Дочь вне миров

Но.

— Пообещай мне, — потребовала она.

— Ты еще не закончила, Тисана, так что возвращайся.

И тогда я повернул ее лицо и прижал свой рот к ее — потому что я был в отчаянии, потому что это было единственное, что я мог придумать, — и я молился любому богу, который слушал, чтобы это не был прощальный поцелуй.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Тисана

Лицо моей матери превратилось в оскверненный труп, лицо Серела вскрикнуло в изуродованное лицо Воса, лицо Эсмариса поднялось и растворилось в тени демона. Шрамы на моей спине множились, открывались, просачивались, заживали и трескались снова, и снова, и снова.

Я видела, как мою семью забили до смерти в шахтах. Я видела, как Серел рухнул под падающим мрамором, как тот мальчик в центре рабства. Я смотрела, как идеальное лицо Макса превращается в уродливое разложение под моими прикосновениями.

Серебряные нити моего разума все туже и туже обвивались вокруг меня, связывая меня с моим уродливым прошлым и уродливым будущим, как муху, пойманную в паутину.

Ты бы никогда не смогла этого сделать. Ты принесла смерть всем, кого когда-либо любила. Ты позволяешь им жертвовать ради тебя и отплачиваешь им таким образом?

Я не знала, был ли это голос Решай или мой собственный.

Я видела только вспышки того, что происходило снаружи — вспышки синего и оранжевого, пламени и гниения. С каждым проблеском я отчаянно пыталась освободиться, но меня тянуло назад еще глубже, чем раньше.

Паутина моего разума потускнела, поглощенная этим голубым пламенем.

Все катилось к черту. Это должно было закончиться таким образом. С Решай, используя свое тело, чтобы убивать, разрушать. И все, о чем я могла думать между ужасом и кошмарами, это то, что я надеялась, что Макс убьет меня до того, как это произойдет.

Затем я увидела еще одну вспышку. Образ — воспоминание, хотя и не принадлежащее мне — пронеслось в моей голове. Маленькая девочка с длинными черными волосами протягивает бабочку в банке.

Ты знал, что когда гусеницы вьют кокон, их тела полностью растворяются? Кира. Сестра Макса.

Они становятся ничем, прежде чем они станут чем-то другим.

И вдруг меня осенила эта идея. Я боролась, чтобы выбраться из собственной головы, но Решай жил во мне. Это вытягивалось из более глубокого уровня магии. И какая-то часть этого была внутри меня, даже если она была похоронена глубоко под моим сознанием. Даже если мне придется пробираться сквозь бездны тьмы, чтобы добраться до нее.

Нити стягивались туже, звали меня, душили.

Это убьет тебя! Часть меня кричала.

Но я не давала себе времени прислушаться к своему страху. Когда на меня обрушилась следующая волна ужаса, я бросилась во тьму.

***

Я открыла глаза и увидела чан с рассыпавшимися чернилами и болью такой сильной, что у меня запульсировало зрение.

Мир затвердел. Раскол. Небо. И земля. И линия горизонта.

Равнины, поняла я. Я стояла в центре безмолвных равнин, мили и мили сплошь лишь слегка колышущейся травой. Лунный свет отбрасывал серебряные тени на их обтрепанные пшеницей кончики и лепестки полевых цветов. Их движения были странными, прерывистыми, как будто ветерок подпрыгивал и качался. Цветы цвели, увядали и умирали в странной последовательности, то взад, то вперед, снова и снова.

Я посмотрела на свои руки и увидела, что они тоже меняются. Как будто границы между моей формой и миром были странными, нечеткими. Я была голой, но моя кожа сочилась небом, словно полупрозрачная плоть медузы.

Повсюду вокруг меня кровоточащие нити света тянулись от земли к небу.

Только одна, далеко вдалеке, была обжигающе-фиолетовой, пробиваясь сквозь землю сквозь злобную плачущую слезу. Одна чистая полоса магии.

Макс.

Я сразу это поняла. Единственный другой человек, который так глубоко черпал магию. И кроме того, я чувствовала его — эхо присутствия, которое я теперь знала так же хорошо, как свое собственное.

А потом, я почувствовала еще одно присутствие, которое слишком хорошо знала, нависнувшее надо мной.

Я подняла подбородок к небу. Поняла, что и от меня льется поток света. Но моя сгустилась надо мной кроваво-красным облаком.

И у него были глаза.

Глаза открылись. И я узнала существо, смотревшее на меня в ответ, хотя и не могла точно сказать, как именно: Решай.

{Ты!}

Слово было раскатом грома. Земля тряслась. И вдруг, прежде чем я успела заговорить или пошевелиться, Решай нырнуло ко мне, окружив меня. Его форма сдвинулась, трансформировалась во что-то, почти напоминающее какую-то гротескную вариацию человека — длинные веретенообразные конечности, которые двигались урывками. Облачное лицо. Пара белых, диких глаз.

И длинные, острые пальцы, внезапно оказавшиеся у моего горла.

{Ты предала меня!} завыло оно. {После всего, что я для тебя сделал, ты предала меня!}

Боль пронзила меня сразу — боль была настолько сильной, что я едва могла дышать, едва могла думать. Образы бомбардировали меня. Белый, белый, белый. Блеск длинных светлых волос.

{Я дал тебе ВСЕ!}

Один удар этими нечеловеческими мощными кулаками, и я оказалась на земле. Его когти впились мне в плечи. Я почувствовала обжигающее тепло крови, стекающей по моей спине. И когда Решай отстранилось, на нем теперь было лицо Эсмариса.

Во мне вспыхнула ярость.

Нет. С меня хватит.

— Нет, — прорычала я. — Больше не надо.

Нет больше ничего из этого. Больше не буду делиться собой в качестве подношения более могущественным монстрам.

Больше никаких жертв тем, кого я любила, во имя их собственной безопасности.

И я больше не смогу раскрыть весь потенциал силы — моей силы — в моем распоряжении.

Пальцы Решай сжали мое горло. Я посмотрела в эти пустые глаза, в эти глаза, которые были чем-то вроде всего и одновременно ничем.

Это форма грубой магии, как однажды сказала мне Нура. Вот и все. Магия, которой нужно Владеть.

И Владеть им, я могу.

Я погрузила руки в туманную форму дымчатой формы Решай.

Оно издало пронзительный визг, но я едва его услышала, потому что боль была настолько сильной, что я на мгновение потеряла контроль над своими чувствами.

Я думала, что знаю боль. Я ошибалась. Ничто, ничто никогда не сравнится с этим.

Сквозь агонию я притянула Решай к себе. Я Владела его мутной формой, как когда-то Владела водой в пруду, много месяцев назад. Оно боролось со мной на каждом шагу, впиваясь зубами в мою душу.

Моя собственная жизнь пронеслась перед глазами кровавыми осколками. Маленькая безликая девочка, играющая с цветами и бумажными бабочками в своей деревне. Напуганная почти женщина, сидящая в задней части катящейся тележки. Дом Эсмариса, моя уединенная танцевальная практика, мои ночи в его постели. Девочка-подросток плачет, пока ее друг лечит ее раны и разбитое сердце.

А потом, конечно, через несколько лет щелканье кнута, паруса корабля, яркий блеск двух башен на скалистом берегу.

Решай заплакало. Избитое.