Дочь императора. Том 2
Шрифт:
Водитель спрыгнул из цинна и в этот момент Инфора откинуло на розовую колбу. Она медленно поползла в пропасть.
– Инфор! – я бросилась к нему.
– Оставьте мне цинн! – крикнул псионик сверху. Подняв взгляд, я смотрела, как Нис пролетела сквозь его грудь. Выдохнув, харен упал на колени. Обернувшись к зависшему в воздухе цинну с вцепившимся в его переднюю часть Инфором, я раскинула руки от беспомощности. Водитель неуверенно вернул их на землю. Только теперь я разглядела, что он совсем еще мальчишка. Просто из-за полноты и жидкой бородки парень казался старше. «Пойдем…» – позвала
Она прижала меня к себе, молча гладя по голове. Снова нахлынул кашель и боль. На крышу сыпался пепел и камни. Я боялась посмотреть на дорогу.
– Нис убила его? – спросила я, когда дыхание водителя более или менее успокоилось.
– Для тебя есть разница? – зло усмехнулась тетя Карел.
– Нет, но я обещала…
– Нет, – помотала головой мама.
– Надо было скинуть цинн! – отозвалась тетя.
– Наверно… – вздохнула я, прижимаясь к маме.
Я не верила. Отказывалась верить, что все кончилось.
– Что с отцом?
– Он… жив, – уклончиво ответила мама. Я требовательно смотрела в ее небесные глаза. – Он любит тебя. Очень любит. В тот же день он был готов отдать и раскопки и все, что попросят. Но это значило окончание войны с Харенхешем и сосредоточение всех сил на основной территории Объединенных земель. Ему не позволили. Лишь неделю назад медики смогли уверенно сказать, что он будет жить.
– Что с отцом? – повторила я вопрос. Как же много лишнего вы произносите…
Мама улыбнулась криво и жалко. Помотала головой, отворачиваясь. Тетя ответила за нее:
– Руки, ноги и остальное подлатали, голова тоже срастется. Его смяло в цинне. А перед этим пара-тройка псиоников пригладили волной всех, кто был внутри.
– Зачем ему понадобился цинн? Он же не поддается псионическим воздействиям!
– Это, смотря какой силы и направленности эти воздействия… – усмехнулась тетя. – А в цинне он встречался с представителем, готовым выдать тебя взамен на обещание оставить раскопки.
Бред какой. Как глупо… как все глупо! Я нахмурилась, отворачиваясь к окну. Что значит соглашение взамен жизни родного человека? Да яйца оно выеденного не стоит! Я снова закашлялась. Зло выругалась, прижимая руку к животу. Как же все глупо.
– А Баэндар?
– Все хорошо с Баэндаром. Успокойся. Отдохни, – прошептала мама, обнимая.
– Я месяц отдыхала. На всю оставшуюся жизнь хватит… – процедила я сквозь зубы, но настаивать не стала.
В раскопках было необыкновенно пусто и тихо. Я покинула их, когда здесь разместилось около пяти тысяч гильдийцев. Сейчас же в лагере снова, будто ничего не случилось, работали на защите меньше сотни человек. В темноте, как всегда, светился лишь центральный навес.
– Я хочу домой. Второй раз не украдут… – проговорила я, вылезая из цинна.
Мама замерла. Ее внимательный взгляд смутил, заставляя вспомнить: у меня больше нет дома. У нас нет дома. Сжав зубы, я отвернулась.
У ног, отираясь теплой мордой о колени, крутилась Нис.
– Как вы нашли меня? – обернулась я к Инфору, обошедшему
цинн.Он кивнул на кошку. Я с досадой понимала, что могла вспомнить о ней раньше.
Через полтора часа, поев и отдавшись целительным рукам одного из псиоников лагеря, я вышла в прохладную ночь. Кашель сопровождал так же неотступно, как и Нис. Но и это пройдет…
Присев на нагретый солнцем бордюр вокруг белого дерева из каменных кусочков, я подобрала ноги к груди. Все же это был фонтан. Ночь была живой, звездной. Никакого сходства с окружавшей меня последний месяц тьмой. После месяца в камере воздух казался неестественно свежим и чистым.
Когда Инфор тихо сел рядом, я вздрогнула.
– Прости, – проговорил маг глухо.
– За что? – не поняла я, оборачиваясь.
– За этот месяц…
Я усмехнулась, отрицательно качая головой.
– Перед отцом проси прощения, его приказ ты не выполнил. Передо мной ты не виноват. Перед собой, если нужно, но не передо мной, – я усмехнулась, вспоминая: – ты ведь мне даже не друг…
– Дайан…
Я поднялась. Так необходимо было увидеть отца. Хотя бы просто посмотреть на него. Инфор, как всегда, шел по пятам.
– Где его держат? – спросила я, заходя в дом.
– Не знаю, – ответил Инфор. Я удивленно обернулась.
– Мам, где отец? – крикнула, поднимаясь на второй этаж.
– Марго прячет его. Кроме медиков и нее никто не знает.
– Ты шутишь… и Кларисс не знает и Ксю Киз?
– Боюсь, что так.
– А что на континенте? – я села на постель и вскрикнула, проваливаясь. Она оказалась мягкой.
– По-прежнему…
Ложась набок, я по новой привычке подобрала ноги. Присев рядом, мама провела по волосам и спине и я зашипела, когда пальцы коснулись пореза.
– Что там?
– Ерунда.
– Может, ты отдашь Инфору балахон?
Закрыв глаза, я не ответила. Конечно, отдам. Потом.
Мерещилось, что сзади все так же леденит спину стена, вытягивая из тела тепло и жизнь. Меня мгновенно пробрал озноб. Открыв глаза, я посмотрела на маму. Поняв без слов, она накрыла меня одеялом и снова села рядом, тихо сглатывая слезы.
– Не гаси свет.
Проснувшись, я удивилась свету. Поднялась, осматриваясь. Закрыла глаза, сдерживая колотящееся сердце.
– Инфор! – крикнула, подбирая колени и одеяло. На полу замаячила Нис.
Поднявшись, Инфор остановился на последней ступеньке. Я помотала головой. Просто, убедиться… ничего.
Так непривычно было видеть его без балахона. В повседневной одежде он казался будто раздетым, незнакомым.
– Я отдам тебе балахон… позже, – пообещала я, морщась.
Он тряхнул головой, скривив губы: не важно. Развернувшись, начал спускаться.
– Со мной месяц никто не говорил. Мне казалось, что я больше не услышу ничего, кроме собственного кашля. Неужели так сложно ответить?
Маг обернулся, кадык поднялся и опустился на шее. Челюсти сжались еще крепче, хотя казалось, что злее его лицо уже быть не может. Сквозь ставшие еще длиннее черные космы взгляд казался убийственнее, чем впивающаяся в мозг защита от магии в темнице. Я резко отвернулась, и Инфор пошел вниз.