Добрый

Для начала я просто пощёлкал пальцами перед их сморщенными от напряжения носиками.

— Реакция отсутствует, — констатировал я первые выводы.

Далее я набрался смелости и легонько щёлкнул по носу обеих дамочек.

— И всего-то, — равнодушно выдохнул я, ожидая по меньшей мере мирового катаклизма. А они лишь больше наморщились и сжали ладошки до неестественного побеления. По крайней мере Хлоя. Определить побеление у Мары сложнее.

— Здесь кто-то проживает? — постучал я пальчиками каждой по лбу.

Судя по отсутствию реакции на стук, точно съехали. Причём не просто съехали, а вместе с крышей.

— А вот это уже не смешно. Это уже конкретно напрягает. И что мне с вами делать?

Вопрос был задан мной, естественно, просто так. Получить ответ от принцесс я и не рассчитывал. Скорее уж болото выучит понятный мне разговорный язык и выдаст руководство к действию обсосанное, разжёванное и разложенное по полочкам. Можно было, конечно, каждой дуре вкатить по пощёчине в виде радикального средства. Но, во-первых, принцессы далеко не дуры. А во-вторых, я тоже далеко не идиот. После такой неслыханной наглости жить мне останется ровно то количество времени, которое потребуется для фокусировки их резко вернувшегося зрения на моей скромной особе. Сейчас бы явно не помешал мощный ливень, но полнейшее отсутствие облачности его мне точно не гарантировало. А что если? Озарение молниеносно посетило моё серое вещество. Есть, конечно, шанс схлопотать по полной, но можно и списать на незапланированный порыв ветра.

Ускорившись до предела, я оббежал вокруг принцесс, толкнув каждую в спину, нежно, но довольно мощно и слился с деревом с выражением невинной рассеянности на лице.

Шмякнулись принцессы смачно. Наверное, даже покруче, чем я, хотя я и летел с приличной высоты. Только что болотной растительности не накушались, поскольку их ротики были плотно прикрыты. Зато, когда ротики получили возможность открыться, из них посыпался настолько отборный и многоэтажный, что могу дать голову на отсечение, такого мата эти болота точно не слышали. Птицы в панике разлетелись в разные стороны. Те растения, что сумели, скрыли надводные части в болотной топи. Зато те, что не сумели, остались перед выбором: первое — увянуть и сдохнуть; второе — пожухнуть, но всё же выжить. Выйти из этого потока сквернословия совсем без потерь не улыбалось никому, в том числе и мне.

— А ну закрыли пасти! — рявкнул я что есть мочи.

Отборный и многоэтажный мгновенно прекратился, но вот взоры, обращённые в мою сторону, не сулили ничего хорошего.

— В смысле, ротики прихлопнули, — попытался запоздало смягчить я ситуацию. — Планету погубите своим сквернословием.

— Мара, можно я его сама прибью? — процедила сквозь зубы Хлоя, медленно приближаясь ко мне.

— А чего это сразу ты? И меня тоже лапки чешутся со страшной силой.

— Ну… потому что я старше, — ответила Хлоя, мягко задвигая Мару за спину.

— Поэтому можешь и уступить ребёнку, — не сдавалась Мара, ловко прошмыгнув у Хлои между ног.

— Нет, я его притащила в этот мир, я этот мир от него и избавлю, — процедила сквозь зубы Хлоя, уверенно поймав Мару за заднюю лапку и настойчиво оттащив на задний план.

— Ладно, давай вместе, чтобы никому не обидно было.

— Согласна, давай.

Принцессы, настойчиво сверля меня взглядом, стали приближаться с роковой неизбежностью судного часа.

— Так, всё, попугали и хватит, — попытался я остановить наступающую неизбежность, не забывая при этом плавно укрываться за стволом дерева.

— Попугали, говоришь? — сверкнула очами Хлоя.

— Хватит, значит? — в унисон вторила Мара.

