивуха и Дробина методично собирались «на дело», пакуя сумку со всяким полезным, начиная от пары ящичков патронов и заканчивая запасными пластинами на легкие бронежилеты, оставшиеся еще с тех времен, когда они трое состояли в народном ополчении. Все это навевало ностальгию по старым денькам, когда жизнь казалась куда проще... Файдз, забывшись, почесал лоб и зашипел, надавив на только-только начавший сдуваться бугор на правой половине.

«Вот всё таки мировые они мужики! Ми-ро-вы-е!» — подумалось ему. Лениво развалившись на стареньком диване, почесывая пузо и периодически трогая шишку на лбу, рокер имел самое благостное настроение и ждал обещанного сигнала...

[1] Boilermaker — алкогольный коктейль, содержащий любой крепкий алкоголь и пиво. Коктейль похож на «ёрш», но отличается тем, что стакан пива и стопку крепкого алкоголя подают отдельно, а затем стопка опускается в стакан.

***

Пако, успевший сделать небольшую уборку на своем новом месте жительства, рассовать вещи и даже приделать на стену найденную в нижнем ящике шкафа гирлянду, сидел у барной стойки, когда дверь бара распахнулась.

В «Акапулько» вошла женщина. С шоколадного цвета кожей, невысокого роста и заплетенными в множество дредов черными с легкой сединой волосами, что сейчас складывались на её голове в причудливый узел, открывая уши и шею с одной стороны и полностью закрывая с другой. Её пышную фигуру обтягивало платье-футляр изумрудного цвета, с золотой лентой по широкому декольте. Мягкие драпировки ткани, от левого плеча к поясу, и от пояса к правому бедру делали акценты на и так не маленькой груди и бедрах, отчего талия казалась еще уже. С мочки открытого уха у незнакомки свисал крупный золотой диск, инкрустированный какими-то мелкими камнями, а в руках она сжимала черный, как и её туфли-лодочки, бархатный клатч.

— Мадам, позвольте, я вас провожу... — за её спиной в клуб вошел здоровяк Билли. Всякий, кто услышал его голос, оборачивался хотя бы ради того, чтобы увидеть, к кому эта зверюга так обращается.

— Нет нужды, я уже вижу, куда мне надо, — Мадонна, а это была именно она, царственной походкой преодолела те немногие метры, что отделяли её от сидящего на краю бара Пако и, бросив клатч на стойку, крепко сжала его в объятиях.

— Мой мальчик, я так давно тебя не видела! Ну, рассказывай, как ты? Что ты тут делаешь? — она легко встала на подножку стула, устраиваясь за баром, достала из сумки портсигар и нежно улыбнулась Итэану, что пододвинул к ней пепельницу и протянул пляшущую зеленым огоньком зажигалку.

— Для начала я скажу, что ты просто роскошно выглядишь, — ничуть не покривил душой Пако. Он, конечно, видел, что золотая серьга была совсем не золотой, и что камни в ней были обычными стекляшками. Видел, что платье на сидящей напротив женщине был надето уже даже не в третий раз. Видел мелкие морщинки, проложившие свой путь от внешних уголков глаз и в носогубной складке, даже не взирая на искусно нанесенный макияж. Но всё это никак не мешало ему быть искренним в своих словах. Мадонна была для него Мадонной. А все остальные и вовсе не заметят эти мелочи. — Я... Ты знаешь, я достаточно хорошо. Конечно, вчера был очень сложный день, еще более сложная ночь и просто отвратительное утро, но всё разрешилось. Я тут стажируюсь, как врач, — нескрываемой гордостью в голове закончил Пако и увидел, как радостно вспыхнули глаза его ангела хранителя.