Добро пожаловать в NHK!
Шрифт:
Я сделал ему горячего кофе. Ямазаки пил кофе со слезами на глазах.
Мне тоже хотелось плакать.
– Да, Ямазаки, а что ты теперь собираешься делать с этой куклой?
– Бери её себе, Сато. Делай с ней, что хочешь.
Глава 9: Последние дни
Часть первая
Для хикикомори зима невыносима, поскольку всё кажется холодным, замёрзшим и одиноким. Для хикикомори невыносима и весна, поскольку у всех такое хорошее настроение, что становится завидно.
Лето, разумеется, невыносимо особенно.
Стояло лето, полное громких криков цикад. С утра до вечера они всё
Иногда мне хотелось воскликнуть: «А ну выйди сюда тот, кто всё это устроил!» Впрочем, у меня не было сил даже на это. Летняя жара полностью вымотала меня. Я потерял аппетит, мои нервы были на пределе. Сколько бы я не пил Липовитан Д [42] , мою усталость невозможно было победить.
42
Липовитан Д — энергетический напиток.
Лишь мой сосед по дому был полон сил. Он бессовестно шумел. С раннего утра и до поздней ночи из–за стены раздавались анимешные песни на полной громкости. Сосед говорил, что в последнее время ему хватает лишь четырёх часов сна в сутки. При содействии песен из аниме он в поте лица трудился над своими творческими проектами. Сверкая налитыми кровью глазами, он с воодушевлением погружался в эти бессмысленные занятия.
Однажды Ямазаки сказал:
– Большая часть игры, наконец–то, позади.
– Да что ты?
– Завтра начну собирать бомбу.
– Чего?
Не дав ответа, Ямазаки молча вгрызся в кусок белого хлеба. Завтракал он довольно поспешно. Поскольку я был не настолько ленив, я сделал себе нормальные гренки и наскоро поджарил яйцо.
– Который раз тебе говорю, не тащи еду из чужих холодильников без разрешения.
Я сделал вид, что не понял, о чём он.
Даже несмотря на лето, Мисаки носила одежду с длинными рукавами. Впрочем, она была в хорошем настроении.
– Так здорово, так здорово,- говорила она. Похоже, ей и правду было весело. Она радостно раскачивалась на качелях.
Разумеется, нынешняя ночь была похожа на тропическую. Было так жарко, что я вспотел, даже не начав разговора.
Мисаки, однако, казалась невозмутимой. Она энергично качалась назад и вперёд, волосы развевались у неё за спиной.
– Кстати, Сато, хочешь доесть кошачью еду?- спросила она.
Чёрный кот, жилец парка, однажды пропал. Он уже давненько не появлялся. Либо его сбила машина, и он отправился в рай, либо собрался в какое–то кошачье путешествие.
Так или иначе, но я отказался:
– Нет, спасибо.
– А я–то накупила. Жаль выбрасывать.
Спрыгнув с качелей, Мисаки шагнула в уютную песочницу рядом с горкой, подобрала зелёную лопатку, оставленную местной ребятнёй, и принялась что–то лепить.
– Что это?- спросил я.
– Гора.
И действительно, это была гора. Гора в центре песочницы, с заострённым пиком. Её склоны опускались круто, как у горы Фудзи на гравюрах Хокусая [43] , так что, казалось, малейшая тряска их обрушит. Но вскоре песочная гора была достроена до конца. Прекрасная работа из песка, сырого от вечерней росы.
43
Кацушика Хокусай — знаменитый гравировщик.
Похлопав
ладошками, чтобы стряхнуть песчинки, Мисаки обошла вокруг горы. Она выжидающе глянула на меня.– Красивая гора,- сказал я.
– Кииия!- воскликнула с лёгкой улыбкой на лице Мисаки, и дала горе сокрушительного пинка,- Всё, что имеет форму, однажды рассыплется.
– Угу,- кивнул я.
Каждый вечер, день за днём, Мисаки вытаскивала из своего рюкзака книги самого разного толка. Судя по всему, она в огромном количестве брала их в библиотеке каждую неделю. Романы, сборники стихов, практические руководства и справочники попадали в её руки. Мисаки читала книги всевозможных форм и размеров, а затем зачитывала их мне.
– Итак, сегодняшняя книга - «Последние слова знаменитых людей». Как следует из названия, имеются в виду фразы, которые были произнесены выдающимися людьми перед смертью.
«Имеются в виду?..»
– Давай задумаемся, что же такое жизнь!- воскликнула она.
Фраза была театральной, и меня «убивал» талант Мисаки делать такие громкие заявления с совершенно невозмутимым видом. Но, с другой стороны, по сравнению со вчерашним «давай подумаем, в чем состоит смысл жизни!», нынешнее предложение не слишком пугало.
Сохраняя спокойствие, я предложил ей продолжать, и Мисаки немедленно принялась читать вслух.
В книге были собраны последние слова знаменитых людей со всего света, с древнейших времён до наших дней. Я слушал молча и с уважением. Читая фразы из книги, однако, Мисаки, похоже, заскучала и на полпути сменила тему.
– «Больше света…». Итак, чьи это были последние слова?
«Что?! Викторина?!»
– Три… Два… Один… Время вышло! Правильный ответ- Гёте. Слишком впечатляющая фраза, не находишь? По–моему, мистер Гёте выдумал её задолго до своей смерти.
– М–может быть.
– Ладно, следующий вопрос. «Микка Тороро [44] был вкусным» .
Тут я знал ответ.
– Предсмертная записка марафонца Кокичи Цубурая.
– Пинг–понг, пинг–понг [45] ! В яблочко! Удивительно, что ты это знаешь.
Я не могу похвастаться знанием последних слов знаменитостей, но Мисаки всё равно меня похвалила. Её, похоже, странно заинтересовало содержимое предсмертной записки.
– Микка тороро… словно какая–то шутка, как думаешь?
44
Трехдневный Тороро — это блюдо из тертого японского батата (тороро, похож на сладкий картофель), которое готовят на третий день после Нового Года, поэтому его так и назвали.
45
Пинг понг! — это традиционная японская ономатопея (слово, обозначающее какой–либо звук), обозначающеая звук дверного звонка или правильный ответ в викторине.
– Возможно, как раз поэтому людей и поражает эта записка.
– Ясно. Да, теперь мне всё понятно, -- сказала она, кивая, - Тут говорится, что Цубурая, этот бегун, прямо перед смертью отправился в родную деревню. Там, с матерью и отцом, он ел растёртый батат.
– Хм.
– Наверное, всё–таки, каждому хочется вернуться в родной городок перед смертью.
– Да, кстати, Мисаки, а из какого ты города- не из этого?
– Нет, не из этого. Северная звезда там… значит, я примерно оттуда,- Мисаки показала на северо–северо–запад.