Дочери леса

— Нет, поэтому я и хочу спросить.

"Судьба ваша сокрыта от вас самих, и Наше величество не станет раскрывать ее до поры. Скажем, у Нас есть свои планы в этой истории, и Мы не станем ничего сейчас отвечать. В книге собраны все ритуалы по черной магии известные Грете, в том числе и убийство ведьмы собственными дочерьми для передачи силы от старой ведьмы своим наследницам, но это не означает, что вы станете ее убивать. Есть ритуал или нет его, это сути не меняет. Вы не знаете, хочет ли Грета вас убить, или воспитать из вас настоящих ведьм и поделиться даром перед уходом на покой". — На этом загадочный голос Апокрифезиса исчез, оставляя в душе Веды больше вопросов, чем ответов.

ГЛАВА 6 УРОКИ СПИРИТИЗМА

15 марта 1223 года весна

На этот раз, девочки вместе с Гретой отправились в деревню лесорубов — визит был открытым — не инкогнито. Старую ведьму пригласила жена кузнеца, по рассказам которой, им, вот уже две недели не давал покоя дух умершей матери мужа.

— Сучье племя! Тьфу, — плевались мужики, когда видели Грету с дочками.

Старая ведьма уже порядком раздобревшая, прихрамывая телепала по дороге в сторону кузницы в черном тряпье и черном платке. Девочки плелись следом исхудавшие и замученные, после долгой зимы в лесу на подножных харчах. Жизнь в пещере была не сахаром, а их дом, как и предполагала Грета, занял белогорский гарнизон для охраны леса от возможного вторжения далийских лазутчиков.

— Прошу вас баба Грета! — любезно встретила их Праскевья жена кузнеца Адамантия. Она любезно впустила их за калитку и предложила девочкам отведать горячего чаю из самовара... с бубликами.

Но увидев, как дети жадно едят, решила и вовсе накрыть на стол. Проскевья была женщиной доброй, веселой. Все спрашивала как им зимовалось в лесу, на что девочки старались не жаловаться. Хмурый взгляд Греты, отбивал на это всякую охоту.

— Давай Проскевья не тяни кота за яйца. Знаю что в деревне нам не рады. Так что быстрее к делу. Ты значит, девочкам платья на весну дашь, и припасов нам каких соберешь, а мы выгоним вашу бабу покойную из хаты. Только придется вам с мужем у соседей заночевать, иначе худо может случиться. За собой заберет...

— Конечно, конечно, баба Грета, все сделаем, как и договаривались через Витку!

В этот момент в дом вошел сам Адамантий. Крепкий мужчина с усами. Он был одет в рабочую форму кузнеца, попачканную копотью и железом.

— Доброго здоровья баба Грета, — недовольно пробурчал он.

— И тебе не хворать голубчик! — Грета сделала уже знакомый жест рукой как бы махнув скрещенными пальцами в сторону и сплюнула на пол. От этого жеста мужику стало не по себе, решил он на всякий случай ретироваться во двор. Кузнецу не нравилось присутствие ведьмы у себя в доме, но Праскевья настаивала на своем.

— Все в полночь начинается, баба Грета. Скрипят половицы с самой кухни, потом в комнату входит ее дух — страшная как покойница... головищем своим вертит, что-то сказать пытается... руки свои на меня тянет...

Муженька своего будить начинаю, и нет ее. Как будто спятила я. Но я-то знаю, что в своем уме. Его мать Чольга мне еще при жизни не рада была. Она Адомантия за соседскую дочь выдать хотела, а он меня полюбил. Нет теперь мне покоя, баба Грета! Священник приходил, все водой обрызгал три дня не появлялась, потом только привыкла, что нет ее ночью, глаза открыла и, на, тебе — стоит прямо перед кроватью, ручища свои тянет к горлу. Чуть не преставилась там же... сил моих больше нет.

— Ладно не вой... помогу я тебе, но уговор помнишь — чтоб до рассвета в дом ни ногой. Нас уже не застанешь, уйдем мы, пока все спят. Так что благодарность сразу на столе оставь. Да, и еще кое-что... все образа святые сними со стен... не люблю я их... разумеешь?

Проскевья согласно кивнула.

2

Пока Грета готовилась к ритуалу изгнания злого духа девочки помогали ей. Грета попросила Проклятие принести ведро воды из деревенского колодца. Только велено было ни с кем не разговаривать и ни к кому не подходить.

Зеленоглазка бежала с ведром по деревне, как вдруг за ней увязался мальчик. Это был тот самый мальчик, который четыре года назад на празднике огнестояния держал за руку Веточку и спрашивал, почему она натирает руки снегом.

— Меня Юнтар зовут, а тебя? Ты откуда взялась?

Проклятие одетая в старое грязное платье не привыкшая видеть людей в таком количестве сперва нахохлилась, диким взглядом уставилась на него, а потом осторожно ответила... любила она мальчиков из за леса.

— Прости, но маменька не велит, ни с кем разговаривать.

— А кто твоя маменька, ты ведь неместная так?

Зеленоглазка не отвечала — лишь кокетливо моргала своими зелеными глазками, которые с самого рождения созданы были очаровывать своей красотой.

А ты красивая, рыженькая вся такая, и глаза у тебя такие большие — глубокие, позволь тебе помочь, — не отставал мальчонка.

— Правда? — растаяла Рыжик. Ее щечки испачканные пылью в дороге, не помешали ему втрескаться в нее по уши. Зеленые глаза Проклятия украшали неумытое славное личико, словно два изумруда. — Можешь помочь, — позволила она.

Многие в деревне не обращали внимания на девчонку. Не все знали, что она дочерь ведьмы из леса. Многие думали, что приехала из города до родни вместе с повозкой, которая два раза в неделю возит уголь в обмен на провизию.

У деревянного колодца посреди главной деревенской улицы была очередь. Старики сидели на скамейке и о чем-то болтали, пока молодые девицы набирали ведра.

Деревенька здесь была махонькая. Одна улица, два ряда домов друг напротив друга. У каждого подворья забор свой был, чтоб соседи не лазали. В два конца ворота стояли. Одни вели к солдатской заставе, которую после последнего разгрома еще дважды били — отбили вроде с горем пополам буквально недавно. А другие ворота вели на дорогу до Рудного. Старики курили трубки и сплетничали:

— Помница мне наш Рытник жаловался по пьяну делу на какие-то колеса от телеги, которые гнались за ним до самой деревни. Сила нечистая говорит. Мы ему поначалу-то не поверили, а потом ведь помнишь, как войско вражиное провалилось под землю? Тоже многие судачили про колеса волшебные. Пади знай от Бога или от черта... деревню то спасли!

— Я в эти россказни мало верю, — открещивался второй бородатый дед, с папахой на голове. — Спал я в ту ночь упитый самогонкой. Еще до праздника налакался...

— А у Ивашкина сына в доме коровы совсем молоко давать перестали, да так и издохли... вылечить не смогли... и свиньи его совсем тощие... говорят упырица с выводком лазить повадилась... я тебе зуб даю... у меня гуси тоже какие-то тощие в том году были.

— А, ну тебя... нечисть какая-то, упырица, — отмахивался второй, — да и зубов у тебя старый нет уже, чтобы давать!

— Вон в лесу баба Грета говорят живет! — громко не унимался дед. — Много людей пропадает кто в ее владения хаживает... Дочки, говорят, у нее есть, да такие что хлеще самой ведьмы... сущие бесы... ухлопали, говорят, пацана городского, голову ему пробили и в ручье утопили... Отец с шахтерами с вилами еле тело ребенка отбил... говорит, из печи уже вытащил... слопать пацана хотели...