Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Еще? Спокойной ночи, малыши.

— Как ты смеешь!.. — вскипела Мария Ефимовна и кинулась к мужу.

Следом поспешила Наташа.

Они увидели Александра Маркеловича, стоящего возле кустов, усыпанных красными ягодами, но малина не привлекала его: в руках у Булочкина была программа «Говорит и показывает Москва».

— Да, Машенька, «Черный хлеб», — повторил он, — в девятнадцать сорок пять по второй программе.

— А я-то думала… — произнесла Мария Ефимовна.

Она взглянула на Наташу, и обе рассмеялись.

— Александр Маркелович, —

сказала Наташа, — я тоже просматривала программу и не видела никакого «Черного хлеба». Сегодня два футбольных матча и какая-то старая кинокомедия.

— Ну как же, Наташа, вот, пожалуйста, черным по белому напечатано — «Черный хлеб». И никакого футбола. Хоккей еще будет.

— Все ясно. Где ты взял программу? — Мария Ефимовна успевала срывать ягоды, пригоршнями класть их в рот.

— На стиральной машине. Сверху.

— Сегодня я как раз приготовила там газеты для ремонта. Так что у тебя в руке программа трехлетней давности. Да к тому же и зимняя…

— Машенька, ты гений! А я не обратил внимания на месяц. Подумать только — январь! Числа-то совпадают. Воскресенье. Чудеса!

Александр Маркелович зашуршал газетой, убирая ее в карман.

— Не понимаю, — сказала Мария Ефимовна, — ведь сколько у человека благодарностей за работу! И премии получает! А работа его точность любит: так важно, чтоб все до копейки сошлось. И у него — отлично. А пришел домой — ну словно Рассеянный с улицы Бассейной. Хорошо хоть вместо шляпы не надевает на голову сковородку. Наверное, потому, что на кухне почти не бывает.

Александр Маркелович тем временем, видимо, спрятался куда-то от смущения, поняв, что речь о нем зашла надолго. Во всяком случае, Булочкина нигде поблизости не было видно.

И вдруг с противоположной стороны зарослей, оттуда, где малинник уже кончался, переходя в не менее густые дебри крапивы и бузины, усыпанной красными гроздьями, раздался слабый, но достаточно четкий вскрик.

Женщины замерли.

— Слышали? — промолвила Булочкина. — По- моему, это он.

А из зарослей опять донеслось:

— Маша, Маша!.. Ой, что это? Надо же!.. — в восклицаниях Александра Маркеловича были одновременно и испуг и удивление.

— Сашенька!.. Где ты? — Мария Ефимовна бросилась на выручку супругу, но среди первых невысоких кустиков обнаружить его не удалось. — Сашенька, ты упал?.. Ты сломал ногу?.. Где ты, Саша?

— Здесь я!.. Ой, что же это такое!

— Больно, Сашенька?.. Больно?.. Я сейчас!.. — Мария Ефимовна продиралась сквозь кусты, как танк, устремившийся в атаку.

Наташа тоже кинулась за ней. Что же там приключилось с Александром Маркеловичем?

— Боже мой! — послышался голос Марии Ефимовны. — Наташа!

— Бегу, бегу!

— Ничего, ничего. Не бегите. Мы вас дождемся, — голос Александра Маркеловича звучал спокойнее.

«А он молодец, — мелькнуло в голове у Наташи. — Не скулит». Она перевела дух, но тут же услышала:

Саша, ножку осторожнее. Повредишь.

«Он-то молодец, а вот жена его могла бы так не сюсюкать. У взрослого мужчины — ножка! Небось лапища сорок пятого

размера. Да может, и перелома никакого нет. Подвернул ногу, растянул сухожилия — мало ли что…»

Наташа раздвинула заросли и остановилась как вкопанная.

Под маленькой березкой, у старого полусгнившего пня, стоял огромный гриб. Вернее, это был не просто гриб, а какой-то гриб-богатырь. И не шляпка его венчала (язык бы не повернулся так сказать), а нечто мощное, крепкое — боевой шлем и только.

Возле гриба прямо на траве сидели зачарованные Булочкины.

— Что же это?! — повторял Александр Маркелович. Лицо у него было какое-то изменившееся, покрасневшее, к лысине прилип листочек, но Александр Маркелович не ощущал его.

— Боже мой! — отзывалась Булочкина на восклицания супруга.

— Неужели белый?! — подскочила к ним Наташа. Даже глазам не верилось. Ну и гриб!

Александр Маркелович любовно похлопал его у основания.

— Не повреди ножку, — сдерживала мужа Мария Ефимовна.

— Предел мечтаний! — восхищенно проговорила Наташа.

Тугой, ядреный гриб несли к лагерю по очереди.

Хоть и тяжел он был, но каждому хотелось подержать в руках такой трофей.

— Будете сушить? — спросила по дороге Наташа.

— Нет, — произнесла Мария Ефимовна. Глаза ее возбужденно блестели.

— Пожарите?

— Нет.

— Замаринуем, — ответил за жену Александр Маркелович.

— Нет! Нет и нет! — сверкнула глазами Мария Ефимовна.

— Неужели в суп? — упавшим голосом спросил Александр Маркелович. — Я люблю грибы в маринаде.

— И люби, — отрезала Мария Ефимовна.

— Что же вы с ним сделаете? — поинтересовалась Наташа.

— Подарим Георгию Николаевичу, — и Мария Ефимовна подняла гриб кверху, словно хрустальный кубок.

— Что?.. — опешил было Булочкин, но тут же кинулся пожимать супруге руку. — Машенька!.. Умница ты моя! Это будет наш приз. От родителей.

— Победителю — от побежденных родителей, — выразительно сказала Мария Ефимовна. Она уже заранее начала чувствовать торжественность наступающего момента.

— От родителей-союзников, — поправила ее Наташа.

— Правильно! — воскликнул Александр Маркелович. — Разрешите пожать и вашу руку, Наташа.

— Ну что вы! Я-то здесь ни при чем.

— Как так ни при чем? Ведь вы и Георгий Николаевич… это… одним словом…

Александр Маркелович окончательно бы запутался, но на выручку ему подоспела Мария Ефимовна.

— Вот и лагерь, — сказала она. — Пришли. Саша, держи гриб. Ты будешь вручать. Я боюсь: говорят, у Георгия Николаевича рукопожатие очень крепкое.

* * *

Неля Синицына обожала своего отца. Дома он появлялся редко — между рейсами. И сразу в квартире становилось тесно, словно вся она наполнялась людьми. Ходил капитан Синицын не спеша, чуть раскачиваясь. «Папка, — говорила Неля (она всегда его так называла — папка), — после палубы здесь все такое маленькое, да?» «Ничего, в тесноте — не в обиде», — отвечал отец.

Поделиться с друзьями: