Догоняя прошлое

Да и не смог бы я ей ответить на этот вопрос однозначно. Думаю, и представление о счастье у нас с ней разное.

Я давно понял, что мне хорошо с Аланом. И он это знает. А что самое главное, он не старается быть для меня каким-то особенным или предугадывать все мои желания, чтобы только остаться рядом. Нет, он просто такой, какой есть. И если честно, иногда он меня здорово бесит, но мне это нравится. Вот только когда-то мне нравилось, что один белобрысый мальчишка бегал за мной, стараясь угодить, боготворил меня и тоже бесил. Я помню, как… Впрочем, не важно.

Я чувствую. Я снова могу чувствовать. Пустота постепенно заполняется.

А еще, я сейчас улыбаюсь, как идиот.

Май 2014 г. Филадельфия

Планирую, летом слетать в Европу, а точнее, во Францию. Есть кое-какие мысли о новом проекте. Всегда хорошо совместить полезное с приятным. Да и Алану отдых не помешает, а то он уже зарылся в своих программах. Приходится его полусонного отрывать от компьютера и тащить в кровать.

Май 2014 г. Филадельфия

Сказал Алану про отпуск. Он радовался, как ребенок. А еще он рассказал о своей мечте. Алан мечтает заполучить меня в единоличное пользование хотя бы на неделю, чтобы не было вокруг никого, не было никаких телефонов или компьютеров. Только мы! Думаю, я бы тоже этого хотел, и мне бы понравилось, учитывая, его сексуальную фантазию.

Я знаю, что этой ночью меня ждет великолепный секс. Алан вымотает меня, вернее, укатает. Блядь! Я люблю это!

Июнь 2014 г. Питтсбург. Дом Дэбби

Вчера мы похоронили Дэбби. А я пока не могу поверить в это.

Вот мы и собрались все вместе, как она мечтала. Черт! Дэбб нашла идеальный способ.

Не было только Джастина. Может, и к лучшему… для меня. Я прислушался к себе и остался доволен — ничего не дрогнуло. И все же, было бы интересно увидеть его. Никто не сказал о нем ни слова, но я уверен, что все его ждали.

Майки держится, хотя я вижу, что из последних сил. Он здорово изменился. Бен снова в больнице. Боюсь, что ему не долго осталось.

Я сижу в комнате Майки. Здесь все еще хранятся коробки с моими вещами. Я как раз собирался за ними приехать, но пока оставлю здесь.

Я просто сижу. Я не знаю… Может, позже…

Через час мне нужно выезжать в аэропорт.

2018 г. Версаль

Джастин

Я закрыл Дневник, сглатывая подступившие слезы. Знаю, я жалкий педик. Ну, не мог я оставаться спокойным, не мог! Это была последняя запись в Дневнике Брайана, которую я прочитал, когда впервые увидел его. И это происходило в той же комнате, в комнате Майкла, в которой Брайан писал, а я начал читать всего лишь спустя сутки.

Я прекрасно помню тот год. Он стал не простым для меня. В конце февраля мы с Джеком поставили последнюю точку в наших отношениях. Мы развелись тихо и мирно, без скандалов и обоюдных претензий, и я был благодарен судьбе за это. Возможно, Джек готовился к схватке за наше совместное имущество, но я, видимо, его удивил, забрав только галерею, которая к тому времени практически «умерла». Предстояла огромная работа по ее реанимации, другими словами, предстояло начать все сначала. Джек всегда говорил, что это мое детище. И как выяснилось, я оказался никудышным родителем. Но я был настроен решительно и сдаваться не собирался.

А больше мне ничего не нужно было. Собственная маленькая галерея и неплохой счет в банке меня вполне устраивали. Единственное, что я еще желал — это рисовать. У меня давно так не зудели пальцы, соскучившиеся по кисти и карандашу.

Я снял небольшую квартирку, очень напоминавшую ту, что мы делили когда-то с Шоном, но немного комфортнее. Совсем уж голодным художником я быть не собирался, если только чуть-чуть. В моем распоряжении оказались две небольшие светлые комнатки, одну из которых я приспособил под студию, другую под спальню, а так же крохотная кухня и туалет с душем. Но мне нравилось. Конечно, после нашей шикарной квартиры и моей просторной студии, это могло показаться странным, но я действительно был счастлив. Почему-то вдруг вспомнилась та кушетка, которую так ненавидел Брайан, но в которую он с упоением меня втрахивал, каждый раз, когда приезжал. Мне даже захотелось купить такую же, но потом я одернул себя, понимая, насколько это глупо.

Первое, что я сделал, когда переехал, еще не до конца распаковав вещи, это установил мольберт и отдался вдохновению. Мне не терпелось выплеснуть все на холст, но не только то, что накопилось за это время, а и переполняющее меня радостное ожидание чего-то нового в моей жизни, возвращение утраченного.Такого буйства красок я не использовал давно. И много бирюзового, который действовал успокаивающе, снижая мои эмоциональные колебания.

Наконец-то я вернулся, вернулся к себе. Как-то давно я говорил Итану, что неважно насколько погано все бывает, у меня всегда есть мое искусство. И это единственное место, куда я могу уйти и быть в безопасности. И это оказалось чистейшей правдой. Именно так я и поступал, я уходил в свою живопись.

Я не понимал, как мог лишить себя все этого? Я же художник! Но я посчитал, что ради семьи нужно уметь жертвовать. Хотя, это полнейшее заблуждение. Никогда жертва одного не принесет счастья другому. А если и принесет, то кратковременное и эфемерное. В конечном итоге, они оба будут несчастливы, пытаясь сохранить брак. И вообще, отношения — это не железобетонная стена, которую ничем не пробьешь, это тонкая, сотканная из наших слов, взглядов и поступков, паутина. Тончайшая, воздушная… Один неверный взгляд, одно неправильное обидное слово, один непродуманный поступок — и все, образуется дыра, которую порой невозможно залатать. А если и удастся, то на этом месте останется уродливая заплатка, и не факт, что она не порвется снова. Поэтому в отношениях нужно научиться находить компромиссы, а не приносить бессмысленные жертвы.

За полтора месяца я написал с десяток картин и несколько предложил Моррисону. У него как раз намечалась выставка. Он как-то быстро согласился, а когда я привез работы, долго рассматривал их. «С возвращением!» — это все, что он мне сказал, но я его понял.

С галереей дела обстояли куда сложнее. Как говорится, разрушить всегда легче, чем построить. А ведь я помню, скольких трудов стоили мне первые выставки, сколько разочарования принесли отказы и нелицеприятные отзывы критиков. Но, несмотря ни на что, у меня тогда получилось. И вот теперь пришлось практически начинать с нуля. Я снова бегал, искал, оценивал, уговаривал, доказывал… и рисовал. Конечно, галерея, в которой пройдет выставка молодых неизвестных художников, пусть и с моими работами, не привлечет особого внимания ценителей искусства, и все же, я упорно готовил ее. Немаловажным являлся и тот факт, что мы расстались с Джеком. Помимо помощи и моральной поддержки, которую он мне оказывал, немалую роль играли и его связи, как коллекционера. Да и круг его знакомых был намного шире моего. После развода мне оставалось полагаться только на себя. Но моей уверенности, что все получится, можно было только позавидовать.