— Согласен, средство было радикальное, но ведь действенное, правда?

— Сейчас ты узнаешь, что такое настоящее радикальное средство.

— И действенно будет так, что последняя таракашка залюбуется.

— Я вас, значит, от столбняка спас. В мир привычных возможностей вернул. А в благодарность получил двух разъярённых фурий с садискими наклонностями маньяков-самоучек.

— Нет, ты посмотри, Мара, ему жить пару секунд осталось, а он ещё в оскорбления пускается.

— За самоуверенность, предлагаю его подольше помучать. Пусть осознает глубину заблуждения.

— Но в финале прикончить всё же надо.

— Конечно, надо, от него сплошные неприятности и дискомфорт.

Обе принцессы зажгли в своих ладошках россыпи раскалённых искорок и одновременно метнули их в меня слаженным роем.

И вот тут мой организм перестал подчиняться своему непосредственному главнокомандующему — головному мозгу. Он, тот самый мой организм, отворил скрываемую в потаённых частях меня тайную шкатулочку со срытыми резервами и понёс меня со скоростью взбесившейся макаки на вершину дерева. Да ещё как понёс! Аж в глазах зарябило, замелькало и слилось всё в одну расплывчатую, тягучую массу. Длилось всё это безумное древолазанье ровно один вдох. У подножья вдохнул, на вершине — выдохнул. А деревце то было не хиленькое, точнее, не маленькое. Метров тридцать с гаком.

Рой раскалённых искорок даже замер, то ли от неожиданности, то ли от восхищения моей прытью, а может, просто и потерял меня из виду как непосредственную цель своего полёта. Впрочем, их растерянность длилась недолго. Они быстро меня обнаружили, окружили дерево искрящимся кольцом и начали восхождение ко мне с радостным потрескиванием. Двигались они медленно, распаляя аппетит в преддверии увлекательной и зажигательной — в прямом смысле — заварушки.

Я попробовал отдать приказ, теперь уже в принудительном порядке, поискать в себе ещё какие-нибудь необычные резервы. Но мой организм ушёл в полную несознанку и более ничего такого сверхординарного не выдал.

Типа, всё: чем мог. Извиняй, братан. Дальше крутись сам.

А вот куда было крутиться?

Спрыгнуть вниз? Ну как вариант. Хотя крона у дерева густая, обширная, с мощными сучьями. Пролететь по краю? Да я просто не допрыгну до этого края. Проскользнуть насквозь? Ага, как же. С пяток или десяток сучков я точно зацеплю по дороге. И итог будет один. Плюхнусь в болото побитым мешком с раздробленными костями. Хорошо если уже мёртвый. А если нет, то раскалённый рой ещё и вдоволь поиздевается напоследок.

И чего эти две фурии на меня взъелись? Подумаешь, макнул разочек. Делов-то. Вон, меня чуть болотная ведьма не изнасиловала да пару раз едва не пристукнула. А я бодрячком и даже не в обиде. Меня гургуты об себя расшибить пытались. А я огурцом. А тут всего-то две экологически чистые ванны с экзотическими растениями. Ещё и для кожи полезно. Эффект омолаживающий. Вот, правда, мозги заворачивающий в сторону, противоположную от логики. Иначе я сейчас бы не куковал тут звездой, голой жопой на макушке ели, а был минимум награждён двумя поцелуями искренней благодарности.

— А вот хрен вам! — выкрикнул я в сердцах. — Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!

Как можно сильнее раскачав макушку в несколько приёмов, я с нечеловеческим усилием оттолкнулся от неё и, изобразив корявую ласточку, попытался взмыть в небеса, искренне надеясь на наличие чуда в этом занюханном мире.

И я полетел. Сначала резко в сторону. Потом камнем вниз. А потом стремительно вверх.

Картинка, наверное, выглядела смехотворной до коликов. Глаза зажмурены. Рот раззявлен и что-то вопит. Руки машут с частотой крылышек заправской колибри.