Дочь викария

— Скоро я получу новые рецепты от Мэри Роуз, — пробормотала скорее себе, чем Томасу.

— И кухарка ухитрится изуродовать и эти блюда, — заверил Уильям, входя в гостиную. — Дай ей говяжий окорок, и она превратит его в подметку.

С этими словами он метнул на Мегги настороженный взгляд.

Та нахмурилась и принялась перебирать лепешки на блюде.

— Ты похож на побитую собаку, Уильям! Прекрати немедленно! Хочешь чаю?

Он кивнул и, проскользнув через всю комнату, встал за очень старым мягким креслом, которое Мегги собиралась заменить, как только…

Мегги нахмурилась. Ей нужно поехать в Дублин, на мебельный склад Гиббза, Интересно, что скажет ее муж, если она спросит у пего разрешения?

— Это твой отец, Мегги? Викарий?

| — Именно. Это ты доставил ему столько неприятностей, которые ему пришлось расхлебывать вместе с твоим братом.

— Что такое? — всполошилась Либби. — Что ты наделал на этот раз, дорогой?

— Мама, я не сделал ровно ничего, с тех пор как вернулся. Лорд Киппер, вы обещали мне показать своего нового гунтера. Мне очень хотелось бы его увидеть, сэр.

— Поскольку твоя мать купила его у меня ко дню твоего рождения, думаю, ты можешь на него посмотреть.

— Новый гунтер, мама?!

Либби кивнула. Уильям бросился к ней и едва не раздавил в объятиях.

— Ты хороший мальчик, Уильям, — заявила она, целуя его в щеку, — и всегда был таким.

Мегги задерживала дыхание, пока не посинела, боясь высказаться вслух.

Ближе к полуночи, когда Томас осторожно прокрался в ее спальню из своей, Мегги сонно объявила из глубин пухового одеяла:

— Томас, нам нужно ехать в Дублин, на мебельный склад.

Томас от неожиданности подскочил на добрый фут и, обойдя комнату раза три, к восторгу Мегги, сказал:

— Хорошо. Ты, возможно, будешь в большей безопасности там, чем здесь. Составь список, и когда все будет готово мы поедем.

— Не хочешь лечь рядом со мной, чтобы как следует все обсудить?

Он поднял глаза. Жена сидела в постели, и на этот раз вместо белоснежной ночной рубашки на ней было надето нечто греховно-прозрачное, цвета персика, облегающее плечи и стаи, так что он мог ясно видеть ее груди.

Плоть его затвердела так, что было больно ходить. К тому времени как он добрался до кровати, эта самая плоть была тверже черенка трубки лорда Киппера.

Томас сделал еще шаг и остановился.

— Нет.

— Что именно?

— Я хочу тебя, Мегги. Стоит тебе взглянуть на меня, и я не в силах этого скрыть.

— Я твоя жена. И тоже хочу тебя. Пожалуйста, Томас, если ты не в силах сказать, что тебя беспокоит, по крайней мере, можешь подойти сюда и взять меня.

Его затрясло, как и ознобе.

— Ты пытаешься совратить меня, — выдохнул он, чувствуя, что дрожь не унимается.

— Конечно, — улыбнулась Мегги. — Если не собираешься поговорить со мной начистоту тогда будем молча наслаждаться друг другом.

Она зачесала назад волосы, волнистые, падающие на спину и правое плечо, обрамлявшие правую грудь. Ах эти волосы и соблазнительная рубашка, которая вот-вот сползет с округлого плечика.

Томас едва не поперхнулся.

— Если у мужчины не осталось гордости значит, он нищ.

— Гордости? О чем ты?

И тут ревность и ярость, так долго разъедавшие душу, терзавшие мозг вырвались наружу и он почти завопил ей в лицо:

— Джереми! Твой проклятый почти кузен! Если еще не сообразила, я именно об этом!

Она молча смотрела на него.

— Ты предала меня в сердце своем, Мегги. Вышла замуж, зная, что любишь ублюдка и что эта любовь жива и сейчас, хотя он женат и скоро станет отцом. Ты вышла за меня, потому что не могла получить его, и поэтому тебе было все равно. Я знал, что ты не питаешь ко мне пылких чувств, но думал, что сумею это изменить. Но на тебя ничто не действует, верно? Ты по-прежнему будешь стоять на своем. Я был дураком, готовым предложить тебе весь мир. Ты хоть на минуту задумалась, Мегги? Чувствовала себя хоть чуточку виноватой, когда согласилась выйти за меня? Ты сильно упала в моих глазах. Мегги, очень сильно.

Глава 29

— Я любила его с тринадцати лет, — глухим, невыразительным тоном выговорила Мегги, очевидно, смирившись с неизбежным.

— Почему же вышла за меня, черт побери, если любила другого?

— К тебе я питала самые теплые чувства, Томас. Ты мне нравился. С тобой было весело, более того, я тоже заставляла тебя смеяться. Я высоко тебя ценила, уважала, восхищалась и знала, что человек ты порядочный и благородный. Поэтому и хотела стать твоей женой.

— Ты любила другого, — повторил он. Мегги медленно наклонила голову.

— Но ты тоже не любил меня?

— Откуда ты знаешь? — вспылил Томас, рассекая воздух ребром ладони. — Впрочем, какая разница?! Считаешь, что это тебя оправдывает? Позволь объяснить, Мегги: в сердце я не таил любви к другой, хотя все это поэтическая чушь, но так принято выражаться. Мало того, я не обманывал тебя, когда делал предложение..

Сердце Мегги гулко забилось. Во рту мгновенно пересохло.

— Можно спросить, откуда ты узнал о Джереми?

— Разумеется, и я охотно отвечу. Мы были женаты около часа, когда я подслушал твой разговор с отцом. Ты расписывала, как благороден Джереми, как ты обожаешь его и любила бы вечно, не повстречай он Шарлотту.

Мегги зажмурилась, вспоминая каждое слово, признания, причинившие столько боли и жестоко ранившие мужа.

— Ты все знал. Мне очень жаль, Томас. Видишь ли, мой отец так волновался за меня и тебя тоже. Он не хотел, чтобы мы были несчастливы. Когда он спросил, я рассказала о том, как Джереми признался, что разыграл спектакль. Что он не настолько самодоволен и отвратителен и просто притворялся, чтобы помочь мне преодолеть чувства к нему. Объяснил, что не хочет терпеть мою неприязнь, тем более что я вышла замуж и пора забыть прошлое.

Томаса подмывало завопить от отчаяния, так громко, чтобы свалилась с неба луна, ярко сиявшая на безоблачном небе. Он не замечал, что воздух, напоенный цветочными ароматами, чист и свеж, что погода сегодня на редкость хороша. Но что ему до погоды? Удар, нанесенный предательством жены, был так силен, что все остальное просто не имело значения.

— Да, черт возьми, но ты не преодолела своих чувств к ублюдку! Просто вышла замуж, поскольку не хотела упустить выгодного мужа.

— Это не так. Но ты прав, чувства действительно остались.