Дочь викария

Вот уже две недели он не касался ее. Один раз она неумело попыталась соблазнить его, но он отодвинулся и холодно сказал:

— Я устал, Мегги. И мне это не нужно. Спи.

Это было хуже пощечины! Ей хотелось кричать, скандалить, сыпать оскорблениями, но она только прошептала:

— Что случилось, Томас? Я не понимаю…

А он повторил свою любимую фразу:

— Я не желаю говорить об этом. Спи.

Больше она не пыталась дотронуться до него. Он быстро превращался в чужого человека, который всего лишь старается защитить ее из чувства долга. По крайней мере он не хотел ее смерти. Но и не смотрел на нее как на жену.

А вот теперь Уильям не дает ей покоя, и каково же приходилось Мегги сознавать, что это всего лишь очередной страж.

— Так почему же тебя исключили, Уильям? — рассеянно переспросила она, думая об Эзре из Хортон-Мэнора, большом, ловком, проворном сером коте с белой мордой. Жена сквайра утверждала, что он может мчаться быстрее и прямее стрелы по ветру. Пока что все его таланты, виденные Мегги во время визита к сквайру, — это неутомимое желание барахтаться на полу вместе с детьми.

Мегги решила устроить нечто вроде состязания, чтобы посмотреть, сколько народа в округе заинтересуется новым развлечением.

Уильям по-прежнему гладил Оскара, лежавшего на спине с задранными кверху лапами.

— Какой позор, — неодобрительно буркнула Мегги. — У этого кота нет ни малейшего самолюбия. Так почему тебя исключили?

Уильям неловко откашлялся при виде ее неумолимого лица.

— Э.., одна из тамошних девиц забеременела, возможно, и от меня… кто знает… только ее отец собирался меня убить.

— Вполне понятная реакция. Она была красивее Мелиссы Уинтерс?

Челюсть Уильяма чуть не отвалилась. Он попытался сказать что-то, но поспешно захлопнул рот, как моллюск раковину.

— Ты жалкое ничтожество, Уильям, — яростно прошипела Мегги, до того злая, что, если бы не угроза виселицы, с радостью растоптала бы деверя. — Тебя, наверное, лучше всего было удавить при рождении. Это уберегло бы от неприятностей многих людей, особенно женщин.

— Но я не виноват, — прохныкал Уильям. Мегги только поморщилась, мигом распознав ноющие нотки, яснее всяких слов изобличавшие ложь: недаром ей приходилось иметь дело с особями мужского пола в лице четверых братьев и целой кучи чертовых кузенов. Она так обозлилась, что буквально взметнулась с пола, размахивая кулаками. Все! Ее терпение кончилось!

— Наверное, девушки держали тебя за руки за ноги и срывали одежду?

Уильям потрясенно моргал. Чтобы дочь викария выражалась подобным образом?! Неслыханно!

Но Мегги прямо смотрела ему в глаза, пока он не пожал плечами:

— Ну… нет, но они из тех особ, что перепробовали не одного мужчину, только вот мне не везет: всегда ловят на месте преступления. Но я тут ни при чем! Однако, Мегги, ты невзлюбила меня еще до того, как увидела. Почему?

— Мелисса Уинтерс, олух ты этакий. Мне известно, как ты обвинил во всем Томаса! Ты бесчестный кретин, Уильям!

— Но это Томас наградил ее младенцем, — оправдывался Уильям. — А я в то время был в Глазго, у тети Огасты.

И тут Мегги не выдержала и всадила кулак ему в челюсть с такой силой, что тот пошатнулся, попятился и, стараясь сохранить равновесие, взмахнул руками. При этом он едва не задел Оскара. Тот взвыл и прыгнул вверх и назад — поразительный подвиг, которым Мегги не могла не восхищаться. Следствием явилось то, что Уильям не смог удержаться на ногах и рухнул на спину. Очевидно, падение так ошеломило его, что он не двигался, только смотрел на нее, пытаясь отдышаться.

— Томас-человек порядочный, — процедила она сквозь свирепо стиснутые зубы. — Попробуй сказать еще что-то в этом роде, и я стану пинать тебя под ребра, пока не сдохнешь!

Уильям захныкал, но не двинулся с места.

— Спасибо.

Обернувшись, Мегги увидела мужа. Ом стоял в дверях в любимой позе: скрестив на груди руки. Ироничный смысл этой благодарности поразил ее о самое сердце. Она вздернула подбородок.

— У тебя немало недостатков, Томас, но подлым и бесчестным тебя никак не назовешь.

— Не назовешь, — согласился он, подходя к Уильяму и протягивая руку. Уильям уставился на эту руку, и Мегги на мгновение показалось, что он вот-вот разразится слезами.

— О, ради Бога, Уильям, будь мужчиной и прими руку брата. Он тебя не убьет, поскольку в некоторых вещах куда цивилизованнее меня.

— А ты? Ты же вполне способна убить.., — лепетал Уильям.

— А вот это правда. Убирайся. Я пытаюсь тренировать этих кошек, а ты мне мешаешь.

Уильям отряхнул бриджи, неуверенно посмотрел на брата и немедленно исчез.

— Ты защищала меня, — с трудом вымолвил Томас.

— А чего ты ожидал? Что я расскажу твоему придурковатому брату, как ты игнорируешь жену, обращаешься с ней так, словно она до смерти тебе надоела, и, следовательно, он может клеветать на тебя, сколько заблагорассудится?

— Нет. Ты не такова.

— Возможно ли, что Мелиссу соблазнил другой мужчина?

— Нет.

— Уильям утверждает, что был в это время в Глазго с тетушкой.

— Так и есть. Я отослал его туда, после того как избил до полусмерти.

— Что же, приятно слышать.

Мегги вытерла руки о юбку, взглянула на Оскара, мирно спавшего в углу, свернувшись клубочком.

— Не слишком он похож на победителя, верно?

— Найлз говорит, он очень ловок.

— Видел этот прыжок вверх и назад?

— Не успел. Я смотрел не на него.

— Что с тобой, Томас?

— Я пришел звать тебя к чаю, Мегги. Матушка, Либби и лорд Киппер уже в гостиной. Кухарка принесла чай и пирожные. Ждут только тебя.

— И Уильяма.

— Барнакл наверняка его отыщет.

— Понятно. Я иду, — кивнула Мегги, но, подняв глаза, увидела искаженную привычной мученической гримасой физиономию Барнакла и насмешливо осведомилась:

— Почему это вы тут? Кто же будет искать Уильяма?

— Не волнуйтесь, миледи, я его найду, только тут дело поважнее. По мне так просто необходимо выполнять все поручения по строгому порядку, а приказы его сиятельства для меня главнее всего на свете. Он велел передать, что ждет вас в конторе. Но поскольку его сиятельство сам это сказал, может, мне и не следовало вмешиваться, но лучше сказать дважды, чем ни разу, уж это как водится.