Дочь мэра

— Да, тебе шлем при входе не выдали? — шутит тот, который Мекс, и заливается от смеха.

— А у нее Тень вместо шлема, железобетонный наш, — хохочет Шишка, или я думаю, что это он. Меня, конечно, представили, и даже в общении парни несколько раз называли свои позывные, но с лету воспроизводить эту информацию сложновато.

Их много, но в обществе спецназовцев не чувствуешь напряжения как в обществе малознакомых людей. Вероятно, это лишь потому, что они совершенно простые люди. Я привыкла к другому, к тому, что любые важные события в нашей семье наверняка будут связаны с политиками или бизнесменами.

Они явно не ведут себя так, как сейчас парни. Но есть и плюс, совершенно точно не стоит бояться, что можешь ляпнуть что-то не то.

Выпиваем за здоровье именинника, за сына, за жену, и так по кругу, пока я полностью не растворяюсь в происходящем, настолько, что уже и не замечаю, что общаюсь со всеми как со старыми знакомыми.

Нежданно-негаданно за один вечер они становятся очень хорошими знакомыми. Особенно Юля, с которой мы обмениваемся номерами, социальными сетями.

Скоро Виктор Григорьевич включает музыку и выгоняет всех танцевать, пока сам, сидя в обнимку с внуком, что-то остервенело ему рассказывает. Несмотря на то, что его все боятся (и я не шучу), я не вижу поводов для этого, и у меня складывается впечатление, что он замечательный человек. Возможно, немного жесткий, но не более.

— Думаешь, чего моего отца боятся? — Юля замечает мой внимательный взгляд, пока девичье царство отрывается на танцполе.

— А это потому что он авторитет, Яна, — вклинивается в разговор Валя. Она пусть и на позднем сроке, но танцует на равных с нами.

Ее муж тоже военный, но как-то связан с разведкой, сейчас на задании и потому не с нами. Непривычно осознавать, что тут у многих буквально весь род состоит из военных. Раньше я понятия не имела, что это за люди, вернее, у меня было довольно смутное представление о них.

«Спецназ» стоит поодаль и болтает о своем, с виду эта группа парней может навевать страх. Большие парни, широченные в плечах, массивные и грубоватые. Это только до момента, пока ты не увидишь, как один из них сюсюкает сына и целует жену в обе руки, прижимая их к своему лицу. Немногие мужчины могут похвастаться подобным поведением.

Разумеется, среди этих скал я замечаю только одну. Как и Богдан, который смотрит на меня, будто бы следит за происходящим, даже находясь вдали.

Сегодня мы впервые поругались, причем мне показалось, что достаточно серьезно. И я себя корю за это и жутко переживаю. Мне не хочется с ним ссориться, но и рассказать все я тогда не смогла. Как бы это смотрелось?

Сейчас же мысли гложут, но в поведении Богдана я не замечаю никаких отклонений. Разве что то, что он выпил и теперь его взгляд мутноват от спиртного, но он не пьян. Нет. Интересно, а кто нас домой повезет?

Теряю нить разговора, потому что отвлекаюсь…

— Яна? — переспрашивает Юля, но потом прослеживает мой взгляд и укоризненно машет кулаком Боде, мол, ты отвлекаешь.

— Да? — тут же возвращаюсь на землю, заливаясь румянцем. Взгляд своего парня на себе ощущаю.

Юля смеется, Валя останавливается и переводит дыхание, и явно тоже понимает что к чему.

— А твой отец тоже военный? — звучит вопрос, ответ на который точно девочек удивит. Если только Богдан уже не рассказал своим парням об этом.

— Нет, он мэр.

Глаза Юли и Вали расширяются, девчонки буквально в шоке.

— Белов, что ли?

— Да, я Яна Белова, — смущенно улыбаюсь, но все равно с гордостью. Обычно мне не приходится рассказывать, кем работает мой отец. Эта слава идет впереди «паровоза».

— Офигеть! Крутой мужик, — вырывается у Вали, а потом она себя поправляет. — Ну в смысле, человек хороший, я это имела в виду, хотя и мужик он тоже огонь, особенно в молодости был.

Сочту за комплимент, разумеется, но все равно забавно слышать восторженные охи от замужних. Интересно, если бы я так кем-то восхищалась, будучи уже женой Богдана, как бы он отреагировал?

Понимаю, что даже одна мысль эта приводит меня в детский восторг. Замужем за Богданом…

Мы полностью переключаемся на танцы, перебрасываясь словами время от времени, когда я ощущаю знакомые теплые ладони на своей талии. В мою шею уверенно упираются шершавые губы, шепчущие:

— Ты очень красиво двигаешься, малыш. Я там чуть не окосел, вот почему решил «пересесть в первый ряд».

Табун мурашек по коже скачет, я тут же поворачиваюсь и обхватываю шею Богдана двумя руками, а он приподнимает меня в танце и жмет к себе ближе. Теперь губами прижимаюсь к мужской шее, и мой самый главный спецназовец кружит меня в танце, полностью удерживая в своих руках. Никогда не танцевала так, что я при этом совершенно ничего не делаю, только крепко держусь за шею парня, отчетливо понимая, что мое сердце стучит с оглушающей силой.

Ладони смещаются с талии на бедра, ныряют в мягкость ткани моего платья и поддевают край, отчего пальцы теперь плотно прижаты к коже. И даже сквозь колготки я могу чувствовать огонь, полыхающий на кончиках пальцев Исаева.

— Давай сбежим? — шепчет он в ухо, цепляя мочку. Лицо полностью заливает румянцем, и я киваю, полностью вверяя себя во власть своего спецназовца.

— Давай.

Богдан перехватывает мое лицо за подбородок и довольно улыбается, после чего мы уходим с праздника по-английски. Но что-то мне подсказывает, что свидетелей было предостаточно…

Едем домой на такси, где на заднем сидении только то и делаем, что целуемся. У меня сводит губы от улыбок и того напора, с каким Богдан обрушивается на мой рот, но ни на минуту я не позволяю себе даже помыслить о том. Чтобы все прекратить.

Я не помню, как именно мы выходим из автомобиля, и явно не вспомню, как добираемся на второй этаж обычной советской пятиэтажки. Есть губы, объятия и сорванное дыхание. Теперь оно одно на двоих и с горьким привкусом алкоголя, оседаемого на губах.

Я помню только жаркие прикосновения к телу, как подушечки пальцев ведут по коже, как скользят по ягодицам и обхватывают их, чтобы заставить меня всхлипнуть от оглушительной волны жара, ударяемого вниз живота.

Грудь ноет, и ничего не может облегчить состояние, кроме…

— Я сейчас немного выпивший, но я еще могу остановиться, если не готова ты. Яна, скажи мне, как себя вести, пожалуйста, потому что у меня крыша едет, — Богдан выхватывает ключи из заднего кармана и стоит со мной на весу у двери своей квартиры. Он весь пунцовый, а в бедро упирается внушительная выпуклость.

Я взрослая девочка и точно понимаю, что последует за моим положительным ответом.

Но вместо ответа просто целую его, проводя языком по нижней губе. Богдан хрипит мне в рот и с силой притягивает к двери. Я упираюсь спиной в прохладную поверхность, пока он пытается попасть в скважину, ругается мне в рот, но в итоге открывает злополучный замок.