Добрый 2

С этими словами я встал, на мгновение зажмурился, представляя свой мир, а точнее свой двор, тот в который я вернулся прошлый раз, и, прорисовав его в голове более-менее подробно, открыл глаза.

— Только не мешай мне, — обратился я к Маре.

Не ожидая её согласия, а уж тем паче возражения, я начал шагать.

Двадцать шагов с открытыми глазами.

Потом закрыть.

Двадцать шагов с закрытыми глазами. И главное, не открывать и не подглядывать.

— Добро, ну ты ж прямо ё-ё-ё…

Знакомое приветствие лаконично показало мне, что всё получилось.

Глава 5

— Мадмуазель, — донёсся до моего слуха голос второго собутыльника. — Тут, конечно, не пуританские взгляды, но… вам не холодно?

— Чего до белки допились? Какая я вам мадмуазель?

— Добро, закройся, — посоветовали мне. — Может, желаете для сугревчеку? Шато нет, но есть чистый спирт. Классики рекомендуют.

Нет, белкой здесь явно не пахло, по крайней мере, белка не приходит сразу ко всем, она та ещё единоличница. И глаза у мужиков как-то подозрительно горят, что-то я не припомню употребляемых жидкостей с такими последствиями.

С этими мыслями я огляделся и… спирт потребовался уже мне.

И как эту красотку занесло в наши края? Насколько я ориентировался на местности, а я ориентировался, несмотря на частично порушенную алкоголем память, нудистких пляжей поблизости не наблюдалось. И вариант пошла попудрить носик в кустики и заблудилась здесь не прокатывал. Тупо бы не дошла. Замёрзла по дороге. Ещё, конечно, можно предположить, что к любовнику внезапно нагрянула жена, и мы теперь лицезреем результат «супружеской верности». Вот только эта «испуганная лань» совершенно не тянула на данную роль. Хотя, конечно, женская натура чрезмерно обманчива. Но нет, не тянула, и всё тут.

— Можем коктейльчик изобразить, — не дождавшись ответа, стал предлагать тот, кто предлагал спирт. — С пивком.

«Испуганная лань» ещё больше округлила глаза и шмыгнула курносым носом.

— Да ты не бойся, мы тебя враз согреем, — по-своему интерпретировал это шмыганье любитель булгаковской классики. — Вот у меня куртёжка чистая, только вчера нашёл.

С этими словами наш заботливый двинулся к обнажённой девчушке, снимая с себя заявленную куртёху. Резкий удар пяткой в лоб пресёк благие намерения, унося доброжелателя в густые кусты вместе с курткой.

— Да ты чё?! — подорвался с места второй собутыльник и отправился в полёт вслед за первым с возбухающей шишкой на лбу.

— Не, не, не! Я вообще не пьющий, — пошёл в отказ третий и, цапнув недопитую бутылку, растворился в зелёных насаждениях.

— Мара? — на всякий случай осведомился я, хотя после классического удара пяткой все сомнения не имели права на существования. — И какого хрена ты за мной попёрлась?

— Холодно, — проклацала зубами принцесса варов, и я только сейчас увидел, что она конкретно замёрзла.

— Ну да, не май-месяц, — констатировал я, пытаясь завернуть Мару в частично снятую с себя одежду. — Октябрь.

Если бы ко времени нашего захода в подъезд гипотетический консьерж выписался из дурки, то сейчас… нет, обратно бы в неё не отправился, не тот случай. Он бы вызвал полицию. И уже та, в свою очередь, потребовала от меня объяснений, куда я веду практически обнажённую девицу, еле-еле прикрытую в самых интересных местах. А с учётом того, что эта девица осталась внутри Марой, то и наряду полиции, и консьержу не позавидовал бы самый отъявленный мазохист. Поэтому я снова порадовался за здоровье несуществующего консьержа и, незамеченный никем, протащил Мару к себе в квартиру.

Протащить-то протащил, а вот дальше мне стало по-настоящему стыдно. Один только взгляд на эту обнажённую красоту посреди моей умызганной до последней степени халупы заставил залиться багровым румянцем от темечка на голове до ногтей на пальцах ног.

— Так и будем стоять или согреем девушку? — вклинилась в мою стыдобу Мара.

— Душ! Тебе нужно в душ, — твёрдо решил я.

Ванная комната не отличалась от всей квартиры. В ней властвовала все та же убогая ушарпаность. Но, похоже, Мару это нисколько не смущало. Или она делала вид, что не смущало. Как не смущала и абсолютная нагота в присутствии меня. Ни одной просьбы отвернуться, выйти и прочее, прочее. Поняв, как пользоваться душем, она быстренько заскочила под обжигающие струи и стала нежиться под ними, согревая своё тело.

Своё прекрасное тело.

Своё роскошное тело.

Своё желанное…

Так, стоп. Почему всё то, что связанно с тем миром, для меня роскошное и желанное? Почему при виде каждой новой особи того мира я сразу получаю сексуальный нокаут? Ведь это всего лишь Мара, маленький пушистый комок.

Я быстро зажмурил глаза, чтобы представить себе прежнюю принцессу варов.

Тонкие изгибы нового Мариного тела не желали округляться, а выдающиеся прелести не прятались в пух и шерсть. Её новый образ стойко отпечатался в моём сознании.

Я открыл глаза, чтобы сравнить отпечаток с оригиналом.

Снова закрыл.

Опять открыл.

Закрыл.

Открыл.

Расхождений не было.

— Хватит лупать глазами, вкусненький, дай девушке то, что сотрёт с неё воду.

— Да, сейчас, конечно. — Я с трудом оторвал взгляд от Мары и попытался вспомнить, а есть ли у меня хоть одно более-менее приличное полотенце.

Приличное, ну относительно, полотенце каким-то чудом затерялось в недрах моего кособокого шкафа, не пропитого только по той причине, что он был на хрен никому не нужен. Как и стол, носивший это гордое имя во времена СССР. И разнокалиберные стулья и табуретки. В общем, вся меблировка квартиры была недостойна даже того, чтобы отправиться на помойку. Помойка бы как минимум оскорбилась.

— Да, вкусненький, не богато, — констатировала Мара, завёрнутая в полотенце. Видно было, что делать она этого не умела, но полотенце каким-то чудом держалось на её прелестях.

— Извини, — только и смог я выдавить из себя.

— Да ладно, — отмахнулась Мара. — Я всё это уже видела.

— Где? — не понял я.

— В твоей голове. Когда искала Хлою. Ты что, забыл?

— А ведь и точно — забыл, — произнёс я. — А вообще, ты чего за мной попёрлась?

— Если я скажу, что случайно поучилось, ты поверишь? — серьёзно спросила принцесса варов.

— Нет, — честно признался я.

— Жаль, — огорчилась Мара, — потому что это правда.

— Это не может быть правдой, — начал раздражаться я. — Если бы там просто прошагать за мной, то я бы поверил. Но сделать двадцать шагов сначала с открытыми глазами, потом двадцать шагов с закрытыми глазами. А главное, представить, куда идёшь… прости, но я не верю в такие случайности.

— Она говорит правду.

— Твою мать, Ит! — Голос моего лесного духа снова заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. — Ещё раз так сделаешь, и я потрачу все свои силы и время, но найду способ убить тебя.