Дочь палача

– Вы неправильно меня поняли, – успокоил секретарь престарелого дворянина. – Эти солдаты, предположительно, виновны в поджоге. Но смерть детей, разумеется, на совести дьявола и его сообщниц. Доказательства налицо. Мы нашли в доме Штехлин колдовские травы, дети часто бывали у нее, и некоторые горожане утверждают, что она посвящала детей в искусство колдовства… Все, что нам требуется, – это ее признание. Вам, как и мне, прекрасно известно, что, согласно Кодексу Карла Пятого, приговор вынести можно только признавшемуся.

– Не нужно напоминать мне о судебных предписаниях императора Карла. Я довольно о них наслышан, – пробормотал Маттиас Августин, устремил вдаль невидящий взор и потянул носом, словно уловил запах из далекого прошлого. – Я до сих пор чувствую вонь горелого мяса, когда женщин жгли семьдесят лет назад. Кстати, тогда и жена земельного судьи тоже закончила свои дни на костре…

Августин, словно ястреб, устремил взгляд на секретаря. Тот опять стал рыться в бумагах и тихо ответил:

– Моя жена, как вы знаете, умерла три года назад, не ведая никаких подозрений. Если вы к этому клоните…

– А если провести ведьму через испытание водой? – неожиданно вставил содержатель лечебницы Вильгельм Харденберг. – Такое уже проделывали в Аугсбурге несколько лет назад. Ведьме привязывают руки к ногам и бросают в воду. Если она выплывет, значит, ей помогает дьявол и она погрязла в колдовстве. Если потонет, значит, она невиновна, хотя и мертва…

– Проклятие, Харденберг! – проворчал Августин. – Вы глухой или как? Штехлин без сознания! Она камнем пойдет ко дну! Кто поверит в такое испытание водой? Уж точно не управляющий!

Впервые за все это время слово взял Якоб Шреефогль:

– Августин, почему вы так сразу отбрасываете мысль, что детей могли убить солдаты? Множество свидетелей видели, как из окна моего дома выпрыгивал человек, как раз в то время, когда пропала моя Клара. На нем был красный камзол и шляпа с перьями – такие, между прочим, и носят солдаты. И он хромал.

– Дьявол! – Пекарь Бертхольд, который, видимо, только теперь отошел от ночной попойки, вскочил и перекрестился. – Помилуй нас, святая Дева Мария!

Некоторые советники тоже тихо проговорили короткие молитвы и перекрестились.

– Ко всему подряд приплетаете этого своего дьявола! – перекричал Шреефогль гомон. – И во всем находите его вину! Но одно я знаю точно. – Он вскочил и яростно огляделся вокруг. – Мою Клару забрало не козлоногое чудовище, а человек из плоти и крови. Дьявол не остановился бы перед дверьми и не стал бы прыгать в окна. Он не стал бы носить дешевую солдатскую шляпу и сидеть с солдатней за пивом в трактире у Земера.

– Кто вам наплел, что дьявол наведывается в мой трактир? – Бургомистр Земер вскочил, лицо его побагровело, и по лицу заструился пот. – Это наглая ложь, и вы за нее заплатите!

– Мне рассказал об этом молодой лекарь. Человек, который похитил мою Клару, поднимался в верхние комнаты в вашем трактире, – Шреефогль спокойно смотрел в глаза бургомистру. – Он там с кем-то встречался. Уж не с вами ли?

– Этому Фронвизеру я заткну его пасть, и вам вместе с ним! – Земер ударил кулаком по столу. – Я не позволю, чтобы о моем трактире несли подобную чушь.

– Карл, возьми себя в руки и сядь на место. – Голос полуслепого Августина прозвучал тихо, но в то же время откровенно резко. Земер смутился и снова занял свое место.

– А теперь скажи, – продолжил Августин. – Есть что-нибудь за этими… наветами?

Бургомистр Земер завращал глазами и сделал большой глоток из стакана с вином. Он явно не знал, что ответить.

– Что-нибудь из этого правда? – спросил следом второй бургомистр Пюхнер.

Содержатель лечебницы Харденберг тоже повернулся к уважаемому всеми хозяину трактира «Звезда».

– Карл, скажи правду! У тебя собирались солдаты?

Над столом поднялся шепот. Члены большого совета на задних скамьях принялись что-то обсуждать.

– Это неслыханная ложь, – прошипел наконец Карл Земер. Пот ручьями стекал ему за воротник. – Может, у меня и сидели несколько раз бывшие солдаты, я не могу проверить этого. Но никто из них не поднимался наверх и тем более ни с кем не встречался.

– Тогда все встало бы на места, – сказал Маттиас Августин. – Но вернемся к более важным заботам, – он повернулся в сторону секретаря. – Что вы намереваетесь предпринять, Лехнер?

Секретарь оглядел растерянные лица справа и слева от себя.

– Честно признаться, я не знаю. Граф Зандицелль прибывает завтра в полдень. Если знахарка не заговорит до этого времени, то храни нас господь. Боюсь… этой ночью нам всем следует помолиться.

Он встал и сложил перья с чернильницами. Остальные тоже нерешительно поднялись.

– Теперь я приготовлю все необходимое для встречи графа. Каждому из вас придется внести вклад. А что касается процесса ведьм… остается лишь догадываться.

Лехнер не прощаясь вышел из зала. Советники стали спускаться по лестнице группами по двое-трое и что-то обсуждали на ходу. В зале остались лишь двое дворян. Им еще предстояло обсудить кое-что важное.

Дьявол медленно погладил костяной рукой платье Магдалены, провел по ее груди, затем по шее и коснулся маленького подбородка. Когда он добрался до ее губ, она отвернулась, закатив глаза. Дьявол улыбнулся и снова повернул ее голову к себе. Дочь палача лежала перед ним на земле, связанная и с кляпом во рту. Она свирепо глянула на своего похитителя. Дьявол послал ей воздушный поцелуй.

– Вот так, хорошо. Побольше дерзости, и потом обоим нам будет приятнее.

Позади них на поляну вышел мужчина. Это был солдат Ганс Хоэнляйтнер. Он робко встал и прокашлялся.

– Надо бы валить отсюда, Брауншвайгер. Кристоф ходил в город; люди говорят, завтра по поводу ведьмы приезжает сам граф. Здесь тогда от солдат проходу не будет. Развлечемся с девчонкой и исчезнем. Хватит нам того, что Андрэ убили.

– А клад, э? С кладом что?

Дьявол, которого они называли Брауншвайгером, обернулся. У него задрожали уголки губ, словно он терял над собой контроль.