Догоняя рассвет

Рю бранил Лироя за тягу к преступным делам. И бранил себя за то, что позволил брату клеймить семью позором и бесчестием.

Вот о чем думал Рю, тяжело вздыхая над плошкой мясной похлебки. Присутствие за обеденным столом Амари — девушки, очевидно, неробкого характера не разбавляло гнетущего молчания: все сидели, будто в воду опущенные под давлением затаенных мыслей. Рю исподлобья взглянул на Клайда, пытаясь прочесть по его виду отношение к подруге Лироя. Клайд, заметив в лице Рю какой-то невысказанный интерес, непонимающе вскинул брови.

Заслышав звук приближающихся шагов, Рю тотчас оживился и устремил глаза ко входу в зал, где появилась сначала длинная тень, а затем и хорошенькая девушка, облаченная в одежду, подражающую мужской.

Изабель Виардо приходилась внучкой Джосет, и потому выбрала остаться жить вблизи единственной кровной родственницы. Рано потеряв мать, Изабель воспитывалась в одном доме с Мореттами и общее взросление связало ее с мальчишками узами крепкой дружбы. Уже тогда можно было предвидеть, что, выйдя из детства, Изабель сформируется как девушка с милым лицом и непростым нравом. Возможно, поэтому она смогла увлечь пылкое юношеское сердце Лироя, когда тот был моложе.

И не минуть сердца Рю Моретта.

Рю являлся свидетелем расцвета ее красоты и согревался любовью, которую питал к этой прелестной девушке, однако, ни разу за годы светлых упований не счел нужным объясниться, ибо не всем людям нутро велит обнажить свои чувства и уж тем более всецело ввериться им.

Рю молча хранил в себе трепетное желание однажды сблизиться с Изабель.

В самом деле, она была девушкой достойной любви. Изабель обладала нежными тонкими чертами лица и проникновенными янтарными глазами, в которых блуждало столько мыслей, что даже любопытно, как они не мешали ее спокойному сну. Бронзовый загар кожи обворожительно сочетался с короткими каштановыми локонами, отливающими золотым сиянием, — внешность Изабель вызывала приятное ощущение тепла, доставляемое пламенем камина в морозную зимнюю ночь.

Но куда больше красоты поражал ее ум, — Изабель умела писать и писала очень хорошо. Столь удачно ей давалась проза, сколь и стихи. Она не только умела бережно обходиться со словом, она слышала слова подобно музыке, отчего ее тексты мелодично струились, словно куплеты длинной волшебной песни.

Рю робко отвел от Изабель глаза, ничем не выдавая участившегося сердцебиения, в то время как она, заметив за столом новое лицо, внезапно остановилась и пристально вгляделась в Амари.

— У нас гости?

— Зверушка Лироя, — отозвался Клайд.

— Вы возмутительно грубы для своего статуса, господин пастор, — лицо Амари осветилось улыбкой, предвещавшей ласку, за которой последует страшная смерть.

— Я не представил тебе Изабель, — спохватился Лирой. — Должен признать, старая ведьма произвела весьма недурное потомство.

Набрав полную грудь воздуха, Рю заметно напрягся: младший брат, как всегда, проявлял себя излишне болтливым.

— Однажды я придушу тебя во сне, Лирой, — с внешним безразличием произнесла Изабель, хотя Рю готов был держать пари, что она не проглотила оскорбления, прозвучавшего в адрес бабушки.

— Если сможешь подкрасться ко мне во сне, почту за честь быть придушенным таким мастером.

— О, ты будешь в восторге.

— Люблю пожестче, — ответил Изабель Лирой какой-то дьявольской улыбкой.

— Поговорим о насущном, — прервала их Амари, вызвав в Рю искреннее чувство признательности. — Мне не терпится поймать настоящего вампира.

— Своевременное молчание — признак ума, — Клайд в свою очередь не оценил бесцеремонного вмешательства и поднял на Амари глаза, сверкавшие недобрым блеском.

— Вот и покажи себя с хорошей стороны, святоша.

Рю быстро устал от поднявшихся в зале разговоров, да еще каких — напитанных ядом и враждебностью. До сей поры их было так мало, ведь в этом доме давно не звучал гул оживленных голосов.

— Что привело тебя в Иристэд, Амари? — повышенный тон Рю заставил всех разом замолчать.

— Она нарушила границу, — отреагировал Лирой, как будто был человеком, знавшим Амари лучше, чем она сама.

— Я отбилась от труппы акробатического театра и случайно забрела не туда.

— И чем ты занималась в театре? — недоверчиво приподнял бровь Рю.

— Давала представления, само собой. Я неплохо двигаюсь на сцене. А еще эффектно метаю кинжалы…

— Метко?

— Ни одного промаха.

— Может, от тебя и будет толк, — угрюмо проворчал Рю, нехотя мирясь с желанием Амари выйти в дозор.

— Исключено, — возразил Клайд.

— Уверен, на моем месте она справится лучше, я вам, увы, не помощник…

— Лирой, — грозно осадил его Рю. Вопиющее неуважение брата ко всему, что возводили их предки, претило до тошноты. Будучи Мореттом по крови, Лирой не стыдился пренебрегать наследием и честью «Алой стали», что уж говорить о подвигах и жертвах во имя защиты города, очевидно, делавшихся невозможными.

Наступила тишина, прерываемая треском камина. Лицо Клайда переменилось в видимом беспокойстве.

— Давайте не сейчас, — негромко промолвил он, точно опасаясь освободить ревущий огонь гнева, наполняющий сердца братьев.

Лирой, не выдержав высокого накала обстановки, с досадой ударил кулаком по столу. Вскочив, как обожженный, он вихрем вылетел из зала, побудив Рю лишь обреченно схватиться за голову в незнании того, кто из них заслуживал большего порицания: младший брат или он сам.

Рю сделал все, что мог, и не было его греха в том, что с учетом горьких обстоятельств Лирой вырос подлецом, не оправдавшим чаянья семьи. Сочтя довод в свою защиту недостаточно убедительным, чтобы тотчас прекратить терзаться виной, Рю запустил пальцы в короткие волосы и издал бессильный вздох.

— Что я пропустил? Кто обидел моего мальчика? — раздался вдруг голос со стороны входа.

Там, привалившись плечом к дверному проему, стоял дядя Рэндалл со скрещенными на груди руками и зорко оглядывал присутствующих.

Но никто ему не ответил.

— Снова ты, Рю? — усмехнулся Рэн, вызвав у племянника раздраженный рык.

Когда Рэндалл вернулся в Иристэд из долгого странствия, Рю сперва отнесся скептически к существованию дяди, ведь отец за всю жизнь ни разу не обмолвился о брате. Однако не Рю ставить под сомнение то, что отношения между кровными родственниками не всегда прочны, и оттого могут быть недостойны упоминания. Исключительно внешнее сходство Рэндалла и Лироя, — а это было именно то сходство, которое с первого взгляда дает знать о наличии родства, — позволило поверить в тесную связь. Уж Рю имел право судить об этом, будучи одним из немногих, кто видел Лироя чистым от белил.