Дочь врага для Темного

И хотела сбежать от него. Подальше. Как можно дальше.

— Талантливый человек должен развиваться в той сфере, в которой себя видит, — строго отрезал Арслан, после чего опять насыпал мне побольше овощей.

Один вид заставил желудок сделать кульбит. Прикусила губу и прикрыла глаза, стараясь думать о чем угодно, но не об овощах. Не о томатном соусе.

— Ты в порядке? — Арслан наклонился к уху и спросил тихо, не прекращая сканировать лицо. Я ощущала, как лицо вспотело. Тонкие дорожки пота стекали по шее, оставляя блестящие следы.

Арслан смотрел и все считывал любые изменения. Щеку пекло. Шершавый палец прошелся по внутренней стороне ладони, останавливаясь на пульсе. Надавил. Всего одно касание. Как будто запускал какой механизм во мне.

— Да, просто жарко.

Тут и правда было жарко.

А взгляд напротив заострялся. Заставлял внутренности скручиваться.

Не верю.

Я тебе не верю.

35

НАДЯ

Уже немного позже в комнате Арслан огорошил меня неприятной вестью. Одно предложение, а я уже накрутила себя снова. Возможно, всему виной именно то, что он отсутствовал целый месяц, возможно, то, что я в информационном вакууме без связи с внешним миром. Но я отчетливо понимала, что надвигается буря. Называйте как хотите, я была уверенна, что мы на пороге грандиозного «замеса», как говорит мой брат.

— Я уеду на пару дней. С тобой останется Николин и целый дом охраны, — подтолкнул меня к стене, поглаживая большими пальцами кожу у плечей.

Тягучий воздух стал ледяным. Волоски встали дыбом.

Дыхание перекрывало. Настойчивые и нежные касания не могли отвлечь от того бедлама, что творился в голове.

Он уедет. Эта простая истина оборачивалась для меня нескончаемым отчаянием. Настойчивые мысли не давали покоя и вонзали в голову тысячу игл из страха, неминуемости и отчаяния.

Ощущения, как будто не надо ему никуда ехать. Словно это станет причиной ожившего кошмара.

Откуда все это?

Опять. Надя, прекрати, пожалуйста. Прекрати привязывать его к себе.

В конце концов…он решал вопросы, и раз надо уехать, он уедет.

В какой момент я стала волноваться о нем с такой силой? Что осталась почти без сна, спокойствия и умения сдерживать себя?

Рашидов начал опускаться вниз. Горячие ладони сжимали талию, сквозь тонкую ткань платья просачивался жар, испепеляющий своим напором.

— Это опасно, — я прошептала в мужские губы. Каждое касание вытягивало нервные окончания с корнем. Мужчина ухмыльнулся. Провел пальцем по нижней губе. Потом наклонился, специально окутывая меня мужским запахом, аурой спокойствия и власти. Он на энергетическом уровне напитывал меня силой. Но я слабая…

— Хватит нагнетать, ты должна быть спокойна, — он проговаривал каждое слово, нарочно касаясь губами моих. Не целовал. Касался. Дразнил.

— Мне страшно.

Мне безумно страшно. Так, что хочется закупорить нас двоих в том деревенском домике и остаться там навсегда, лишь бы он никуда не ехал.

Схватилась руками за рубашку Арслана и шагнула чуть ближе. Еще. Если бы могла, соединилась с ним на уровне ДНК.

«Не уезжай» посылал ему беззвучно.

— Глупости, — словно ответ на мою немую мольбу. Темный подхватил меня за талию. Я на голых инстинктах раздвинула ноги, опоясывая его мощную фигуру. Мы смотрели друг другу в глаза, как будто впервые видели. Я водила пальцами по ярко выраженным скулам, отросшей щетине. Почему-то именно сейчас мне казалось, что он выглядел иначе, не просто мужская привлекательность, а нечто неповторимо родное виделось. По общим меркам ведь нельзя было назвать его красивым. Но.

Красота в глазах смотрящего.

«Не уезжай» мысленно проговаривала как мантру. Снова и снова.

Я настойчиво целовала щеки, пока он сжимал меня в своих объятиях, цепляя неведомые даже мне грани души. Это не было похоже на нашу обычную близость, тут что-то было настолько глубинное, настолько непохожее на все предыдущее, что хотелось плакать.

Наши губы встретились, теперь это было нежно и в тоже время настойчиво-глубоко. Я терялась в своих ощущениях, стараясь вложить в свой поцелуй все, что было в душе.

«Останься здесь». Мужчина смотрел на меня своим обычным одержимым взглядом, в котором на этот раз я могла ощутить еще большее тепло. Он тоже узнавал меня с разных сторон. Хотела верить, что привязывался. Надеялась на это.

Арслан поддел резинку моих трусов и погрузил в меня один палец, вынуждая прогибаться в спине, царапать шею и прикусывать губы в нетерпении.

Обоюдное тяжелое дыхание разрезало пространство, грудью я неприятно терлась о ткань платья, хотелось сорвать, чтобы не мешало ничего. Рашидов как будто прочитал мои мысли и спустил лямки. Прохладная ткань осела на талии, собираясь гармошкой. Освобождая налившуюся от возбуждения плоть.

— Мне нравится, что ты поправилась, — вожделенный взгляд прошелся по мне новой порцией жара. — Так приятнее, намного приятнее, — опустился к груди и обвел языком орел.

О Господи. То, что он вытворял со мной, похоже на самую сладкую пытку. Мужчина обхватил сосок и потянул на себя, покусывая кончик.

— Ох, — простонала громко, сжимая пальцами затылок Рашидова. Короткий ежик кусал нежную кожу рук. Между ног стало влажно, я стала заводиться с пол-оборота.

Арслан провел языком по груди, затем дунул. Все нервные окончания накалились до предела.

В этот раз было ярче, как будто меня пронзило стрелой.

Уверенные движения пальцев в лоне заставляли сжимать ноги сильнее и сильнее. Я откинула голову назад, ударяясь затылком о стенку, но даже не почувствовала боли, потому что пальцы внезапно сменил горячий член.

Он плавно вошел в меня, растягивая медленно, но уверенно на всю длину.

— Вот так, моя девочка, — уткнулся в шею и снова совершил толчок. Я обхватила руками его шею, притягиваясь телом еще ближе. Максимально близко.

Арслан плавно вторгался в меня, сдавливая руками бедра, и одновременно измывался над моей шеей, прикусывая, посасывая кожу у уха.

Он продолжал входить в меня на всю длину и плавно выходить. Мокрые, одержимые, мы сжимали друг друга.

Руки порхали над плечами, стянутыми рубашкой. Штаны мужчины давно опали к полу, я рвано дернула верх рубашки, цепляясь влажными пальцами за пуговицы. Сорвать все. Но успела расстегнуть лишь верхние, оголяя мощный торс, усеянный черными жёсткими волосками.