Дочь Мороза

— Не думаю, что когда-либо вернусь в Шестиград. Может быть только что бы матушку навестить.

— Как знаешь, — опустив взгляд, обречённо произнёс он. — Но помни, что тебе всегда есть к кому обратиться. Не хочешь видеть Истислава — приходи ко мне.

Слова друга поселили в душе Горислава беспросветную печаль. Дурные новости сыпались словно из рога изобилия, грозя свести с ума. Попрощавшись с Владиславом, мужчина направился к дому своей госпожи. На самом деле, в таком подавленном состоянии ему хотелось только одного — увидеть Весению. Единственный светлый лучик, в этом мраке.

Остановившись у хорошо знакомой двери, он постучал и назвался. Судя по звуку, девушка отодвигала что-то тяжёлое. Ему польстило то, что она прислушалась к его словам и когда в дверном проёме показалась женская фигура, от сердца отлегло.

— Что случилось? — серьёзно спросила она, пропуская мужчину внутрь.

Поведав ей о содержании беседы, Горислав опустил взгляд. Было ужасно тяжело, настолько, будто бы тяжесть целого мира свалилась на его плечи. Рассказать о смерти матери, он так и не решился.

— Не терзайся тревогой, — положив руку на плечо, тихо произнесла Весения. — Нет твоей вины в том, что случилось.

— Почему? — шептал он, склонив голову. Не в силах вынести всей глубины чувств, что пожирали его изнутри подобно хищному зверю. Желая выплеснуть эту боль, Горислав ударил кулаком по каменной стене и не почувствовал боли. — Я мог бы сказать, мог предупредить. Такие видения не бывают просто так!

— Помолись за них. Молитва поможет очистить разум и успокоить душу.

— Весения, неужели ты и правда думаешь что молитвы тут помогут? — усмешка тронула губы.

Он и сам понимал, что отчаяние в его голосе слишком очевидно. Она хотела помочь и старалась это делать как могла, по-женски. Что бы дать ему успокоиться, Весения отошла в сторону.

— Это же обычные женщины. Одна мать, другая юная дева, им нужна защита и покой, а не волнение за свою жизнь. Страшно представить, в каком ужасе они проживают каждый свой день. Я их знал, я мог сказать о видении. Если боги мне это послали, значит на мне лежит ответственность. Единственный наследник Кулиславишей в руках Дракона, такое и в страшном сне не привидится. И хотя то, что мальчик выжил, должно было дать Радмиле силы жить дальше, она ещё слишком слаба. Этот человек не оставит их в живых, сердцем чую!

— Успокойся! — жёстко осадила его Весения. — Если ты хочешь уехать, то я не буду тебя держать.

Горислав поднял голову и натолкнувшись на холодный взгляд, едва не задохнулся от неожиданности. В стальной глубине плескалось море, такое серое и беспокойное, как в сезон штормов. Исчезла нежность, которая таилась где-то в глубине. Сейчас, она напоминала ему неумолимое божество, созданное только для того, что бы карать. Губы были сжаты в тонкую линию, будто бы желая удержать ужасные слова.

— Я даже не думал об этом.

— Тогда о чём ты думал?

— Я просто беспокоюсь.

— О нет, ты чувствуешь глубокую привязанность к этим женщинам, возможно даже большую, чем сам осознаёшь. Нет, не стоит бранить себя, ты этого не заслужил. Я тоже хотела бы что-нибудь сделать для этих людей, но могу только молиться за них и за невинного ребёнка. Если хочешь, можешь ехать к ним на выручку.

— Боюсь, что не могу оставить тебя, — покачал головой мужчина, — Моё место здесь. Я дал слово защищать тебя, поклялся быть рядом и не намерен нарушать данную клятву.

Горислав сделал шаг к девушке, но та отшатнулась. Что бы ни говорила Весения, его ответ будет неизменным. Он не откажется от неё, никогда.

— Проклятье, Горислав! — горячо заговорила она, всплеснув руками, — Это большая часть твоей жизни и я чувствую, как твоё сердце разрывается на части. Эти люди для тебя дороги, останешься со мной и всю жизнь будешь жалеть об этом.

— Ты ревнуешь? — удивился Горислав, разглядев за недовольством, противоречивую тревогу.

Весения настолько была встревожена, что просто не могла удержать свои чувства в узде. С одной стороны она принимала его прошлое, но с другой, её волновало влияние этого прошлого, на настоящее. И её неожиданная резкость была лишь ответной реакцией.

— Я? Ревную? — насмешливо отозвалась она. — Если это поможет, я освобождаю тебя от клятвы, езжай скорее. Этим людям твоя помощь куда нужнее, чем мне. Тем более, совсем скоро я отправлюсь в столицу.

— Прошу прощения, госпожа Весения, — со вздохом сказал он. — Но я вынужден отказаться от столь щедрого предложения.

— В таком случае я приказываю тебе оставить меня!

Сказав это, Весения подошла к камину, в котором потрескивали поленья и скрестила руки на груди. Молчание, немым стражем стало меж ними. В этот момент, Горислав осознал, что другого момента у него уже не будет. В голубых глазах вспыхнул гнев.

— У тебя нет права отсылать меня прочь, Весения. Я клялся защищать тебя и ни за что не изменю своему слову! — сглотнув вязкую слюну, он продолжил уже чуть тише, — Не отнимай у меня то единственное, что даёт мне силы жить дальше, придаёт хоть какой-то смысл моей жизни.

Плечи девушки опустились.

— Я понимаю в каком положении ты оказался, — с тяжёлым вздохом изрекла она, — Ты дал слово и не можешь пренебречь своими обязанностями. Ты выбрал меня в качестве своей госпожи и как человек чести, обязан служить. Но мне не нужна твоя защита.

Странное чувство потери хлынуло в сердце, переполняя его, словно река вышедшая из берегов. Мужчина выразительно посмотрел на свою возлюбленную, прожигая непримиримую гордячку взглядом. Раз уж они переступили так много черт, ещё одна не станет для него потерей.

— Тебе не нужна моя защита, но что на счёт любви? — смело выпалил он, не своя глаз с облачённой в синее, фигуры.

Этот цвет безумно шёл девушке, но сегодня, он только подчёркивал холодность её натуры. Резко обернувшись, Весения уставилась на него взглядом полным удивления.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты прекрасно поняла о чём я. Весения, с того самого момента, как я взглянул на тебя, моё сердце бьётся в унисон с твоим. Я видел тебя в своих снах задолго до встречи и уверен, что ты моё предназначение. Даже если нам никогда не быть вместе, каждый мой вдох, будет только для тебя и ради тебя.

— Это непозволительная наглость, — слабо прошептала она, ошарашенная таким дерзким признанием.

— Прошу прощения, госпожа. Я не имею ни малейшего желания оскорбить тебя. Я счастлив, быть твоим преданным защитником. Жена и сёстры Вестибора для меня очень важны, это благородные и добрые женщины, но ни к одной из них я не чувствую ничего, кроме глубокой признательности и уважения. В моём сердце может быть только одна госпожа и это ты.