Добром-лихом, а добыть надо!

– Тихо, граждане, нашёл! – радостно и торжественно строго крикнул один из проводивших обыск сотрудников полиции. – Да тут целый арсенал!!! Свидетели, прошу сюда… В комнате, чья это комната? В комнате гражданина Громановского Александра Николаевича обнаружено оружие: пистолет Макаров, пистолет ТТ, парабеллум, а это что?.. Тьфу ты, да это же спортивная пневматика. Спортсмен, что ли?..

– А может, его переделали под стрельбу боевыми патронами… Внимательнее смотрите, я читала, что так можно, – подала голос старая знакомая, заглядывая через плечо полицейскому.

– Нет, у него в баллончик ядовитый газ закачан. А шарики разрывные, начинены кусками металла и гвоздями, – громко сказал Саша.

– А ты, парень, помолчи, без тебя разберёмся, – прикрикнул на Сашу другой полицейский.

– А почему «ты»? В законе о полиции говорится о вежливом отношении с гражданами, тем более, я не преступник и даже не подозреваемый.

– Ну вот что, студент…

– Лейтенант…

– Чего?

– Вы – старший лейтенант, а я – лейтенант. Документ показать? Или хамить продолжим? – Сашу понесло: лицо его покрылось красными пятнами, губы затряслись.

– Ну-ну, успокойтесь, лейтенант Громановский. Разберёмся… – стоящий рядом участковый говорил тихо и миролюбиво. Он хмурился и покусывал ручку, похоже, уже сообразил, что попал в глупейшую ситуацию: оперативники будут вне себя из-за впустую потраченного времени, подозреваемые – не подозреваемые, а жертвы обстоятельств; разрядил напряжение приход Лукьяныча. Вернувшись изрядно поправившим здоровье и услышав от тёток, что в доме нашли оружие, он распахнул ударом руки двери и заорал:

– А я же вам говорил!!! Я ж писал вам!!! А мне не верили… Поймали террористов! Понаехали тут, мигранты! Русским житья от вас нет! Ехали бы к себе на Кавказ и в Азию!!! Гадсербайтеры хреновы…

– Пошёл во-о-он!!! Урка! Не досидел? Так я тебе устрою!!! – заорал на Подвидова побагровевший, что было сложно понять сразу, смуглолицый капитан Авазов.

– А, ментура… Спелись? Прав не имеешь, нет у тебя на меня ничего… На законника… Степан чист… Гонишь, мусор… – Лукьяныча как подменили: из тихого неприметного пенсионера он в миг превратился в «старого зэка», правда, как ни старался, как ни крутил пальцами и не закатывал рукава пиджака, чтобы все видели его бледно-синие наколки, всё равно вид у него был полукиношный, полукомичный.

– Во-он пошёл! «Законник»… Шестёрка ты лагерная… Прошу меня извинить. Жалобу будете писать? Накатаете, я же вижу, в университете знакомых адвокатов пригласите… Ну видите, с кем работаю… Они про вас такого наговорили: «ИГИЛ, террористы, фашисты…» – участковый улыбался вежливо-извинительно, фуражку он вертел в руках, на висках его, начинающих седеть, появились капельки пота.

Конец ознакомительного фрагмента.