Дочь капитана Блада

Новый командующий, толстый неповоротливый коротышка с такими же бесцветными, как у Мэнсона, глазами, внимательно осматривал укрепления. Ему ещё не исполнилось и тридцати, но он уже успел усвоить свойственную своему начальнику холодно-презрительную манеру поведения. Заложив руки за спину, командующий величественно прохаживался мимо артиллерийских батарей. Солдаты, вся одежда которых состояла из не первой свежести рубах и панталон, восхищённо взирали на украшенный крупными жемчужинами наряд знатного господина. За командиром следовал щуплый седовласый человечек в выцветшем сером камзоле.

– Мистер Джеймс, - сквозь зубы процедил бывший придворный, - сколько лет гарнизон был в Вашем подчинении?

– Десять лет, - пробормотал бывший начальник.
– И Вы должны понять, что мой опыт...

– Нет, это Вы не понимаете самых простых вещей, Джеймс! Три человека на одну шестифунтовую пушку! Для городской казны это просто непозволительная роскошь.

– Что Вы хотите сказать?
– удивился Джеймс.

– Чтобы сократить расходы, поставьте к каждому орудию одного канонира и одного помощника. Этого вполне достаточно.

В серых глазах щуплого человечка застыло недоумение. Он попеременно глядел то на своего начальника, то на пушки, которые тот только что назвал кулевринами.

– Но мистер..., - попытался возразить он.- Для обслуживания одной такой пушки необходимо пять человек!

– Это приказ, Джеймс. Извольте его выполнять, - с сознанием собственной значимости произнёс коротышка.- К тому же Ваши бездельники получают слишком большое жалование. Сократите количество вахт. Пусть стоят у пушек по двенадцать часов в день. Всё равно эти оборванцы только и делают, что болтают друг с другом.

Джеймс молчал, потупив взор и почёсывая жилистой рукой редкую бородку. Возражать было бессмысленно. Новый командующий, высказавший полное отсутствие каких-либо знаний в области артиллерийской науки, был убеждён в своей исключительной правоте. Старый вояка тяжело вздохнул, не зная, что предпринять. Поэтому, не успел бывший флибустьер ворваться в форт, Джеймс обратился к нему, надеясь на поддержку старого друга.

– Но мистер Вольверстон, может быть, хотя бы Вы объясните ему..., - едва успел произнести он, но тут же затих, услышав громовой голос одноглазого великана:

– Испанские корабли подходят к гавани! Готовьте пушки!

Начальник, не сразу поняв, чего же хочет от него этот, словно вихрь примчавшийся в форт незнакомец, тупо уставился на Вольверстона и пожал плечами:

– Какие ещё испанцы? Кто Вы такой? На каком основании здесь распоряжаетесь?
– и смешанное чувство непонимания, удивления и презрения отразилось на округлом румяном лице, украшенном таким же двойным подбородком, как у Мэнсона.

– А, мистер Брэдфорд, и Вы здесь? Ваши приказы здесь значат не больше, чем слова Вашего одноглазого приятеля, который больше смахивает на пирата, чем на добропорядочного англичанина.

– Но..., - попытался возразить ему Брэдфорд, указывая на неумолимо приближавшиеся к берегу суда

– Пусть войдут в форт, а мы направим к ним шлюпку с парламентёрами, - брезгливо поджав губы, произнёс командующий, привыкший к неспешности Сент-Джеймса и Кенсингтона.

– Но за это время испанцы..., - вновь подал голос встревоженный губернатор

– Не перебивайте меня, мистер Брэдфорд, - тоном, не терпящим возражений, парировал новый начальник. - Надо выяснить, с какой целью они прибыли в Нассау. Может быть, они желают предложить нам торговую сделку, а Вы предлагаете открыть огонь по их кораблям. Представляете, какое письмо направит тогда Эскуриал Её Величеству? А что сделает с нами Мэнсон?

Брэдфорд молчал. Ему нечего было сказать, как и Вольверстону с Джеймсом. Человеческая глупость, в особенности, глупость начальника, может поставить в тупик даже самого опытного политика или военного, и в этом случае остаётся лишь покориться судьбе. Эскадра медленно входила в гавань Нассау. Натянутые над палубой сетки и открытые пушечные порты не оставляли ни малейшего сомнения в цели визита.

– Зажечь фитили! Над ватерлинией целься!
– не раздумывая, выкрикнул Вольверстон

– Не стрелять! Это приказ!
– завопил в ответ командующий фортом, пытаясь оттолкнуть его в сторону.

– Молчать, предатель!
– Вольверстон мощным ударом в челюсть отправил чиновника в нокдаун.
– Огонь!

Несколько пушек рявкнуло. Над батареями вновь раздался хриплый фальцет вскочившего на ноги командующего.

– Не стрелять! Убью каждого, кто ослушается приказа!

– Предатель!
– Нэд разрядил пистолет в дородную тушу чиновника. Тот обмяк и мешком рухнул на каменные плиты.

– Огонь!
– вновь выкрикнул Вольверстон, но время было потеряно. Мощный залп оглушил всех находившихся в гавани. Над разрушенными укреплениями повисло облако едкого дыма. Лишь крики раненых, доносившиеся из-под развалин, напоминали о том, что здесь только что были люди. Мгновение, ещё залп, - и форт окончательно превратился в руины. Из окрестных домов на пристань сбегались вооружённые мужчины.

– Шлюпки! Скоро они высадятся на берег!

– Где остальные?

– На плантациях! Оттуда не менее получаса верхом!

– Мало людей. Трудно придётся, но всё равно... Питт, помогай!

Вслед за Уоллесом в гавань примчалась босоногая команда мисс Брэдфорд. Лица повзрослевших парней были серьёзны. Раздобыв где-то абордажные сабли, они, казалось, готовы были биться до конца.

– А ты что здесь делаешь? Марш домой! Только тебя здесь не хватало!

Увидев среди мальчишек свою собственную дочь, губернатор выругался и схватил её за руку. Упрямая девушка не унималась:

– Мы будем защищаться, папа!

– Тогда не отходи от меня! Иначе не миновать неприятностей!

Из шлюпок раздались выстрелы, а вскоре на мелководье уже ворвались до зубов вооружённые испанцы. Одним из первых на пристань ступил невысокий смуглый субъект с мутно-голубыми глазами. В правой руке он держал саблю, а в левой - дымящийся пистолет. Жестом остановив готовых броситься в схватку соотечественников, он выкрикнул:

– Где губернатор?

– Это я, полковник Джеймс Брэдфорд. А вы кто такой?

– Дон Педро Альварес. Я представляю интересы испанской короны

– Вы грязный пират, а не королевский посланец.

Испанец грубо рассмеялся в ответ:

– Мне всё равно. Вы немедленно прекратите сопротивление и передадите нам ценности и продовольствие. В противном случае город будет разграблен.

Шлюпки прибывали. Испанцы выбирались из них и, повинуясь приказу Альвареса, выстраивались позади него широким полукругом. В красноватых лучах заходящего солнца сверкали абордажные сабли.